Руины Изиды

— Меня зовут Миранда, — сказала она просто. — Я четвертая дочь Проматриарха Ванайи. Моя почтенная мать просила меня встретить вас и проводить в ее загородный дом. Как видите, — она показала рукой в сторону людей, продолжавших толпиться вокруг обгорелого здания, из которого временами вырывались клубы черного дыма, — у нас бывают неприятности. Это землетрясение ощущалось даже в городе, поэтому Проматриарх не смогла приехать, чтобы лично поприветствовать вас. Она послала меня извиниться за некоторую непочтительность, которую, надеюсь, вы простите ввиду известных обстоятельств.

Цендри сложила ладони у лица и церемонно поклонилась.

— Проматриарх оказывает мне высокую честь, леди Миранда, — ответила она напыщенно.

— Ну что вы, это вы оказываете нам высокую честь, согласившись посетить Матриархат. — Она слегка поклонилась. — Шофер и машина ждут нас у входа в космопорт. Прошу вас, почетная гостья, — произнесла Миранда и предложила Цендри следовать за ней.

«Манеры у нее далеко не великосветские, — подумала Цендри, идя вслед за провожатой. — Кажется, они не придерживаются никаких правил ни в одежде, ни в речи. Говорят и одеваются как попало, но чувствуется, что эта Миранда немного знакома с дипломатическим протоколом, приветствие было вполне сносным».

Ей хотелось обсудить это с Далом, но она заметила, как настоятельно и явно все женщины — и пилот шаттла, и Миранда — игнорируют его, поэтому решила не обращаться к нему в присутствии посторонних. Цендри начинала догадываться, что, разговаривая с Далом, она унижает себя в их глазах.

«Да и нужны ли ему мои замечания? Он — археолог, ему совершенно безразличны и их общественная структура, и традиции». Внезапно Цендри захлестнула непонятная радость, ей показалось удачным, что сюда послали ее, Цендри, а не ди Вело, совершенно незнакомую с такими тонкими и интересными социумами, как Матриархат. И в то же время, если бы не слепой случай и не сообразительность Дала, ей, как антропологу, не довелось побывать здесь никогда. Душой она понимала, что этой поездкой обязана Далу и должна благодарить его, но при одной мысли о нем ее вдруг передернуло, и она почувствовала сильнейшее раздражение.

— …вы меня слышите, ученая дама?

— О, простите великодушно, — произнесла Цендри, с трудом отвлекаясь от своих мыслей. — Я немного задумалась, леди Миранда. О чем вы меня спрашивали?

— Ваш спутник может ехать рядом с водителем. Надеюсь, что оно безопасно и хорошо повинуется.

— Да, — ответила Цендри, даже не взглянув на мужа. — Оно вполне безопасно и послушно.

— Тогда скажите, чтобы оно село впереди, рядом с багажом. — Дал полез туда сам, не дожидаясь приказания Цендри, и его действие произвело на Миранду ошеломляющее впечатление. Не отрывая глаз она смотрела на карабкающегося Дала, иногда переводя взгляд на Цендри.

— Оно что, понимает наш язык? — изумленно спросила она.

Цендри сухо ответила:

— Мой спутник, леди Миранда, известный ученый на Университете. — Брови Миранды взлетели вверх, но она промолчала.

Шофером также была женщина, полная, с легкой сединой в волосах, одетая в темный костюм из грубой ткани. Она небрежно махнула рукой Далу, показывая, что он может сесть рядом с чемоданами недалеко от рычагов управления. Саму Цендри с почетом усадили в салоне, устланном толстым пушистым ковром и мягкими большими подушками. Цендри подумала, что Далу можно было ехать вместе с ней, в конце концов, она могла бы настоять на этом, но побоялась возможных неприятных последствий, поскольку еще не знала всех тонкостей поведения и возможных ограничений. Цендри начинала испытывать непонятное любопытство, столь сильное, что едва сдерживала себя, чтобы не закидать Миранду многочисленными вопросами. «Но тогда меня раскроют, своими вопросами я выдам себя, и наша поездка будет провалена».

Вместо этого она спросила Миранду, когда та устроилась между подушек:

— Надеюсь, что землетрясение не причинило много вреда?

— Нет, не особенно, — ответила Миранда. — Куском перегородки слегка поранило наставницу художниц, зато никто из ее учениц не пострадал. Одна из связисток, передававшая сигналы тревоги по всему побережью, задержалась в комнате и чуть не задохнулась от дыма. На другую сотрудницу космопорта упал контейнер с мусором, но она осталась жива и, несомненно, поправится. У нее легкий перелом. — Миранда улыбнулась. — Так что ничего страшного, за исключением, конечно, большого количества поломанных перегородок, но это мелочь, этим занимаются в основном дети из городских школ. Они будут только рады дополнительной работе.

