Ручной Привод
Шрифт:
«Черт!»
Андрей не любил мать, но думать о ней как об убийце отца? Неприятно. Неправильно. Так не должно быть!
Но жизнь есть жизнь: весь век на детской карусели не прокатаешься, волей-неволей, а придется разбираться с паскудствами, которые тебе подбрасывают окружающие.
Андрей не хотел верить в то, что мать причастна к смерти отца, и уж тем более – что она собирается убить его самого. Обмануть, оставить без денег, подкупить адвоката, если не получится – судью, это в ее стиле. На это Крестовская пойдет не задумываясь. Возможно, Розгин прав: Мария нагулялась и хочет обрести настоящую
«Какой я ей сын, если разобраться? Пять лет ее не видел… – И тут же пришла другая мысль: – Мне грозит опасность?»
У отца был телохранитель, он же шофер. Валентин Петрович. Веснин-старший не вел опасных дел, умел договариваться, находить компромиссы, а потому не нуждался в многочисленной охране. Андрей, в свою очередь, до сегодняшнего разговора с Розгиным и представить себе не мог, что кто-то может желать ему зла, а потому дал телохранителю отца отпуск, объяснив, что ближайшие дни проведет дома. И вот, пожалуйста.
«Вернуть Петровича из отпуска? А как? Он вроде на курорт какой-то улетел. Обратиться в охранное агентство? Или к Павлу? Павел без труда найдет нужных людей».
«Но сочтет меня трусом!»
«Не будь дураком! Трусость не имеет никакого отношения к происходящему! Обычная осторожность. Если подозрения Павла оправданны…»
Если. Всегда это проклятое «если».
Страха не было, ибо юноша не верил, не хотел и не мог поверить, что Мария собирается его убить. Какой бы сукой ни была Крестовская, она все равно остается его матерью.
«А мать никогда…»
Додумать Андрей не успел.
Что произошло?
Ничего.
И все сразу.
Сколько это длилось?
Секунду. Нет, секунда это очень, очень много. Мгновение? Да, наверное, мгновение. Бесконечно долгое молниеносное мгновение. Наполненное светом и тьмой. Страхом и радостью. Стремительным полетом ввысь и резким падением. Болью и наслаждением. Жизнь не проносилась перед его глазами, только эмоции и ощущения.
Он кричал?
Да, наверное, кричал. Без звука. От радости, горя, боли и наслаждения.
От того, что стал свободным.
Его руки стали длинными, но они исчезли. Один шаг мог перенести его на тысячу километров, но куда-то делись ноги. Он понял, что умеет летать, но потерял нечто невероятно важное. Окунулся в бассейн, до краев наполненный счастьем, и захлебнулся в нем. Смерти не было, она дышала в затылок.
Сила и Вечность.
«Я получил все на свете!»
«У меня что-то забрали!»
А в следующий миг Андрей увидел самые настоящие звезды. Рядом. Совсем рядом. И понял, что сам стал звездой.
«Искрой».
От неожиданности здоровяк надавил на тормоз.
– Что происходит?
Парень, только что спокойно шедший по тротуару, вскрикнул и выгнулся дугой. Глаза выпучены, скрюченные пальцы царапают грудь, на лбу капли пота.
– Убили?
– Приступ?
В первое мгновение бандиты решили, что прозевали выстрел, что снайпер снял жертву у них под носом. Но где же кровь?
– Его трясет!
– Ломка? Он наркоман?
Парень перегнулся пополам, его вырвало
на асфальт. Что делать? Счет на секунды, на мгновения. Отменять операцию или…– Продолжаем! – приказал второй бандит. – Взять его!
– А если сдохнет? – Здоровяк оказался мастером глупых вопросов.
– Значит, нам не придется его убивать! – выдохнул напарник. – Ребята, вперед!
«Юкон» остановился напротив дергающегося Андрея, двое крепких мужчин подхватили юношу под руки и затащили на заднее сиденье.
– Мы тебе поможем, парень!
– Тут рядом больница!
– Дато, Гоги, что у вас?
– Все тихо.
– Уходим!
– Ты кто такая?
– Я… – обрадованная Юля едва не сообщила механику, что заблудилась, войдя в «Малую Землю».
Передумала в самый последний момент, когда слова уже были готовы сорваться с губ, проглотила звук, заправив его кашлем.
– Я… – Обманчивые коридоры, появляющиеся и исчезающие двери – пережитое заставило девушку вести себя осторожно. – Вот, пришла.
– Проверка, что ль? – осведомился мужичок, поглаживая усы.
– Ага, – с готовностью подтвердила девушка.
«А вдруг он спросит документы?»
Но подозрительность не входила в число добродетелей механика.
– Как звать?
– Юля.
– А я – Черепаныч. Чай будешь, проверка?
«Чай?! С лимоном и конфетами?»
Хотелось закричать. Схватить мужичка за плечи, тряхнуть и проорать в лицо вопросы.
«Что у вас тут происходит? Почему исчезают и появляются двери? Куда ведут коридоры, которые никуда не ведут? Кто вы?! Что это за место такое: „Малая Земля“?»
Но девушка поняла, что может все испортить. Механик, судя по всему, принимает ее за свою, за одну из тех, кого не смущают милые шалости коридоров и дверей, а значит, если она хочет узнать правду о «Малой Земле», не следует рассеивать его заблуждение.
– Чай буду, – кивнула Юля.
– Погоди.
Мужичок схватил чайник и скрылся в недрах агрегата. А девушка вновь, теперь уже неторопливо, огляделась. Фотоаппарат доставать не стала – неуместно, зато смотрела во все глаза.
Угол, в который отвел ее Черепаныч, был отдан под мастерскую: шкаф, шкафчики и полочки с инструментом, верстак, несколько грязных табуретов, настольная лампа, паяльник, засаленные книги. К стене тремя разномастными шурупами прикручена лампа в проволочной сетке, рядом – несколько таблиц, графиков, портрет мужчины, в котором девушка не узнала Николу Теслу, и два самодельных плаката: «Выпуская пар – проверь заземление», «Черепаныч, все должно работать!»
Обычная на вид мастерская. В автосервисе обстановка выглядела бы к месту, еще на заводе каком-нибудь или в депо. Даже в больнице – в конце концов, в любом учреждении должен быть такой вот Черепаныч, мастер на все руки, способный быстро привести в порядок вышедшее из строя оборудование.
Но вот машина…
Юля повернулась к агрегату.
В ответ в ее сторону свистнула струйка пара.
Крутится, пыхтит, жужжит. На панели то вспыхивают, то вновь снижают накал радиолампы. Сбоку от основного котла из кучи переплетенных механизмов торчит жестяной рупор, направленный точно на Юлю. Девушка поежилась.