Рубеж

И тем не менее Крайнову очень хотелось, чтобы, несмотря на придирки Авдеева, все прошло хорошо. Однако просчеты и неувязки, как назло, появлялись и появлялись.

За день до начала учения при первой пробе шумовой аппаратуры оказалось, что взятый у радистов динамик слаб. Крайнову пришлось вести переговоры с начальником Дома офицеров, чтобы пригнать на место учения агитмашину с более мощным динамиком. Были и другие неурядицы. Слабыми оказались полученные второпях со склада взрыв-пакеты. Не нашлось в достатке старых брюк и кителей, чтобы одеть всех солдат для прохождения через подготовленные начхимом огневые зоны. Пришлось посылать людей за старым обмундированием в другие гарнизоны.

А вчера, уже в сумерках, Авдеев отметил, что первый батальон слишком медленно оборудует боевые позиции, и отдал распоряжение своему заместителю не уходить с этого участка до тех пор, пока не будет взята высота с ее оборонительными укреплениями. Крайнов решил, что командир подстраховывается на случай неудачи, рассуждая: пусть, дескать, майор не прячется за его, авдеевскую, спину, а тоже чувствует ответственность. Но догадка эта не смутила Крайнова, а даже обрадовала. Почему бы действительно не взять ему под свой контроль первый батальон? Ведь если появится какая трудность, он же помочь ему может.

Теперь подразделения, основательно зарывшись в землю и готовые к действиям, отдыхали. Завернувшись в плащ-палатку, спал на своем КП командир батальона. А Крайнов, несмотря на бессонную ночь и усталость, заснуть не мог. Он сидел на пахнувшем свежей глиной окопном бруствере и смотрел, как постепенно тускнеют в темной вышине далекие звезды, пропадает из виду белесая туманность Млечного Пути.

«Так вот и в жизни бывает: светит, светит тебе звезда удачи, а потом погаснет», — с грустью размышлял он. Ему вспомнилось, как месяц назад после успешных стрельб первого батальона командир дивизии сказал ему: «Вот и держитесь так, мой дорогой однополчанин, позиций своих не сдавайте. Кстати, и время присваивать вам новое звание подходит». После этого разговора Крайнов был окрылен надеждой. Но вот прибыл в полк Авдеев, и он встревожился: а не обернется ли все иначе? Ведь комдив может и изменить решение, если в полку будет что-то неладно.

Чтобы избавиться от неприятных мыслей, Крайнов встал, неторопливо направился к ближним траншеям. Полусонно попискивали в норах суслики, под каблуками сапог похрустывали сухие стебли травы.

Он подошел к месту расположения взвода Шаповалова. Прислушался. Из ближней траншеи, которая едва угадывалась в темноте, доносились полусонные голоса.

— Леш, а Леш! — настойчиво добивался кто-то.

— Ну? — ответил ему другой, басовитый голос с ленцой.

— У тебя заочное свидание, что ли?

— Какое свидание? Чего ты городишь?

— Слышал я, как ты во сне кликал Лёлю. Ох и кликал, прямо душу наизнанку вывертывал.

— А ты, Зябликов, не встревай, куда тебя не просят, — заметил третий недовольно.

— Пардон! — не унимался Зябликов. — Я, братцы, учет веду сердечным отклонениям перед боем. Ясно?

— Ну и веди молча. Дай спать людям.

— Ах, ах! Какие телячьи нежности!

— Да зажми ты бубенцы свои! А то ведь помочь можем, учти.

— Чего-чего? — снова загудел охлаждающий басок. Крайнов узнал голос Бахтина. — Вы чужие бубенцы не трогайте. Понятно?

— Разговорчики! — раздался вдруг сердитый командирский окрик, и все разом умолкли.

У Крайнова невольно растянулись в улыбке губы. Он хорошо знал и разухабистого Зябликова, которого товарищи в шутку величали «артистом» за острый язык, и автоматчика Бахтина, бывшего военного строителя. Знал он и о том, что Бахтин и Зябликов настойчиво ухаживают за симпатичной библиотекаршей Елизаветой. Только она словно бы не замечает их стараний, частенько на танцы с другими приходит... Мысли майора Крайнова невольно потянулись к тому, кто остановил солдатский разговор, — прапорщику Шаповалову. Этого человека он сам представлял к званию, сам ходатайствовал, чтобы поставить его командовать взводом. А недавно пожалел об этом.

