Рубаи. Полное собрание

220

Коль век ни сократить, ни удлинить нельзя, Ценить не стоит жизнь, но и винить нельзя. Увы, тебе и мне доставшиеся судьбы — Не воск, руками их перелепить нельзя.

221

Миг детства: подошел и нам учиться срок. Миг зрелости: детей скликаем на урок. Внемлите старику, каков итог ученья: Пришли мы как вода, ушли как ветерок.

222

Никто, ни стар, ни млад, не загостится тут. Из тьмы и вновь во тьму цепочкой нас ведут. Иные здесь царить намеревались вечно… Ушли. И мы уйдем. Еще придут. Уйдут.

223

Любой из этих роз — увянуть навсегда, И жемчугам сиять — недолгие года. Что ж — плакать?.. И твоя в бесславье канет слава, И след мой на земле сотрется без следа.

224

Искатель счастья! Жизнь — как промелькнувший миг. Струящаяся пыль — царя Джамшида лик. Великие дела людей и мирозданья — Обман, виденье, сон, случайный взгляд и вскрик.

225

«Нетленная любовь!..» — вне сердца?! Где ж она? «Горящий дух!..» — где плоть, что им обожжена? «Раб Божий!..» — нет, мой друг, мы все рабы рассудка. Красивым словесам на деле грош цена.

226

Себя за дервишей считавших, сколько их! Слепцов, стезею лжи шагавших, сколько их! Чушь про «алеф и лям» болтавших, сколько их! Скотов, чужую честь поправших, сколько их!

227

В чести невежество — вот что обидно мне; Чем сердце отогреть, так и не видно мне… Сменю религию, зуннаром опояшусь: В исламе — грешник я, в исламе — стыдно мне.

228

О сердце! К идолу на пиршество приди, Там потеряй себя и вновь себя найди. От власти Бытия, испив из кубка Смерти, От грез Небытия себя освободи.

229

Пристрастием к вину и к озорству живу, Молясь любви, гульбе и мотовству, живу. Что за вопрос для всех — мое существованье? Я знаю и без них: коль я живу — живу!

230

Мы Человека чтим вершиною творенья. Вникая в эту мысль, похоже, ты в сомненье, Тогда — испей! Мое заветное вино Роднит людей с людьми и просветляет зренье.

231

Вот мы, и девушки, и хмель, и звоны чаш, И вера во Христа, и виночерпий наш… Поклонники вина, мы холосты и юны, Нам и бесстыдство — бред, и добродетель — блажь.

232

Здоровье, молодость, любовь, и вешний сад, И плеск ручья, и блеск вина, и нежный взгляд!.. Ах, кубок утренних хмельных благоуханий, Рулады соловья и струн веселый лад!

233

«Зачем, — спросил кумир, — вы падаете ниц, Склоненных, никогда не вижу ваших лиц?» — «О! Красота твоя слепит невыносимо, Нас не спасает тень опущенных ресниц».

234

Мы — в древнем храме том, где наша вера — страсть, Где мудрого жреца живительная власть. Кудрями бы подруг сердца опутать всласть, Лишиться разума, упиться и упасть!

235

Задумав магом стать, я в харабат спешил, И пояс уж на мне зороастрийский был… Отколотил меня служитель харабата, Пожитки вышвырнул и харабат помыл.

236

Коль нет того, что есть, да не про нашу честь, Иль есть, но хоть и есть, числа изъянам несть, — Коль даже в мире есть, проверь, такого — нету, Когда же в мире нет, поверь, такое — есть.

237

Ухабов на твоем пути полным-полно, Так нужным для тебя сочли давным-давно. Причина — вроде бы случайный шаг твой, но Споткнешься точно так, как было суждено.

238

О, как вселенная прекрасна и нежна, Тобой единственным навеки пленена!.. Но что увидишь ты, вглядевшись беспристрастно? Клеймом распутницы отмечена она.

239

Чем жить, когда грядет и для миров конец? Кровинка, Божья тварь, без долгих слов — конец… Допустим, словно Ной, бессмертье заслужил я. И — нет конца?.. Да нет, в конце концов — конец.

240

Нет времени, Омар, присесть и отдохнуть: Существование — из бездны в бездну путь. Да, первая из них уж не страшна ничуть; Вторая — близится, и все огромней жуть.

241

О, горе! В нашу плоть воплощено Ничто, Каймой небесных сфер окружено Ничто. Мы в ужасе дрожим с рождения до смерти: Мы — рябь на Времени, но и оно — ничто.

242

Нас мучат день и ночь: то «стой!», то вновь «иди!». То вниз, то снова вверх, иного нет пути. И только трудная дорога перед нами, И только долгая дорога позади.

243

Все те, которым так вначале ликовалось, До упоения пилось и целовалось, От полной пиалы едва отпили малость, Как подкосила всех смертельная усталость.