Рубеж

От решительных действий меня отделяет только одно: я по-прежнему неуверен в том, кто чьей марионеткой является. Главный врач больницы, которым умело манипулирует Тёрнер, или сам Тёрнер, которым манипулирует главный врач - они оба ведут себя очень подозрительно. И пока я не установлю это, мои решительные действия могут только помешать. Но утешает меня то, что сейчас это развязка стала на шаг ближе. И этот шаг будет довольно быстрым, если я добьюсь признания от Тёрнера.

Конечно, он молчит. Он упирается, как ребёнок, которого поймали за каким-то неподобающим поступком. Его признание могло бы раз и навсегда решить все эти проблемы. И хотя Эмми и Мелани уже не вернуть, я жажду обезопасить "Фарадей-21" от всех недоброкачественных элементов".

Следующая заметка, которую автор дневника оставил для прочтения, значилась следующим днём. Она была довольно короткой и не очень весомой.

"В медблоке по-прежнему тихо. И это несмотря на то, что подмены записей теперь быть не может. Но положительный момент в таком стечении обстоятельств есть тоже: Тёрнер никому не навредит до тех пор, пока он, его дружки и его семейка вынуждены залечь на дно. Я очень надеюсь, что продлится это как можно дольше. Но ещё сильнее я надеюсь на то, что когда он решит сделать очередной шаг, я буду к этому готов".

Следующая заметка была последней. Спенсер это понял по тому, что там отсутствовала кнопка "Читать дальше".

"Сегодня случилось немыслимое. Тёрнер и его младший брат захватили один из классов школы. Ни я, ни мои предки до этого никогда не сталкивались с терроризмом. Я только читал о нём. Но даже этих знаний было достаточно, чтобы понять, что это не акция, имеющая какие-то определённые цели. Они просто психи, которые начали убивать детей. Они устроили там настоящую резню. Я заколебался, думал, что удастся решить эту проблему мирно. Я почему-то считал, что у них должны быть какие-то цели, требования, но нет. Я идиот. Нужно было сразу понять, что в этом корабле бессмысленно что-либо требовать. Здесь всё равно не спрятаться друг от друга. Они просто испугались разоблачения, и захотели напоследок устроить здесь резню. Мои люди впервые за много лет вынуждены были взять в свои руки оружие и подавить эту непонятную акцию.

Наконец-то Тёрнер мёртв. Погибло четверо детей-учеников. Я никогда себе этого не прощу. Я действовал слишком медленно. Я должен был взять на себя ответственность и остановить всех этих Тёрнеров, пока было можно. Но я боялся ошибиться. Все остальные Тёрнеры задержаны на предмет их участия в этих событиях. Я разберусь в этом деле, но мне нужно время. Рано или поздно все будут привлечены к ответственности. Возможно, даже я. Всё позади, но погибших детей уже не вернуть. И дело тут не в том, что мы потеряли часть будущего нашей популяции, нет. Отнюдь, в этом плане не критический. Он вполне восполним.

Но вскоре моя скорбь была прервана другим известием: наш звездолёт начал замедление. Оно неконтролируемое. Ещё вчера мы потеряли контроль над всеми его системами. И сегодня к вечеру мы достигнем точки остановки. Я не знаю, что будет там. Мы строим кучу гипотез. И сейчас я иду на вечерний брифинг, финалом которого и станет наша остановка. Даже не знаю, зачем я делаю эти сообщения открытыми первому, добравшемуся до этого терминала. Какова вероятность, что здесь, в межзвёздном пространстве их кто-то найдёт? Наверное, даже меньше, как если кто-то выловит бутылку с письмом, брошенную в океан. Я пишу это письмо на случай, если встреча с инопланетянами пройдёт неудачно. Чтобы хоть где-то подробно было написано о происходящем".

На этом заметка заканчивалась, и Спенсер, уже получивший ответы на часть вопросов, всё же не нашёл здесь самого главного. Теперь стало ясно, что события, произошедшие на "Фарадее-21" - результат кошмарных деяний нескольких людей. Но совсем неизвестно, что послужило причиной его остановки и гибели. Очевидно, что после этой заметки Клайд на своё рабочее место уже не возвращался. Это подразумевало вероятность ещё и того, что скорее всего дневник капитана тоже не сможет дать ответ на это. И в общем журнале полёта с большой долей тоже вероятности ничего нет. При таком стечении обстоятельств поход на мостик терял значимость, и казался уже не таким необходимым, как было до этого.

Получалось, что ответ на все эти вопросы могут дать только сами инопланетяне, которые находятся здесь же, на "Фарадее-21". Спенсера пробирала злость. Они проделали большой путь, но цель их похода была не выполнена, и никто не мог дать им ответы на интересующие вопросы. Он был взволнован, но старался скрывать от Дубова свои эмоции. Злость это как раз то, что нужно было сейчас меньше всего.

– Нам надо идти дальше, Спенс, - тихо сказал Дубов.

– Да. Надо.

– В навигационную?

– Да. Поищем там, а заодно посмотрим, можно ли пройти на мостик.

– Хорошо.

– Я очень надеюсь, что дневник капитана содержит что-то, что мы не прочли здесь.

Дубов промолчал. Он и сам понимал, что эти надежды скорее всего обречены. Они вышли в коридор и направились дальше. Он был пустым и чистым, за исключением пола, по которому в сторону рециклера тянулись кровавые следы. Спенсер уже привык к ним, и они даже не казались ему уже чем-то незаурядным.

Вдруг откуда-то снизу донеслись шаги. Очевидно, они исходили из коридора на уровень ниже. Так как перекрытие, по которому они шли сейчас, не было несущим, то и толщина его была относительно небольшой. Ну а мёртвая тишина делала слышимым каждый звук в радиусе нескольких метров, даже не смотря на препятствия. Спенсер по привычке вжался стену и выключил фонарик. И он в очередной раз бы ждал, пока эти шаги стихнут, вот только они были другими. До этого поступь была мягкой и размеренной, а сейчас полностью противоположной - быстрой и звонкой. С покрытием пола из специального алюминиевого сплава соприкасалась не мягкая, а наоборот, более твёрдая подошва. А потом в коридоре на уровень ниже раздался детский смех. У Спенсера сердце заколотилось быстрее. Он услышал в нём что-то знакомое, но тут же отбросил эти мысли.

– Как думаешь, они идут сюда?
– спросил Дубов.

– Я не знаю. Там впереди есть переход между уровнями, но если мы пойдём быстрее, то успеем проскочить раньше них.

– Хорошо, тогда идём?

– Да.

Они двинулись быстрее, стараясь издавать как можно меньше звуков. Дверь, ведущая в следующий сектор, предшествующий навигационной и мостику, была в рабочем состоянии. Но едва Спенсер нажал на открытие, как они отпрянули обратно. В дверях стояли девочки.

– Мы знали, что вы придёте, - тихо сказала Мелани, как-то неестественно улыбнувшись.

Спенсер попытался нажать на закрытие двери, но она не слушалась.

– Она не будет работать, - тихо сказала Эмми.

– Мы не пустим вас сюда, - сказала Мелани.

– Почему?
– уверенно спросил Дубов.

– Вы опасны. Вы должны уйти, - она перевела взгляд на врача.

Спенсер, уже было положивший руку на лазер, остановился. На этот раз взгляд девочек был ещё более гневным. До этого в нём присутствовала какая-то небольшая мягкость. Раньше Спенсер хоть и понимал, что Эмми и Мелани настроены враждебно, но было в них что-то детское, подсознательно даже слегка побуждающее к доверию. Сейчас этого не было. Они говорили настолько жёстко, что Спенсер сам не смог бы так сказать.

– Мы не хотим вам зла, - продолжал Дубов.

– Вы хотите зла всем и всегда, - спокойно сказала Эмми.

– Нет, - врач спокойно покачал головой.

– Вы дважды стреляли в нас. И ваши солдаты тоже.

Спенсер чувствовал недоброе. Как будто чем-то веяло со стороны навигационной. Это было то предчувствие, которое иногда подсказывало ему направление, где можно найти ответы. Как тогда, в библиотеке.

– Надо уходить, Спенс, - тихо сказал Дмитрий, - там есть другой путь. Мы обойдём их.