Руины

— Говорят, что ты со своим Культом хотите превратить драконов в личей, чтобы они завоевали Фаэрун и вечно правили им. Воистину безумная мечта, которую так и не удалось воплотить.

Он уставился на неё пустыми, безжизненными глазами.

— Я видел будущее, Величество. Оно примет ту форму, которую я предсказал. Причём, быстрее, чем вы думаете. Мы стоим на самом пороге.

— Я понимаю, почему ты так думаешь, — сказала Ираклия. — У меня свои способы сбора новостей из дальних земель, и я знаю, что ты со своими приспешниками решил использовать безумие драконов в своих целях. Надеясь создать полчища драколичей, вы убеждаете цветных драконов стать нежитью, аргументируя это тем, что они смогут избежать бешенства навсегда. Некоторые из них идут у вас на поводу, и вы спешите трансформировать их, пока те, потеряв рассудок, не успели убить вас. Без сомнения, этот план, как и все предыдущие, провалится. Каким-то образом, паладины, Арфисты, золотые драконы и иже с ними выяснили о твоих намерениях. Раз за разом они находят и уничтожают тайные укрытия твоих последователей.

— Не все.

— Но достаточное количество, я полагаю. В любом случае, безумие скоро должно закончиться. Тогда большинству цветных незачем будет становиться нежитью. Я вообще удивлена, что они и сейчас на это клюнули. В былые времена они воспринимали безумие как неотъемлемую часть их бытия.

— Без сомнения, Величество, вы не понимаете всей грандиозности грядущих перемен в мире, а я не могу Вас просветить. Но я готов пойти на сделку с Вами.

— Какую сделку?

— Вы насмехались над моими поражениями, но ваш жизненный путь не был таким уж ровным. О, он начался достаточно-таки благоприятно: ребёнок из Халруаа…

— Откуда ты знаешь?

— Как и вы, Величество, я стараюсь знать обо всём. Ребёнок из Халруаа открывает в себе любовь к холоду в тех местах, где холода фактически и не бывает. Она чувствует — и преклоняется — перед сущностью, что живёт среди холодных потоков и леденящего ветра.

В голосе Саммастера послышались горькие нотки, словно он вспоминал что-то подобное из своей жизни, но то, что привело к его падению.

— Девочка сбегает в горы, чтобы жить на самых вершинах, но и там недостаточно холодно для неё. Итак, следуя призыву Ориль, она идет на север из одного конца Фаэруна в другой. Путешествие занимает больше времени, чем длится жизнь, но покровительство Ледяной Девы сохраняет ее юность словно замороженный цветок. Очевидно, богиня выбрала девочку для какой-то жизненно важной цели.

Когда девочка — точнее, уже не девочка, а трёхсотлетняя женщина, всё ещё живая и привлекательная — становится могущественной жрицей, открывается замысел Ориль. Наша героиня должна установить тиранию на Великом Леднике и править во имя своей богини. Со временем, ей предстоит расширить влияние и сам ледник на соседние земли. А если сможет, — то и на весь мир. Потому что это воистину безумная мечтаОриль, не так ли? Лично для меня, создание драколичей в сравнении с этим — очень скромная затея.

— Осторожно со словами: ты насмехаешься над Ледяной Девой.

Лич пожал узкими плечами.

— Ориль не самая сильная богиня среди остальных. В своё время я плевал и на более могучих богов. Но вернёмся к истории: вы собрались завоевать некоторые племена Великого Ледника и добились некого начального успеха. Вы заставили некоторые племена людей и ледяных великанов склониться перед вашей особой. Но остальные воспротивились вам, и завоевание приостановилось.

Ираклия сердито на него посмотрела.

— Я здесь всего лишь несколько лет, мне просто нужно больше времени.

— Возможно, но мне интересно, довольна ли Ориль вашим прогрессом? Она потратила столетия, обучая вас могущественной магии, дала вам гелугонов, а вы до сих пор не можете завоевать эти малонаселённые пустые земли. На месте вашей богини, я бы начал терять терпение.

— Ориль любит меня!

— Интересно. А мне казалось, что одним из догматов вашей веры является то, что Ориль никого не любит.

Ираклии стоило большого труда сдержать себя.

— Если у этой болтовни есть цель, то предлагаю тебе быть более лаконичным.

— Очень хорошо. Я готов одолжить вам оружие, которое поставит на колени всех этих непокорных ледяных дварфов и прочих: драконов.

Она выдохнула сквозь зубы.

— Нет, спасибо. У меня уже была пара драконов на службе, пока они не сошли с ума, не убили и не съели несколько хороших воинов и не улетели неизвестно куда.

— Надо же! А я предлагаю вам несколько драконов, невосприимчивых к бешенству, с драколичем во главе. Они будут служить вам до Фестиваля Луны. При разумном управлении времени более, чем достаточно. В дополнение ко всему этому, я даю вам своё слово, что в новом Фаэруне неживые драконы оставят вас и ваши владения в покое. У них будет весь остальной мир в качестве империи. Они как-нибудь обойдутся без этого унылого куска льда.

— Интересное предложение, — сказала Ираклия. — Что ты просишь взамен?

— Одну маленькую услугу, — сказал лич. — В ближайшие пару месяцев на Великом Леднике могут появиться чужеземцы.

— Что за чужеземцы?

— Хотел бы я знать. Это могут быть металлические драконы, люди или кто-нибудь ещё. Но кем бы они ни были, я хочу, чтобы их нашли и убили.

— Зачем? Что в них такого?

— Это на благо драконов, Высочество. И на благо вас, ваших амбиций и желаний вашей богини. Неужели необходимо знать больше?

Секунду подумав, жрица сказала:

— Нет, большего знать не нужно.

* * *

За прошедшие годы Ираклия поняла, что арктические дварфы — смелый и упрямый народ. Поэтому, наблюдая со стены, как драконы загоняют группу румянолицых пленников во двор, жрица получала огромное удовольствие. Некоторые из побеждённых Инугаалакурит шли с гордо поднятой головой даже в таком безысходном положении. Большинство же, объятые ужасом, излучаемым драконами, сжались и раболепно повиновались приказам. Упиваясь производимым страхом, белые драконы периодически толкали дварфов или тыкали когтями, заставляя пленников подпрыгивать.

Но радость Ираклии мгновенно сменилась злостью, когда один из драконов схватил визжащего дварфа зубами, пережевал его и проглотил.

— Прекратить! — прокричала Королева, мысленно отдав команду замку и стене измениться под её ногами и спустить вниз. Драконы взглянули на неё, как и на любого другого представителя их рода, — даже гелугоны «удостаивались» подобных взглядов — ей в ноздри ударил терпкий аромат. Она уставилась на Зетриндора.

Если белые и были страшными, то их командир-драколич был просто ходячим кошмаром. Он был больше всех остальных, тело было местами в дырах, сквозь которые виднелись белые кости, а кое-где ещё оставалась тонкая кожа, поверх которой местами остались серые, белые и голубые чешуйки. В каждом его движении сквозила могучая сила. Запах живых белых драконов смешивался с вонью гнили и разложения, а его пустые серебристые глаза светились острым умом, чего его подчинённым всегда не хватало. Эти глаза уставились на жрицу с нескрываемой неприязнью.

— Усмири своих подчинённых, — сказала Ираклия. — Пока дварфы не сопротивляются, им нельзя причинять вред.

Зетриндор фыркнул.

— Мы набили твой замок толпами пленников. Одним дварфом больше, одним меньше — какая разница? Его родственники в деревне не узнают, что Ссалангэн перекусил им.

— Ты сделаешь это, потому что я тебе приказываю, — сказала Ледяная Королева. Ираклия отдала приказ окружавшим двор стенам, и те со скрежетом слегка сместились под звон сосулек, тем самым напомнив Зетриндору об их способности принимать любую смертоносную форму по желанию хозяйки. Несколько молодых белых тревожно переглянулись.