Ртуть

— Мне она не нужна, идиотка. Я просто хочу избавить от нее Третий округ. — Пробормотал он так, словно нашептывал мне приятные пустяки, но его слова были пропитаны ядом. — Наши люди и без того достаточно страдают, чтобы сотня стражей ворвалась в округ, разнесла все на части и убила любого, кто встанет у них на пути. Отнеси ее на склад. Куда угодно. Неважно, куда, лишь бы подальше отсюда. Ты меня поняла?

Было что-то очень неприятное в том, что мне читал нотации такой человек, как Кэррион. Он был одним из самых эгоистичных и высокомерных людей на свете. Ему нравилось заставлять мир думать, что ему наплевать на всех и вся. Но, похоже, сейчас ему было не все равно, и я совершила нечто настолько эгоистичное, что он не мог спокойно смотреть, как это происходит? Боги.

Я мужественно сделала еще один большой глоток виски и оттолкнула от себя бокал.

— Мне нужно идти.

— Ты собираешься все исправить? — Светло-голубые глаза Кэрриона впились в меня, когда я отошла от столика.

— Я все исправлю, — прорычала я в ответ.

— Хорошо. О, и Саэрис?

Этот парень просто не знал, когда остановиться. Я повернулась, хмуро глядя на него.

— Что!?

— Даже грязная и уставшая, ты все равно прекрасна.

— Боги и мученики, — прошептала я. Он не сдавался. Впрочем, льстивый язык Кэрриона Свифта недолго беспокоил меня. У меня нашлись заботы поважнее. Когда я вышла на улицу, Хейдена уже не было. И перчатки тоже.

ГЛАВА 3.

ЛУЧШИЕ НАМЕРЕНИЯ

Он никогда не слушал. Конечно, он делал вид, что слушает. Повторял слова, которые я ему говорила. Кивал головой. Но когда доходило до дела, Хейден отказывался делать то, о чем я его просила, никогда не обращал внимания на сказанное, а просто шел и делал то, что я умоляла не делать.

Обычно, когда он так поступал, ставки были довольно низкими, но сегодня все было не так. Они были астрономическими. Они могли привести к катастрофе.

Я изо всех сил старалась спокойно идти в сторону «Миража» — был шанс, что Хейдену просто надоело меня ждать и он решил вернуться с сумкой в таверну. Но чем больше я прокручивала в голове различные сценарии и думала о том, какой из них наиболее вероятен, тем сильнее меня охватывала паника.

Если он заглянул в сумку…

Если он залез в нее, то только мученикам известно, где он сейчас и что, черт возьми, задумал. Близнецы били мне в макушку, от их жара у меня мутилось в голове. Когда я в последний раз пила воду? Сегодня утром? Нет, я приберегла свой паек до возвращения в кузницу, но после размолвки с Элроем забыла забрать его. Не надо было пить виски.

Оказавшись на приличном расстоянии от «Дома Калы», я сначала ускорила шаг, а потом побежала. Я старалась выглядеть непринужденно, но в Зилварене не было такого понятия, как непринужденная пробежка. Люди здесь берегли энергию, как могли. Была только одна причина, по которой человек мог бежать, и это означало, что за ним гнались.

На меня смотрели с подозрением, пока я бежала по улицам, мимо разрушающихся домов из песчаника и крытых рыночных лотков, где торговали жилистым вяленым мясом, кусками ткани и душистыми травами с севера. В переулках висели знакомые выцветшие плакаты, обещавшие солидное вознаграждение за любую информацию, позволяющую поймать подозреваемых в использовании магии. Я знала все переулки округа как свои пять пальцев. Если свернуть налево, то я окажусь у дома Рожаны Брин — мама часто посылала меня туда, когда узнавала, что торговцы вернулись с фруктами. В отличие от остальных контрабандистов Третьего округа, Рожана торговала только едой и водой. За ее незаконную торговлю ей все равно отрубили бы руки, но оставили бы в живых.

А вот если свернуть в переулок направо, то можно было оказаться у совсем другого торговца. Ворат Шах был шарлатаном. Он торговал крошечными осколками металла, которые, по его словам, содержали следы тайной магии; чучелами вонючих лапок песчаных кроликов, которые, как утверждалось, защищали от болезней; стеклянными флаконами с мутной жидкостью, которая должна была одарить вас особыми способностями, если ее выпить. Способностями, которые уже давно были утрачены. Люди больше не умели читать мысли друг друга, заставлять кровь кипеть в венах своих врагов или делать так, чтобы им всегда везло. Все знали, что мы лишились этих еретических способностей сотни лет назад, но Шах по-прежнему неплохо зарабатывал на жизнь, продавая бесполезные безделушки потерявшим надежду и отчаявшимся. У него были диковинные объяснения вечного вопроса, который все зилваренцы задавали тихим шепотом за закрытыми дверями: как спустя тысячу лет королева все еще жива? Мадра была человеком, так почему же она не умирала? Он утверждал, что имеет доступ к источнику ее вечной молодости, и продавал его в бутылках.

Шах также был известен тем, что скупал артефакты. Если вор оказывался обладателем какого-нибудь ценного предмета, Шах мог связать вас с заинтересованным покупателем. Но также был шанс, что он выпотрошит тебя и обчистит тело, а затем бросит его на съедение крабам. Пересекись с ним в неудачный день, и к следующему утру от тебя не останется ничего, кроме выбеленных солнцем костей.

— Скажи мне, что ты этого не делал, — бормотала я себе под нос, поворачивая направо. — Хейден Фейн, скажи мне, что ты не пытался отнести это золото Ш…

Пронзительный крик разорвал сухой воздух. Он прозвучал издалека. Приглушенно. Но он доносился с востока и заставил меня заскрипеть зубами. «Мираж» находился на востоке. А в Третьем округе так кричали только тогда, когда страж позволял себе вольности или проливал кровь. Инстинктивно я знала. Я чувствовала своим нутром — этот крик как-то связан с Хейденом. Мой брат был в опасности.

Не задумываясь, я бросилась бежать. Улицы расплывались перед глазами. Сердце выпрыгивало из груди. Страх подступал к горлу, как кислота.

Позади меня, откуда ни возьмись, раздался звук лязгающего металла.

— Остановите ее! Остановите эту девчонку!

Крик раздался за спиной. Стражи. Сколько их было? Пять? Десять? Я рискнула оглянуться через плечо, но увидела лишь стену блестящего, сверкающего золота. Грохот их сапог, стучащих по земле, оглушил меня.

Боги, Саэрис, двигайся. Двигайся, мать твою!

Я подгоняла себя, глубоко зарываясь ногами в песок. Я должна была бежать быстрее. Если они меня поймают, мне конец. Хейдену конец.

Еще один жуткий, полный муки крик на мгновение остановил мое сердце, но я заставила его забиться снова, нуждаясь в нем, чтобы двигаться вперед. Эти ублюдки не прикончат меня на улице. Я, черт возьми, не допущу этого.

Жители Третьего округа вскрикивали, уворачиваясь с моего пути, когда я проносилась мимо них. Стражи продолжали выкрикивать приказы, снова призывая толпу остановить меня, но никто этого не делал. Меня здесь знали. Люди, мимо которых я пробегала, любили меня, потому что любили мою мать. Они также злились на меня, потому что я была нарушителем спокойствия и занозой в заднице. Но стражей они ненавидели еще больше.

Мои легкие горели. Мышцы болели, моля о пощаде, но я бежала все быстрее, доводя себя до изнеможения. Близнецы пульсировали в небе, заливая улицы бледно-золотистым светом, более крупное из двух солнц было окружено странной голубой короной, а я мчалась к «Миражу», чердаку и, надеюсь, не к своему брату.

Если бы у него была хоть капля здравого смысла, он бы увидел стражей или услышал разговоры о том, что стража Мадры наводнила Третий округ. Мне хотелось на это надеяться. Хейден и в лучшие времена не отличался особой наблюдательностью, а Кэррион лишил его последних остатков внимательности, выбив всю дурь за попытку его прирезать. Вероятно, он все еще пребывал в своем маленьком мирке, горько сокрушаясь о потерянных деньгах и своем гребаном шарфе.