Однажды Крайнов увидел прапорщика возле дома командира полка. Хотел спросить, что это он здесь высматривает, но спешил на ночные стрельбы, поэтому решил не задерживаться. Потом заметил прапорщика и двух солдат у склада, где хранилась не принятая для столовой мебель. Майор подозвал прапорщика, поинтересовался, что он тут делает.

— А вот план обдумываем, товарищ майор, — попросту доложил Шаповалов и без утайки объяснил, что домик этот и мебель вполне подошли бы для солдатской чайной.

— А вы кто здесь, представитель командования? — рассердился на него Крайнов.

Шаповалов растерялся.

— Ну, ну, отвечайте, — потребовал майор.

Прапорщик вытянулся, приставил ладонь к виску и отрапортовал:

— Об организации чайной доложено командиру полка. Он возражений не имеет.

«Ах вот оно что! — подумал уязвленный Крайнов. — Значит, и прапорщик Шаповалов обходить меня начал. Вот уж чего не ожидал, того не ожидал...»

Крайнов тяжело повернулся и торопливо пошел дальше по краю траншеи. Его остановил отрывистый сухой голос часового:

— Стой, кто идет?!

— Второй, — так же негромко ответил Крайнов. — Где командир?

К нему подбежал старший лейтенант Суханов, торопливо доложил, что рота продолжает отдыхать, что побудку приказано произвести через пятнадцать минут.

— Ясно. А как с наблюдательными постами? — спросил Крайнов. — Приборы радиационного и химического наблюдения действуют?

— Так точно.

— Что замечено?

— По ту сторону высоты урчали моторы. Похоже, «противник» отводил в тыл свои бронетранспортеры. Потом были зарегистрированы три взрыва. Вероятно, где-то в глубине обороны велись большие саперные работы.

— Молодцы! — похвалил Крайнов. — Только эти «похоже», «где-то», «вероятно» надо забыть — это не из военной лексики. Нужно докладывать точнее. И еще вот что... — Спустившись с Сухановым в траншею, Крайнов приказал: — Еще раз напомните всем, что в полосе наступления полка противник может применить ядерное оружие. Поэтому все средства защиты должны быть наготове.

— Есть, — сказал Суханов.

В глубине командирского блиндажа трижды коротко пискнул телефонный зуммер. Дежурный, не отрывая от уха трубки, доложил, что поступила команда «Подъем». И тут же, словно электрический импульс пронизал все траншеи, наполнив напряженной боевой жизнью, по всей исходной для атаки позиции разом взметнулись, выросли, будто черные дубы, султаны земли и дыма. Утренняя тишина наполнилась светом и воем разнокалиберных учебных мин, снарядов. Потом, покрывая весь этот грохот, с режущим барабанные перепонки ревом пронеслись над передним краем самолеты. Правда, реальных самолетов и авиабомб не было, а были всего лишь записанные на пленку и передаваемые через мощные репродукторы смешанные звуки. Но сидевшие в траншеях солдаты мгновенно сжались и приникли к брустверам.

— Объясните, что происходит? — спросил Крайнов стоявшего рядом с ним капитана Лучникова.

— «Противник» пытается огневыми средствами упредить наше наступление, — ответил тот, на мгновение опустив бинокль.

— И что вы предприняли?

— Запросили, товарищ майор, чтобы артиллеристы прибавили огоньку по высоте.

— Правильно, — одобрил Крайнов. Он был доволен тем, что шумовая аппаратура, которую изобретали радисты совместно с электриками, сработала точно и произвела на всех нужное впечатление. Теперь он ожидал с не меньшим волнением того момента, когда будут приведены в действие имитаторы фугасных и напалмовых мин, заложенные начхимом полка майором Вешкиным на широком поле.