Рука мертвеца

– О’кей, – нетерпеливо оборвал его Джэй, – значит, он потеряет одну варежку, невелика важность. Будет ли он жить?

Доктор подмигнул ему, затем кивнул.

– Да, – сказал он. – Да. Полагаю, мы его вытащим. Его состояние мы считаем серьезным, но стабильным.

– Я хочу его видеть, – заявил Блэйз самым требовательным тоном.

– Извините, мы не пускаем посетителей в отделение интенсивной терапии, – сказал доктор. – Завтра, возможно, мы сможем переместить…

– Проведите нас к нему немедленно, – сказал Блэйз. Его темно-фиолетовые глаза чуть сузились. Он по-мальчишески ухмыльнулся.

Доктор повернулся на каблуках, распахнул двойные двери и, не говоря ни слова, повел их в реанимацию. По одну сторону кровати висел пакет с плазмой, по другую – еще одна капельница. Одни трубки были присоединены к рукам Тахиона, другие шли в его нос, везде были провода. Глаза его были закрыты, но Джэй заметил, что его грудь под тонким хлопком больничной рубашки работает.

– Большая доза успокоительного, – мягко сказал доктор. Блэйзу пришлось его отпустить. – Из-за боли.

Джэй кивнул и посмотрел на Блэйза. Мальчик смотрел на своего деда с выражением явной свирепости. Его глаза блестели, и на мгновение Джэй подумал, что он видит в них слезы. Потом он сообразил, что в его глазах просто отражаются меняющиеся показания монитора.

– Пошли, Блэйз, – сказал он. – Мы здесь не сможем ничего сделать.

Выходя из госпиталя, им пришлось опять проходить через комнату ожидания. На телевизионном экране вверху съезд превратился в сумасшедший дом. На сцене стоял Джесси Джексон. Люди кричали, размахивали плакатами, шары падали с потолка, оркестр играл воодушевляющий хор «Снова настали счастливые дни». Джэя посетило нехорошее предчувствие. Он остановился у сестринского поста.

– Что случилось? – спросил он у дежурной сестры.

– Джесси только что произнес речь. Вам надо было ее слышать, она вызвала у меня слезы. Он отдал своих делегатов Хартману. Все кончилось, осталось лишь голосование.

Кончилось? Джэю захотелось ей сказать: «Леди, это только начало». Но он закусил губу и ничего не сказал.

Блэйз стоял перед телевизором и выглядел почти счастливым. Когда Джэй вернулся к нему, тот с энтузиазмом смотрел вверх.

– Они собираются номиновать Хартмана, как то и говорил Джордж.

Передача переключилась с зала съезда на улицы Атланты. На улицах танцевали тысячи джокеров. За пределами Омни все громче и громче нарастал крик «Харт-ман». На Пичтри образовался импровизированный парад, вереница танца конга росла по мере движения. Парк Пиедмонт превратился в сплошное выражение удовлетворения. Картинка переключалась с парка на улицы и снова на зал съезда, давая без комментариев осознать момент. Джэй положил руку Блэйзу на плечо и уже готовился сказать, что пора возвращаться в отель, когда мальчик сказал:

– Эй, смотрите. Саша.

Джэй всмотрелся. Показывали парк Пиедмонт, где с дюжину джокеров плясали вокруг костра, а с полсотни наблюдали. Он стоял сразу за пляшущими, пламя костра освещало слипшиеся темные волосы, ниточку усов и это бледное безглазое лицо.

– Сукин сын, – сказал Джэй. Он почти забыл о Саше. А не следовало бы: у этого тощего мудака были ответы на интересующие его вопросы. Он уже хотел было сказать Блэйзу, чтобы тот возвращался в «Мариотт-отель» один, но вспомнил, что парень способен делать, контролируя сознание. Внезапно Джэю пришла в голову идея получше.

– Эй, парень, – сказал он. – Хочешь поиграть в детектива?

Бреннан не верил в привидения, но, что бы ни приближалось к нему из темного туннеля и ни говорило голосом Хризалис, не могло быть Хризалис. Хризалис мертва. Он видел ее в гробу. Лицо в окне – это был всего лишь сон.

Он отступал, пока не уперся в стену туннеля, так что двигаться далее было невозможно.

– Даниэль, – сказал голос. – Я хочу помочь тебе, – и говорящая выступила на свет.

Ошеломленный Бреннан опустил лук. Он не мог поверить своим глазам. Это была Хризалис. Миниатюрная Хризалис, совершенная во всех деталях, но не более восемнадцати дюймов роста.

Теперь он понял, почему в том, что считал своим сном, окно показалось таким большим.

Он присел на корточки, чтобы лучше рассмотреть ее, бесстрашно приближающуюся. Карлица в совершенстве воспроизводила ее, вплоть до красных накрашенных ногтей, до маленького сердечка, бьющегося в клетке ребер, до сползшей с плеча лямочки, обнажившей одну маленькую грудь, невидимую за исключением крошечного темного соска, размером меньше карандашной стиралки.

– Кто ты? – спросил Бреннан.

– Пойдем со мной, и я все тебе расскажу. – Она улыбнулась ему, повернулась и начала удаляться в темный туннель.

Он с минуту наблюдал за ней, затем, сообразив, что он ничего не узнает, стоя в темноте, последовал за ней, остановившись лишь затем, чтобы подобрать фонарик.

Коридор был коротким, но потребовалось несколько минут, чтобы его пройти, поскольку миниатюрная Хризалис продвигалась мелкими шажками. Бреннан направил свет в конец туннеля и обнаружил, что он кончается, казалось, глухой стеной. Когда они подошли к ней, маленькая Хризалис что-то сказала, и в стене отошла скрытая панель. Из-за нее смотрел подозрительный красный глаз.

– Я привела лучника, – сказала она.

– Он может нам навредить, – низким грубым голосом ответил охранник.

– Она сказала, что ему можно верить, если он даст слово. – Маленькая Хризалис обернулась и взглянула на Бреннана. – Обещаешь не вредить нам?

Заинтригованный и сбитый с толку, Бреннан произнес:

– Обещаю.

Послышался звук открывающихся скрипучих засовов, звук протестующего металла, движущегося по ржавым направляющим. Когда дверь медленно открылась, из-за нее пролился тусклый свет.

– Тогда входи, – сказал охранник.

Бреннан и маленькая Хризалис стояли на пороге коридора. В нем находилось около двадцати существ. Ни одно из них не было выше восемнадцати дюймов, некоторые были гораздо меньше. Одни карлики были сложены идеально, другие представляли собой гротескные пародии на людей, пробные модели, отвергнутые Создателем и никогда не пошедшие в серийное производство. Некоторые были более похожи на животных, чем на людей, но во всех глазах, обращенных на Бреннана, светился разум.

– Она сказала, чтоб мы верили тебе. Она сказала, что ты поможешь, – сказал охранник с небольшой платформы, привинченной рядом с глазком скрытой двери. Он был из тех, кто выглядел, как человек, но его жесткая кожа складками свисала с почти обнаженного тела, как пальто, которое велико на шесть размеров.

– Кто вы? – приглушенным голосом спросил Бреннан.

– Мы были глазами и ушами Хризалис, – гордо заявила копия Хризалис. – Мы передвигались по городу, никем из мира больших не видимые и не слышимые, и приносили ей новости, которые она с такой жадностью слушала. Она дала нам жилище, теплое, сухое и укрытое от глаз. – Она вытерла слезу с хрустальной щеки. – И вот она мертва.