RS-9.Элоиза и Себастьяно, или Тёмные стороны
Шрифт:
Когда Себастьен постучался к ней, Элоиза растерянно стояла посреди гардеробной и никак не могла понять, что же ей нужно собирать. Что к чему, что за условия вообще, ну приходила бы она к нему ночевать, а утром уходила. А так что? Паковать и тащить какую-то нереальную кучу вещей? Зачем? Или обходиться минимумом? Тоже зачем? Как они такой вопрос с Жаком решили сто лет назад? Она не помнила сложностей, наверное, их и не было. А сейчас что изменилось? Всего-то собраться и пойти пожить в другую комнату в этом же здании! А если бы, например, случился потоп? Или провалился потолок? Или она уронила
Стук в дверь спас её от окончательного утопания в неконструктивных мыслях. Себастьен был уже переодет в неформальное, он осторожно прикрыл дверь и обнял её прямо на пороге.
— Расскажите, сердце моё, чем можно вам помочь.
— Я пока не знаю. Я с мыслями-то собраться не могу, а вы говорите — помочь!
— Давайте собираться с мыслями вместе. Наверное, вам нужна какая-нибудь одежда.
— Да. Для работы и для остального.
— И сколько костюмов вам нужно на три дня?
— Обычно — три. Но я могу взять два.
— Один не можете?
— Нет. Неправильно носить одни и те же вещи каждый день. Если есть возможность этого не делать, конечно.
— Ок, два. Доставайте.
Элоиза достала два костюма, три блузки, три пары чулок. А туфли пусть будут одни, и попроще. Её ведь в самом деле почти никто не видит! Два комплекта украшений тоже подобрались, и были сложены в пустую дорожную шкатулку.
Потом было отложено неформальное платье и неформальные джинсы. И футболки. И обувь.
Над ящиком с бельём она зависла ненадолго, даже села рядом на пол, потом придумала: вот как в поездку. Умеет же она собраться в поездку?
— Сердце моё, можно задать вам нескромный вопрос? — он возник рядом, как тень, и стал разглядывать содержимое ящика.
Она подумала и не стала прогонять из гардеробной человека, с которым спала и собиралась продолжать спать, и с которым должна была прожить десять дней на одной территории.
— Попробуйте, — кивнула она, не отрываясь от вещей. — Впрочем, когда-то давно я вам уже говорила, что мне можно задавать подобные вопросы, я на них обычно отвечаю.
— У вас не найдётся в коллекции пояса для чулок?
Это к чему, интересно? Ну да, она уже много лет такого не носит, только чулки без пояса, только функционал.
— Какой цвет вас интересует? — коллекция-то вправду есть, что уж.
— А есть варианты?
— Конечно. Классика — чёрный, белый, красный. И, кажется, что-то нетипичной расцветки тоже было. Не помню, очень уж давние дела. Ещё есть не пояс и чулки, а как бы одним предметом.
— Берите тоже, покажете, интересно.
— Я вам и здесь могу показать, зачем брать всякую непонятную всячину? — нахмурилась она.
— Затем, что смотреть нужно на вас. Отдельно от вас данная всячина никакого интереса не представляет. А что у вас есть ещё? — глаза прямо искрились любопытством.
— Корсетов нет, кроме пояса, которым я весной фиксировала шов, стрингов тоже нет, — пожала она плечами.
— Зато я помню невесомые узорные сорочки, которые сами по себе как произведение искусства, а на вас — и подавно, — вкрадчиво говорил он. — Кстати, а те чулки с бантами, которые были
на фотографии?— Они не сохранились, — покачала головой Элоиза. — Жемчуг показать?
— Покажите, — кивнул он.
Элоиза поднялась на ноги, открыла сейф и стала доставать оттуда разные шкатулки и коробочки — жемчуг лежал далеко. Сначала она ставила их сверху, потом брала в руки, а потом неудачно взялась за очередную баночку, и рассыпала по полу всё, что держала. Из сейфа выскользнула красивая папка в розах, раскрылась в полёте и усеяла листками и фотографиями всё вокруг, сама плюхнулась на разгром сверху. Следом выкатился блокнот в барочных завитушках и несколько карандашей.
Себастьен рассмеялся.
— Ваши сокровища хотят увидеть свет и стремятся к нему, — он наклонился и стал собирать с полу листки. — Не расскажете, что это?
— Прошлые жизни, — пожала плечами Элоиза, что ж теперь, не выхватывать же у него из рук, ну подумаешь, увидит, посмотрит, да отдаст. — У всех есть, но не все их хранят. Хотите почитать записочки, которые мы с сёстрами писали друг другу в школьные годы?
— Это, наверное, забавно, но не сегодня. А это что? — он держал в руках тонкие листы с карандашными рисунками.
Два портрета. На одном Элоиза была изображена в бальном платье, с диадемой и распущенными волосами. А на втором — обнажённой на постели. И на обоих — с невесомыми прозрачными крыльями.
— Портреты, — пожала она плечами и улыбнулась.
— Вот как есть фея, даже с крыльями. Кто это увидел вас так точно?
— Вы незнакомы, я полагаю.
— Уж наверное. А вот это совсем интересно, — он поднял и разглядывал фотографию. — Неужели из того самого сета?
Три чёрно-белых фотопортрета. На одном она в чёрном кружевном белье и чулках на поясе, чулки с бантами, волосы убраны. На втором — только в чулках, один пристёгнут, как положено, второй спущен. А на третьем — даже и без чулок. Зато с жемчужными бусами и завитыми в локоны волосами.
— Да, всё так, оттуда, — она не смотрела на него и собирала с полу рассыпавшиеся броши и кольца.
— Элоиза, прервитесь, пожалуйста, — он взял её за руку и развернул к себе.
Отложил фотографии на комод.
— Да? — она не понимала, потому напряглась.
— Рассказать вам, что я там вижу?
— Расскажите.
— Очень красивую девушку. Я снова пожалел, что мы не были знакомы тогда. Вдруг мне тоже бы досталось такое фото? Я не уверен, что был бы готов участвовать в ваших, как вы сказали, приключениях, но кто меня знает, конечно. Но если бы мы были знакомы — в моей жизни не было бы многих странных отношений, но были бы вы.
— Спасибо за доверие, — серьёзно кивнула она и вернулась к рассыпанным украшениям.
Когда всё упавшее было возвращено в шкатулки и папку, Элоиза заглянула внутрь сейфа и достала ещё одну шкатулку — чёрную и продолговатую. В ней лежала длинная нитка розоватого жемчуга, все жемчужины были примерно одного размера и одинаковой круглой формы, кроме одной — та была немного сплюснута, и сбоку у неё оказалась вмятина в форме аккуратной воронки.
— Вот смотрите, на фото этот самый фрагмент нитки, — Элоиза взяла фотографию и показала жемчужину с воронкой.