Рука Бога
Шрифт:
– Ты в моих руках красотка!
– Сама себя поставила в такое непростое положение проигравшей стороны, не надо злить меня лучше. У меня давно не было женщины и я могу это сделать с тобой жестко, больно и не очень приятно.
Точнее, у меня и не было в новой жизни её совсем.
Она посмотрела на меня еще более свирепо, сверкая бесподобным золотом глаз и ухмыльнувшись выдала:
– Тогда я отрежу тебе его. И новый у тебя точно уже не вырастит!
– У тебя это вряд ли выйдет крошка.
– А и может так статься, что тебе даже очень понравиться и ты будешь просить меня
На что она фыркнули сказала издевательским голоском:
– Мечтать не вредно! Вредно не мечтать.
И показала мне средний палец, ехидно при этом мне улыбаясь, сверкая белоснежными зубками.
Да она явно самоубийца, нарываться на конфликт в таком положение.
"Ну все, ты сама нарвалась детка." - подумал я.
Я тебя предупреждал.
Но пока не показывал своих намерений, ведь она хоть и дерзкая, но раненая и ребра у неё треснуты. Надо подлечить малька для начала её. Но сам, при этом, стал рвать печень невелички зубами и проглатывать, совсем её не прожевывая. Натерпелся от голода пока в челноке плыл и с птицей акробатикой воздушной занимался.
Акробатика. Что еще за штука такая?
Опять странные слова в голове всплывают, но я уже давно начал привыкать к этому и скоро перестану обращать на это внимание.
Златоглазка посмотрела на меня голодным, завистливым взглядом.
И я смиловался и отчекрыжил ей кусок кровавого мяса, бросив ей прямо в руки.
А она губа-то не дура. Тоже стала его уплетать за обе щеки и с такой жадностью, что я удивился даже, подумав, голодала она, что ли до этого. Или на диете сидела фигуру наводя для женихов.
Зубы у неё были не такие как у меня, а обычные как и у всех человеков, туповатые, как и на сама. Как, она и с ними умудрялась есть сырое жесткое мясо печени. Я не понимал этого совсем.
Но забил на это и сам увлеченно наяривал долгожданную еду. В меня она уходила как в бездонную пропасть. При этом живот был всегда плоский и рельефный. Наверное в желудке у меня черная дыра.
Блин! Какая дыра? Что еще это значит?
Нет у меня ни каких там дыр. Это точно, ну наверное, а так я даже внутреннего строения своего тела не знаю толком, даже приблизительно.
Наконец длинноволосая дожевал свой кусок и довольным голосом произнесла:
– И не жалко тебе для меня печень ауриты мутант чернокожий. За неё богатеи платят баснословные деньги, да и купить её почти не возможно. Их очень редко убивают. Печень ауриты увеличивает магический источник и по этому ценится на вес драгоценных камней.
Значит эту птичку-невеличку ауритой кличут. Будем знать однако.
Я так плотоядно посмотрел на неё:
– Ни чего страшного, ты еще успеешь расплатится со мной крошка. За все в этой жизни надо платить!
Она презрительно так взглянула на меня, как на муху, копошащуюся в навозе и выдала так, почти с наслаждением и очень угрожающе:
– Даже не думай мечтать об этом животное.
– Я вырву тебе твое гнилое сердце! Только попробуй меня тронуть.
На это я просто хищно улыбнулся в в свои шестьдесят четыре зуба, ну или сколько их у меня там. Я и не считал даже.
И в этот миг я был неподражаемо ужасен, а она содрогнулась
от моей улыбки и в её глазах впервые заплескался первородный и неподдельный страх.Вот так-то девочка. Всё! Шутки с тобой закончились.
И тут опять послышались слабые завывания анекроидов.
– Эй, детка! Со мной такой номер не пройдет.
– Быстро отзови своих рогатых собачек, а иначе тебе же хуже будет!
– прокричал нервно я.
На что она постаралась хищно улыбнуться, прямо как я, но у неё ни чего и близко не получилось разумеется:
– Это, дикие анекроиды балбес! При том, огромная, злая и голодная стая. Над ними я совсем не властна.
– Чтоб их приручить нужно долго их подкармливать и поить своей кровью. Вот, сейчас вот и посмотрим на сколько ты реально крут чернокожая дылда. Портки свои моднячие не обделай.
И она громко и раздражающе захохотала.
При этом отбив почти все желание к ней.
А я лихорадочно обдумывал ситуацию. Что же мне делать дальше?
Решил нацепить на себя кучу кулонов, что достал из мешка. Хуже точно не будет.
Когда я это сделал. Златоглазка выпучила, с удивлением на меня, свои очумевшие глазки и впала в легкую прострацию.
А я достал из ножен меч и приготовился к битве.
В абсолютной темноте показалось множество мерцающих глаз, но приближаться они не торопились.Что-то их отпугивало и не давало переходить невидимую для меня черту.
Я понял так, что один из кулонов их отпугивает или еще как-то воздействует на них, ну и немного расслабился, всунув меч обратно в драгоценные ножны.
Еще подождал какое-то время, уминая мясо невелички за обе щёки, я обратил свой взор на девушку, которая к этому времени почти выздоровела и была напряжена как струна. При этом не спуская с меня, плескающих расплавленным золотом, глаз.
В них стояло непонятное ожидание.
Она приготовилась не драться, а явно хотела сбежать, но не решалась пока.
Ведь, анекроиды вряд ли бы её пощадили. Их было очень много, не то, что ув первый раз.
Вот, так детка! Рано ты обрадовалась наверное. Ночь обещала стать томной и очень приятной для кое-кого.
Мне захотелось воды, но рядом её ни где не было, а кровью невелички сильно не напьешься. Тут я увидел флягу на поясе златоглазки и потянулся к ней.
Она от меня шарахнулась, но далеко не успела отскочить. Оказалась в моих крепких объятьях и вся затрепетала от страха и ожидания.
А я просто сорвал фляжку у неё с пояса и отпустил её. Она непонимающе на меня посмотрела и слегка зарумянилась, отведя глаза в сторону от меня.
Я с удовольствием глотнул из фляги. Там была совсем не вода, а травяной, подслащенный настой. Ну, да ладно и так сойдет, одну жажду я уже утолил.
На безрыбье и рак рыба.
Странная пословица однако, опять привет из прошлого.
Анекроиды все еще выли и не собирались успокаиваться.
На небе разошлись облака и стали виднеться яркие звёзды, ну и не большой серп ночного светила.
Как оно называлось я так и не узнал ещё, а и не важно особо. Пусть будет Селеной. Стало сразу, как-то уютней на душе, а я решил наконец разжечь костер и забабахать немудреные шашлычки.