— И часто у вас бывают землетрясения? — спросила Цендри.

Миранда огорченно вздохнула.

— К сожалению, очень часто, но вам не стоит беспокоиться, ученая дама, вы будете жить в доме Проматриарха, совсем рядом с Руинами «Нам-указали-путь», а там земля не колышется никогда. Те, кто строил их, умели защищать землю.

«Очень любопытно. Значит, это древнее общество, построившее город, не важно какое, мифические Строители или кто другой, обладало знаниями в геологии. Они вполне осознанно строили вдали от сейсмически опасной зоны, в стороне от тектонических разломов. Однако маловероятно, чтобы это были те самые Строители, потому что, хотя город и старше колонии Изиды-Золушки, которой всего-навсего семьсот стандартных лет, он все-таки слишком молод, чтобы считаться детищем Строителей, начавших, согласно гипотезе, заселять галактику за тысячи лет до возникновения цивилизации. Если признать, что город возведен руками Строителей, тогда следует согласиться и с тем, что за несколько тысяч лет до возникновения науки некое общество умело обнаруживать тектонические разломы, улавливать сейсмическую активность и успешно избегать землетрясений.

Скорее всего, слова Миранды о Строителях и о том, что они защищали землю от землетрясений, — всего лишь результат квазирелигиозного преклонения перед этим местом.

Руины, оставленные Строителями! Строители! Кого сейчас волнует эта доисторическая раса? Возможно, они даже не были людьми в нашем понимании этого слова. В то время, когда они начали заселение галактики, здесь уже существовали поразительные, завораживающие культуры, остатки которых находят по всей галактике. Их можно увидеть, почувствовать, их, несомненно, нужно изучать! — Цендри снова овладело чувство беспокойства. — Почему Матриархат не допускает к себе антропологов? Неужели жительницы Матриархата хотят, чтобы и их когда-нибудь тоже изучали, как Строителей? Но что они оставят после себя? Примитивные жилища и убогие орудия? Да и много ли этих орудий сохранится? — думала Цендри, глядя из окна машины. — Едва ли, скорее всего Матриархат не оставит после себя ничего, и ученым даже не на что будет опереться».

Город произвел на Цендри удручающее впечатление. Одинаковые дома были построены из обожженного кирпича и безвкусно раскрашены яркими красками. Цендри смотрела на неумело нарисованные на стенах картинки и понимала, что выполнены они не художниками, а самими обитателями.

Дома стояли беспорядочно разбросанными кучками в окружении садов и небольших парков. Машина медленно двигалась по узеньким улочкам, заполненным женщинами, мужчинами и маленькими детьми. И опять Цендри бросилась в глаза одежда. В ней не было единообразия, она не объединяла и ни о чем не свидетельствовала. Даже в одежде работающих — мужчины, натягивавшего на деревянные рамы куски свежевыкрашенной в изумрудный цвет ткани, женщины, толкающей перед собой тележку с какими-то светло-зелеными шарами, скорее всего местными овощами, — не имелось ничего общего, кроме одного: одежды на них было меньше, чем на немногочисленных уличных бездельниках.

Землетрясение не вызвало в городе никаких разрушений. Возможно, в конструкции домов были заложены противоударные элементы, во всяком случае, поврежденные перегородки уже были убраны, и многие жители сидели у своих домов, делая новые. Несколько мужчин закапывали трещину, образованную недавним землетрясением.

Особенно много было детей. Коричневые от загара малыши, одетые лишь в шляпы и сандалии, выглядели веселыми и здоровыми. Подростки работали рядом со старшими, чиня перегородки, подкрашивая стены домов или убирая обломки. Малыши играли в какие-то игры, которые Цендри показались беспорядочной беготней. В небольшой куче песка сидела группа девочек и играла разноцветными плоскими камешками. Несколько девочек постарше, вращая длинную веревку, прыгали через нее поодиночке и группами, явно стараясь удивить друг друга сложностью прыжков.

Был уже полдень, но солнце висело совсем низко, почти над самой крышей приземистого белого здания, окруженного разноцветным кустарником, высаженным в виде причудливого орнамента.

— Этот дом — храм Богини, в нем живет Верховный Матриарх Изиды, — сказала леди Миранда. — Это она послала вам приглашение, точнее ученой даме ди Вело. Но вы приехали в очень неподходящее время, ученая дама, — прибавила Миранда. — Наш любимый Верховный Матриарх сейчас лежит в коме, она при смерти.

Цендри не знала этого и тем более не знала, как ей следовало реагировать на сообщение. Отношение к смерти во всех мирах разное, в одних в качестве ответа нужно говорить слова соболезнования, в других — поздравления. Она предпочла отделаться уклончивым замечанием: