Рубин королевы

– Любопытно! – нарушил молчание Ульрих, – Они не могли вернуться задолго до нашего приезда, и все трое вроде бы не из тех, кто ложится спать с заходом солнца...

– Так или иначе, – прервал его рассуждения Морозини, – я приехал сюда не для того, чтобы любоваться старинным домом. Лучший способ узнать, что там происходит, – войти и посмотреть. Кто-нибудь из вас сумеет открыть дверь?

Адальбер вместо ответа вынул из кармана связку каких-то металлических предметов, поднялся на ступеньки крыльца и наклонился к замочной скважине. Альдо не сводил с друга восхищенного взгляда: тот во всей красе продемонстрировал свои тайные способности – за несколько секунд совершенно бесшумно открыл дверь, на вид казавшуюся неприступной. – Можно заходить, – прошептал он. Доверив Ульриху электрический фонарик, мужчины двинулись вдоль длинного, выложенного плитками коридора, выходившего в просторную комнату с камином, в котором светились догорающие головешки. Напротив, судя по запаху кислой капусты, размещалась кухня, а в глубине коридора виднелась красивая лестница с деревянными резными перилами: она вела на верхние этажи, становившиеся чем выше, тем теснее из-за сужавшейся к коньку двускатной крыши. Не выпуская из рук оружия, непрошеные гости осмотрели первый этаж, затем с бесконечными предосторожностями стали подниматься по лестнице, покрытой ковровой дорожкой. На втором этаже оказалось четыре комнаты – нигде ни души. На третьем – та же картина. И повсюду они находили следы поспешных сборов в дорогу.

– Никого! – вздохнул Адальбер. – Успели смыться.

– Лучшее доказательство того, что ожерелье у них, – проворчал Морозини. – Испугались, что полиция их накроет.

– Полиции пришлось бы долго их искать, – возразил Ульрих. – Цюрих – большой город, а окрестности еще обширнее.

– Он прав, – признал Альдо. – Но к чему же тогда такое стремительное бегство? И в каком направлении они уехали?

– А почему бы не к тебе? Твоей дражайшей супруге так хотелось, чтобы тебя арестовали! Возможно, она привезет ожерелье – с рубином или без него – в твой собственный дом, чтобы, когда ты вернешься, навести на тебя полицию.

– Она на такое способна, – задумчиво проговорил Альдо. – Может быть, и правда мне лучше побыстрее отправиться в Венецию?

– Не забудь, что сказал бравый инспектор: нам нельзя покидать Цюрих вплоть до его новых распоряжений!

В этот момент к друзьям подошел Ульрих, отлучившийся, чтобы повнимательнее осмотреть кухню.

– Пойдите взгляните! Я слышал шум в подвале. Кто-то там стонет... или хрипит... Можно спуститься через люк...

Из осторожности решили, что первым пойдет Ульрих, поскольку он хорошо знает дом. Альдо и Адальбер спускались следом. Гангстер, очутившись внизу, сразу же включил свет. Открывшееся им зрелище заставило всех троих в ужасе попятиться: на полу лежал человек, чье тело представляло собой одну сплошную рану и носило следы ожогов.. Распухшее, кровоточащее лицо было почти неузнаваемо, но друзья без всяких колебаний определили: это Вонг! Альдо опустился на колени рядом с несчастным, не понимая, с чего начать, как помочь ему...

– Господи! – шептал он. – Ну и отделали его эти подлецы! И за что?

Ульрих, который становился всё полезнее в этой экспедиции, уже отыскал графин с водой, стакан, чистые тряпки и даже бутылку коньяка.

– Я знаю, – сказал он, – что их навязчивой идеей, кроме рубина, было узнать, где находится какой-то Симон Аронов. Но я совершенно не представляю, откуда здесь взялся этот человек...

– С виллы, расположенной в трех или четырех километрах отсюда, – ответил Адальбер. – Я ездил туда, хотел с ним повидаться, но никого не застал. Неудивительно! Одна из соседок даже сказала, что видела, как Вонг уехал однажды вечером на такси с чемоданом.

– Она видела кого-то, но наверняка не Вонга, – откликнулся Альдо, пытаясь смыть кровь с изуродованного лица. – Сам понимаешь; соседей вряд ли приглашали понаблюдать за похищением!

– Как он?

