Руины

Ребята сидели в узком кругу. Только Эрик, как и раньше, часто вставал, чтобы посмотреть на свою рану. Матиас наблюдал, как Джеф раскладывает еду по кучкам. Стейси все еще доедала последний кусочек от своей порции сэндвича. Эмми все думала о том, что греки уже на пути к ним и придут уже через пару часов. Зачем же делить еду? Это же глупо! Кто-то должен объяснить это Джефу. Но Эмми понимала, что никто, кроме нее, этого не сделает. Она снова окажется единственной, кто будет жаловаться.

— Надо кому-нибудь спуститься к подножию холма, чтобы встретить греков, — сказал Джеф. — Да, и еще. Думаю надо вырыть яму для туалета. И…

— Это все, что у нас есть? — перебила Эмми.

Джеф поднял голову и с удивлением посмотрел на нее, не понимая, о чем она говорит.

Она показала на еду:

— Пища, — объяснила она.

Джеф кивнул в ответ. Это был маленький, практически незаметный жест. Так Джеф показал ей, что это даже не обсуждается. Эмми обернулась и посмотрела на ребят, ища поддержки. Они все уставились на Джефа и ждали, что он скажет. Он посмотрел на Эмми, но так ничего и не сказал. Никто ее не поддержал. Она махнула рукой и отвернулась. Эмми понимала, что она может жаловаться, ныть, но только не бунтовать.

— Мы с Матиасом пойдем копать яму, — начал Джеф. — Эрику лучше отдохнуть в палатке, в тени. Один из оставшихся пойдет вниз, встречать греков, а последний останется с Пабло. — Он посмотрел на Эмми и Стейси.

Эмми показалось, что Стейси не слушала Джефа: она сидела с закрытыми глазами, все еще дожевывая свою порцию сэндвича. Эмми вспомнила, что очень хочет в туалет. Она терпела все утро, потому что не хотела писать в бутылку. Именно поэтому она заговорила сейчас. Эмми не думала о том, что придется сидеть напротив вооруженных индейцев. Ее мысли были заняты другим: там, внизу холма, она сможет нормально пописать, без этой дурацкой бутылки.

— Я пойду, — сказала она.

Джеф кивнул:

— Надень шляпу. И очки. И попытайся там меньше двигаться, чтобы не устать. Пить мы будем только через пару часов.

Эмми слушала Джефа, а сама только и думала о том, как бы скорее спуститься и сходить в туалет. Она быстро надела шляпу, очки, повесила на шею камеру и пошла к тропе. Эмми уже сделала несколько шагов, когда Джеф вдруг окликнул ее:

— Эмми! — Она оглянулась. Джеф встал, подошел к ней, взял за руку и сказал: — Если вдруг представится тебе возможность бежать — не сомневайся, не упускай этот шанс.

Эмми ничего не ответила. Она и не собиралась пробовать сбежать. Это, по ее мнению, было абсолютно бессмысленно. Греки и так уже шли к ним.

— Все, что тебе надо будет сделать, — это добраться до джунглей. Там — лечь на землю и спрятаться в траве. Она достаточно густая, и индейцы не найдут тебя. Затаись ненадолго, пока они не убедятся, что ты убежала. Потом вставай и иди по тропе. Только осторожно. Смотри, чтобы тебя не заметили.

— Я не собираюсь убегать, Джеф.

— Я говорю все это на всякий случай, чтобы…

— Греки уже идут к нам на помощь. Зачем бежать?

Джеф не знал, что сказать на это. Он уставился на нее и молчал.

— Ты говоришь и делаешь все так, как будто нам никто не поможет. Ты не даешь нам нормально есть и пить…

— Ну мы же не знаем точно, как скоро греки придут.

— Нет мы знаем. Как же иначе? Конечно, они скоро придут.

— Даже если и так, Эмми, мы все равно не можем быть уверены в том, что они не застрянут здесь, на холме, вместе с нами.

Эмми покачала головой. Эти слова показались ей абсолютно бессмысленными.

— Мы не допустим этого.

Джеф ничего не ответил и нахмурился.

— Я же предупрежу их, — сказала Эмми.

Джеф молча смотрел на нее, и Эмми чувствовала, что он колеблется. Он хотел еще что-то сказать, но сомневался. Наконец он решился. Джеф начал говорить очень тихо, почти шепотом:

— Это очень серьезно, Эмми. Ты понимаешь, о чем я?

— Да, — сказала она.

— Если бы все дело было только в том, чтобы просто ждать, проблем бы не было. Я уверен, что мы бы справились… все… кроме Пабло. Рано или поздно сюда кто-нибудь обязательно придет, это вне всякого сомнения. Но этот момент нужно приблизить, нужно сделать все, что в наших силах. Подумай сама, ведь в рану Эрика может попасть грязь, инфекция. Ему надо срочно в больницу. И еще… не знаю, как сказать… мы не можем ждать…

Эмми кивнула.

— Ты меня понимаешь? — спросил он.

— Растения?

— Да. Они собираются убить нас. Как убили всех остальных. И чем дольше мы здесь находимся, тем больше у них шансов осуществить свой план.

Эмми молча повернулась и посмотрела вокруг. Да, растения могли убить их. Теперь она знала это. Она уже видела, как одно из них выпило рвоту, а другое съело ноги Пабло. Но все это с большим трудом укладывалось у нее в голове. Это не подчинялось никаким законам природы, о которых Эмми знала. Здесь происходило что-то сверхъестественное. И хотя Эмми видела, как нападают эти коварные растения, все равно, смотря на зеленые листья и красные цветы, она не чувствовала, что от них может исходить опасность для ее жизни. Несмотря на все происшедшее, это растение оставалось для нее все той же травой, и не более. Эмми никак не могла осознать, что оно может убивать.

Она снова вспомнила о своей уверенности в том, что греки уже идут к ним.

— Они придут, — сказала Эмми.

Эти слова расстроили Джефа. Эмми почувствовала, что она в очередной раз не оправдала его ожиданий. Но она ничего не могла с собой поделать. Эмми не могла строить из себя более сильного и смелого человека, чем она была на самом деле. Джеф тоже это понимал. Он отпустил ее руку и тихо сказал:

— Ладно, будь осторожна. Если что — кричи. Мы прибежим на помощь.

И, выслушав это наставление, Эмми молча пошла вниз по тропе.

Эрик вернулся в палатку. Это была плохая идея. Палатка была для него самым худшим местом на всем холме. Он хотел было выйти, но сил уже не осталось. Эрик боялся заснуть, поэтому лежал с закрытыми глазами, стараясь успокоиться и избавиться от страха, преследующего его.

Джеф же сказал ему лежать в тени и отдыхать. И это было правильно. Поэтому надо было успокоиться и немного расслабиться.

В палатке становилось душно. Солнце нагревало воздух сквозь оранжевую ткань. Эрик лежал на спине. Он чувствовал, как начинает потеть, то ли от жары, то ли от страха. Эрик сделал над собой еще одно усилие, чтобы успокоиться. Он стал медленно вдыхать и выдыхать воздух. Это подействовало — сердце стало биться спокойнее, жара перестала казаться столь невыносимой. Теперь главной проблемой были мысли, которые беспорядочно мелькали у него в голове, создавая ужасный хаос. Эрик прекрасно понимал, что он на грани нервного срыва, и изо всех сил старался вынырнуть из омута, в который погрузилось сознание.