Руины

— Я слишком устал.

Женщина не шевельнулась и продолжила следить за ним своими темными серьезными глазами.

— Должно быть, вы сейчас в ярости, — произнес он. — Верно? Вы попали в плен к тем людям, которых собирались уничтожить. Включая, полагаю, и меня. Я не Партиал, но виновен в том, что произошло на этой проклятой богом планете, не меньше, чем все они. Нет, моя вина даже тяжелее. — Он увидел удивление в ее глазах и кивнул. — Я член Доверия. Хотя вы вряд ли знаете, что это такое.

Она помедлила мгновение и покачала головой. Вейл протяжно выдохнул.

— Немногие люди знают. — Он посмотрел на бомбу, забрызганную грязью и оцарапанную сотней камней, корешков и всем остальным, что попадалось по пути сюда. Это был простой металлический цилиндр, облупившийся от непогоды и совершенно ужасающий. — Перст Божий, — тихо проговорил он, а затем наклонился, ухватился за прицеп и подтянул его к себе. Развинтив цилиндр с одной стороны, он обнаружил внутреннюю электронику с импровизированным пультом пожелтевших пластиковых рычажков, возможно, найденным в старом заброшенном доме. — Вам уже много лет, — медленно проговорил он и бросил на женщину быстрый взгляд. — Нет, конечно, я не хочу сказать, что вы старая, я бы никогда не сказал даме такую грубость. Но вам достаточно лет, чтобы вы помнили старый мир. То, что мы оставили позади. Вы помните, как в фильмах и по головизору на ядерных бомбах всегда были большие красные таймеры? Как будто к корпусу прикрепили большой будильник, и, по-моему, даже это было бы современнее, чем то, что сделали вы. — Он указал рукой на переключатели с оголенными проводами, но прикоснуться к ним не рискнул. — Плохой парень запускает таймер, или это случайно делает хороший парень, а потом все смотрят, как время уходит: пятьдесят девять, пятьдесят восемь, пятьдесят семь. Тик-так, тик-так. Однако вы не стали устраивать подобное. — Он снова посмотрел на пленницу. — Никаких таймеров, никакого периода судорожного бегства, в течение которого все пытаются добраться до убежища. Вы собирались просто щелкнуть этими рычажками и взлететь на воздух вместе со всеми нами. — Он прикрутил крышку обратно и посмотрел на Деларосу, которая лежала на полу и истекала кровью. Он наклонился и снял с нее кислородную маску. — Едва ли это можно назвать допросом, если вы даже не можете говорить.

Делароса молча на него смотрела, но Вейл больше ничего не сказал. Мгновение спустя Делароса все же заговорила, и мужчина услышал в ее голосе боль.

— Это все равно на допрос похоже мало.

— Вы не будете знать ответов на мои вопросы.

Женщина, поморщившись, слегка изменила положение плеч.

— Например, на какие?

— Например, почему в этом мире все друг друга ненавидят. Почему я не могу заставить четверых человек согласиться на мир даже тогда, когда сам вел их за руку на протяжении девяноста пяти процентов пути.

— Я не испытываю к вам ненависти, — произнесла Делароса. — Ни к вам, ни к ним. Здесь нет ничего личного.

— Но вы все равно хотите взорвать нас всех.

— Это прекратит войну, — ответила Делароса. — Все в этом мире умирают, и надежды не осталось. Нервы слишком натянуты. Оглянитесь на все то, что происходило, и скажите мне, чего мы могли бы избежать.

— Вы могли бы не появляться с ядерной бомбой в самом сердце армии, — сказал Вейл. — Вы думайте, что ваш остров находится под оккупацией? Просто подождите, когда станет известно о вас.

— Вы слышали, о чем они только что говорили, — отозвалась Делароса. — Эта боеголовка — только предлог. Как сказали вы сами, Партиалы — армия, они были созданы для битв. Люди находятся в не меньшем отчаянии. Война неизбежна.

— Значит, вы хотели закончить ее еще до того, как она успела бы начаться.

— Это кажется мне единственным правильным с точки зрения нравственности выходом.

— Нравственность, — повторил Вейл. — Интересная характеристика попытке геноцида.

— Если уничтожить Уайт-Плейнс, от всех Партиалов останутся только те, что сейчас на Лонг-Айленде, — сказала Делароса. — Мы снова окажемся в приблизительно равных условиях. Выжившие Партиалы лишатся своего командования и перестанут впустую дожидаться приказов. Возможно, они заключат с людьми мир, я не знаю. Но даже если они нападут, люди смогут защититься. У них хватит мужества. У них будет шанс.

Вейл кивнул, в раздумьях глядя на бомбу.

— Ситуация, которую я описывал ранее, не плод моей фантазии, — тихо проговорил он. — Все так и есть. Кира Уокер обнаружила эти биологические процессы, а я с тех пор сумел изучить их, погрузиться в их научную составляющую, и все действительно так и есть. Это могло бы всех спасти.

— Вы думаете, кто-нибудь согласится на подобное решение?

— Раньше я думал, что да, — ответил Вейл, прикрыв глаза. — Давным-давно. Но затем случился Раскол и… Теперь я так не думаю. Я сказал Кире, что если Морган узнает о лекарстве от «срока годности», то поработит все людское население. А менее трех минут назад всего лишь четверо солдат предложили два варианта развития этого ужасного сценария. — Он постучал пальцем по бомбе, прислушиваясь к металлическому отзвуку. — Знаете, однажды мне уже приходилось делать выбор. Люди или Партиалы. Я принял решение спасти группу людей и поработил десять Партиалов. Это был единственный выход. — Он вздохнул. — Что еще мне остается?

Делароса нахмурила лоб.

— О чем вы говорите?

Вейл снял щиток с пульта бомбы и поглядел на импровизированные переключатели.

— Я по-прежнему считаю, что прекратить все это можно, только сделав выбор между двумя видами.

— Вы говорите серьезно?

Вейл щелкнул одним из рычажков.

— Как я понимаю, бомба приводится в действие некой комбинацией?

Делароса глубоко вздохнула. Когда она ответила, в ее голосе звучало едва ли не благоговение.

— Да. — Она помедлила. — Ладно. Включено, выключено, включено, выключено. Справа налево.

Вейл приподнял бровь.

— Таков ваш тайный код?

— Так бомба не могла взорваться случайно, — пояснила Делароса. — А в остальном — чем проще, тем лучше. Я подумала, что с таким простым кодом, даже если вы поймаете меня, кто-нибудь может запустить механизм по незнанию.

Вейл посмотрел на ряд рычажков и по очереди перевел первые три в нужное положение.

— Включено, выключено, включено. — Он поднял взгляд. — Ваше последнее слово?

— У меня болит плечо, — произнесла Делароса. В ее голосе прозвучала сталь. — Заканчивайте.

Вейл закрыл глаза.

— Мне жаль, — произнес он, обращаясь не к женщине, но ко всему миру.

Выкл.

Часть 3

Глава 38

Госпиталь содрогнулся, и Кира едва удержалась на ногах.

— Что это было?

Отдаленный гул, отдающийся в самых глубинах земли, не смолкал.

Грин нацелил свою винтовку на Армина. Один из Айви увидел это движение или даже предчувствовал его и навел на Грина собственное оружие. Армин выскочил через боковую дверь и скрылся. Все это произошло так быстро, что Кира не успела никак отреагировать.

— Что за… — начал было Маркус, но больше Кира ничего не услышала: Грин зарядил по коридору долгой очередью. Айви расступились, а Грин оттянул Маркуса и Киру обратно к лестнице. Айви нашли укрытие и открыли ответный огонь, но троица уже преодолела первый лестничный пролет и бросилась на пол. Дверь над ними изрешетили пули, и дерево разлетелось яростным градом щепок. Пробив гипсокартон с обеих сторон двери насквозь, пули покатились по толстым бетонным ступеням. Во время первой же паузы Грин тоже начал стрелять, приказав Кире и Маркусу продолжить спускаться. Гул, которые они слышали, до сих пор не затих, а, наоборот, только набирал силу.

— Мы не можем уйти, — крикнула Кира. — Это мой отец!

— Твой отец хочет убить тебя! — ответил Грин.

— Я должна поговорить с ним, — настаивала Кира, пытаясь подняться обратно. — Я должна его остановить.

Грин оттолкнул ее от лестницы и крикнул, пытаясь заставить ее прислушаться к его словам:

— Мы потеряли преимущество — на их стороне численность и высота, а также возможность укрыться. Как только твоя голова покажется над лестницей, тебе ее тут же снесут.

— Но у них на крыше вертушка, — прорычала Кира, пытаясь вырваться из хватки Грина. — Они пытаются не захватить этаж, а бежать!