– Дайте я посмотрю, – предложил Ульрих. – В моей... моем деле часто приходится сталкиваться с разными ранениями, а потом... я отчасти медик...

– Нужно вызвать «скорую помощь» и отвезти его в больницу, – сказал Альдо. – В Швейцарии они на каждом шагу.

Но американец покачал головой.

– Бесполезно. Он умирает. Все, что можно попытаться сделать, – попробовать привести его хоть ненадолго в чувство на случай, если он захочет что-то вам сказать.

С бесконечной осторожностью, странной для человека, посвятившего свою жизнь насилию, он обмыл рот, черный от запекшейся крови, и заставил умирающего проглотить немного коньяка. Должно быть, спиртное обожгло раненому рот, потому что он слабо застонал, но все-таки открыл глаза. И, видимо, узнал встревоженного Альдо, склонившегося к нему. Попытался поднять руку – князь взял ее в свои.

– Быстрее! – прохрипел Вонг. – Надо спешить!

– Куда вы хотите, чтобы мы поехали?

– В Вар... Варшаву... Хозяин!.. Они знают... знают, где он!..

– Вы им сказали?!

В угасавших глазах зажегся огонек: гордость корейца была задета.

– Вонг... не заговорил... Но они знают... Предатель... Вюрмли... Он ждет их т-там...

Произнеся эти слова, он испустил последний вздох. Голова верного слуги чуть дрогнула. Альдо поднял на американца вопрошающий взгляд.

– Да. Все кончено, – подтвердил тот. – И что вы теперь станете делать? Заявите в полицию?

– Конечно, нет! – ответил Адальбер. – От полиции нам лучше держаться подальше, пока действует наша подписка о невыезде. Вот уберемся отсюда, тогда и известим ее.

– Мудрое решение! А теперь что будем делать? Лично мне не хотелось бы застревать здесь надолго...

– Вас можно понять, – вздохнул Морозини. – Я предлагаю вернуться с нами в отель, дождаться там часа, когда можно будет открыть сейф, и я отдам вам то, что обещал. Потом мы расстанемся.

– Минутку! – вмешался Адальбер. – А не знаете ли вы случайно, кто такой этот Вюрмли, о котором только что упомянул Вонг?

– Понятия не имею.

– Зато я знаю, кто это! – сказал Альдо. – А теперь – уходим, и, видит Бог, я очень сожалею, что мы не можем похоронить как подобает такого преданного человека, каким был Вонг. Просто чудовищно бросить его здесь!

– Да, – откликнулся Адальбер, – но поступить по-другому было бы опасно!

Уже в восемь утра Видаль-Пеликорн и Морозини катили прочь из Цюриха по дороге, ведущей к озеру Констанс. Ульрих отбыл в неизвестном направлении, унося в кармане великолепное ожерелье Джулии Фарнезе вместе с подписанным Альдо свидетельством о покупке, составленным, чтобы избавить гангстера от возможных неприятностей. Друзья наспех собрали вещи, и пока Альдо сочинял Лизе записку, где объяснял, что они уезжают на поиски воров, а вероятнее всего – и убийц Дианоры, Адальбер готовил машину к дальней дороге. Он подсчитал, что, сменяя друг друга за рулем, они вполне могут оказаться в Варшаве раньше Сигизмунда.

– Отсюда до Польши, должно быть, тысяча двести – тысяча триста километров. Это не так уж страшно, и, если ты чувствуешь, что можешь...

– Еще как могу! Мне нужны головы Солманских! Либо они, либо я...

– Мог бы сказать – «либо мы», я ведь не намерен стоять в стороне! Да, кстати, ты говорил, что знаешь, кто такой Вюрмли?

– Да. И ты его знаешь, только забыл имя: тот самый тип из банка, который служил связным между нами и Ароновым.

– Не может быть! Такой надежный человек!

– Ну, значит, он перестал быть надежным! Деньги творят чудеса, а у Солманских денег хватает. Не знаю, как они узнали про этого Ганса Вюрмли, но раз Вонг утверждает, что он предатель, у нас нет оснований ему не верить. Им мы займемся позже. Сердце мне подсказывает, что в Варшаве нас ждет развязка – хорошая или дурная, будет видно...

Адальбер покачал головой и ничего не ответил. В этих краях дорога была плохая и требовала внимания. Когда они миновали особенно трудный участок, Альдо усмехнулся: