Рука дьявола

— Неважно, — проговорил я, — с фонариком или без… Может, внизу и правда много интересного…

— Вы уж мне поверьте, очень много! И не бойтесь, я знаю, что делаю. — Он улыбнулся и задорно подмигнул. — Идите за мной.

Матер зашагал по ступенькам, держа фонарь у правого уха и освещая себе путь.

Я мешкал. Очутиться в подвале мне хотелось меньше всего, но идея столкнуть Матера вниз, а потом подпереть дверь снаружи осенила меня слишком поздно. Падая, он мог бы сломать себе шею или хотя бы просто потерять сознание. Пока я размышлял, Матер уже подошел к двери. Эту возможность я упустил. А будет ли другая? Никогда бы не подумал, что могу пойти на убийство, однако ничего другого мне, похоже, не оставалось.

Я медленно сошел по ступеням, не выпуская Матера из виду. Он притворился, будто с интересом осматривает хлам, который я видел часом раньше.

— О… где же? — Он что-то потерял и водил фонариком по стенам, надеясь это найти.

— Что-то не так?

Матер направил свет мне прямо в глаза, ослепив на секунду. Я запаниковал, ведь в это мгновение он мог сделать все, что угодно.

— Простите! — Он опустил фонарь. — Я помню, здесь была лампа и спички.

Я отчетливо видел, что Матер наслаждается собственной игрой и властью, которая была в его руках. Но почему он так спокоен? Неужели не видит во мне угрозы? Будь я в другом положении, то даже обиделся бы.

— Ну да ладно, без нее обойдемся. Думаю, здесь раньше был склад или вроде того. Почти ничего не осталось, служащие все забрали, когда уходили. А там проводились самые тайные исследования. — Он указал на дверь, ведущую в «операционную». — Да, смотреть там особо не на что, но можно найти какой-нибудь материал и взять его за основу статьи.

Матер прошел вперед, слегка пригнувшись, будто не помещался в дверной проем. Затем немного побродил по комнате и с интересом уставился на пол. В свете фонарика я увидел, что к следующей двери, за которой была яма, ведут несколько отпечатков ног. Мои следы.

Черт!!! Черт, черт, черт!

Матер с улыбкой повернулся ко мне.

— Мистер Ривз, обычно я стараюсь быть осторожнее и не оставляю следов.

Улыбнуться в ответ я не мог. Матер осветил край ямы, а потом быстро вернулся ко мне, все такой же спокойный и невозмутимый. Я врос в пол. Язык онемел, губы сжались от страха. Если я и хотел что-то предпринять, то в тот миг мне это было не под силу. Ужас поглотил меня.

Хотя пол у края ямы был сухой, мы оба ясно видели следы чьего-то присутствия. Я так же заметил красные пятна на своих ботинках и брюках. Ты меня сразу раскусил, да, подонок?

— Что?

— Ничего.

Отвечать я не хотел, но воля покинула меня окончательно.

— Все ясно. Вы были потрясены.

— А?

— Вы упали в яму, разве нет?

Только спустя несколько секунд я нашел в себе силы что-то сказать.

— Да.

— Весьма необдуманный шаг.

— Да. Я был поражен.

— Не сомневаюсь.

— Нет. То есть, я не поэтому упал. Сзади меня кто-то зашумел, и я потерял равновесие.

— Зашумел? Кто? — встрепенулся Матер.

Что значит «Кто?» На острове были только мы двое. Он испугался, что я приехал не один? Или что к нему явился незваный гость? Возможно, тогда мне надо было воспользоваться его беспокойством и что-нибудь соврать. Увы, я этого не сделал. Меня хватило лишь на правду.

— Кот… Мистер Хопкинс.

— О! — Мой ответ его успокоил. — Гнусная тварь. Вы бы оказали мне любезность, свернув его плешивую шею.

Я не понимал, почему он так презирает бедного кота.

Внезапно Матер выхватил из-за пояса маленький, зато очень острый кинжал. От страха у меня затряслись поджилки. Я думал, меня стошнит, однако с этим испытанием я справился.

Острый, чуть загнутый клинок был между нами, но Матер невозмутимо продолжал свою речь.

— Сколько раз эта мерзкая кошка расстраивала мои планы! Порой мне кажется, кто-то специально подбросил ее на остров, чтобы испортить мне жизнь.

Его глаза бегали по комнате в поисках нарушителя спокойствия. Матер перевел дыхание и взял себя в руки.

— Ладно. Скоро я устрою мистеру Хопкинсу сладкую жизнь, не сомневайтесь. Итак, — он заметил лампу, которая лежала на полу, и поставил ее на стол, — позвольте, я пролью свет на то, чем занимаюсь.

Матер убрал кинжал за пояс, зажал фонарик зубами и чиркнул спичкой. Лампа загорелась.

— Так-то лучше.

Несмотря на полумрак, я увидел, что комната больше, чем мне показалось в первый раз. Справа от двери в яму располагался комод, в котором наверняка лежали инструменты. Пол был таким же, каким я его запомнил, но вид крови, густо покрывавший половицы, снова вызвал во мне тошноту.

— Что ж. — Матер выключил фонарик и убрал его в карман. Затем осторожно положил кинжал на стол. — Полагаю, вам не терпится услышать о том, что здесь происходит.

Ну…

— Хм?

— Ну… Только если вы хотите об этом говорить.

— Если хочу? А я-то подумал, ваше любопытство так разгорелось, что здесь скоро начнется пожар! Неужели вам совсем не интересно услышать мою историю? Да она бы сделала вас богачом, опубликуй вы ее! Где же ваше журналистское чутье, молодой человек?

Я решил, что если Матер не торопится завершить свое дело, то мне это только на руку. Может, я еще смогу отсюда вырваться.

— Хорошо, — сказал я.

У меня возникло странное чувство — будто я смотрю на происходящее со стороны. Полумрак комнаты, едкий запах смерти, трупы в яме — все это казалось наркотическим сном безумца. Матер оперся на стол, уверенный в себе, непоколебимый. Я в страхе отшатнулся. Мысль о том, что через несколько минут я буду лишь очередным куском мяса в груде трупов, не покидала меня. Я даже видел, как моя коченеющая рука рвется из клубка тел, пытаясь найти спасение. Ужасающая картина.

— В той истории, что я поведал вам раньше, все было не совсем так.

— Я уже понял, — прохрипел я.

Казалось, Матер удивился.

— А вы сообразительны, мистер Ривз!

— Неужели?

— О да!

Как мне хотелось стереть эту улыбку с лица Матера!

— Спасибо, — ответил я с определенной долей сарказма.

— Впрочем, не вся моя история была ложью.

Да что ты? — подумал я.

— Мы с Сомсом действительно провели тот эксперимент, и все прошло так, как я описывал, за одним исключением: я не был против.