Рука в перчатке
Шрифт:
– Мне очень жаль, что все так вышло. Крайне досадно. А что тебе известно, Гертруда? И о чем вы тут беседовали?
Вопрос был задан очень спокойно, но при этих словах Амелия повернулась и взглянула Гертруде в глаза.
Гертруда покраснела и быстро заморгала.
– Насчет убийства.
– Про смерть Бена, – поправила ее Амелия, причем так мягко, что слово "убийство" сразу же утратило свой отвратительный и страшный смысл.
Но Гертруда продолжала упорствовать.
– Мы говорили про убийство Бена, и еще про будущий брак Роули с Дафной, – упрямо повторила
После короткой паузы вмешалась Дафна:
– Нет, нет, тетя Амелия, все не так – но тут она запнулась и умолкла.
Амелия с Гертрудой смотрели друг друга, не говоря ни слова: Амелия – нежно, ласково и понимающе, Гертруда – с вызывающей миной на раскрасневшемся лице. Затем Амелия маленькой прелестной ручкой коснулась мясистой руки Гертруды. От этого прикосновения Гертруда вздрогнула, лицо ее залила странная истома, и, затаив дыхание, она прошептала:
– Амелия...
Амелия остановила ее так мягко, что это не было похоже на укор.
– Пожалуй, о замужестве Дафны нам лучше побеседовать позднее. Ты не находишь, что сейчас обсуждать эту тему не слишком пристойно?
Амелия ласково улыбнулась и взяла Дафну за руку.
– Все мы сейчас оказались в сложном положении. Я совершенно уверена, что полиция не верит в попытку кражи. Уж слишком много задают они вопросов.
Затем она добавила:
– Давайте поднимемся наверх.
Слишком много вопросов?
Телефон трезвонил непрерывно. Люди шли и шли. Автомобили молниеносно прибывали и исчезали вновь.
Гертруда без тени смущения возразила:
– Никто даже не знает, о чем они говорят. Я поинтересовалась было, но они только улыбались, и все. Однако, как я слышала, их интересовали самолеты.
– Самолеты? – переспросил Джонни, бренча ключами в кармане.
– Кто-то говорил про одиннадцатичасовой рейс...
– И все?
– Ну да, – согласилась Гертруда. – И что, мы ничего не можем сделать, Джонни? Они заполнили весь дом, копаются везде, где только можно.
Джонни выглянул в окно.
– Боюсь, что ничего, Гертруда.
В половине второго Лейн с Мэгги сервировали стол в старом зале для игр на первом этаже, где семейство имело обыкновение собираться вместе.
– Хотела бы я знать, почему так долго держат Денниса, – заметила Гертруда. – Он там уже больше часа.
– Вероятно, всех нас выстроят в очередь, – вслух прикинул Роули. – Если ты знаешь какие-то тайны, обдумывай заранее, как их скрыть.
Амелия немедленно отреагировала:
– Роули!
Подождав, пока он оглянется, она сдержанно заметила:
– Полагаю, эта тема – не предмет для шуток!
Лицо Роули пошло пятнами. Неожиданно Гертруда вспыхнула и громко заявила:
– Джонни, если ты не прекратишь звякать побрякушками в карманах, я закричу.
Дафна не видела Денниса с тех пор, как покинула библиотеку. Почему его так долго держат?
Она спрашивала себя, знал ли Роули о планах матери. О невероятном, но в деталях точном плане.
В дверях показалась Мэгги и взволнованно произнесла:
– Эти люди... эти люди...
из полиции, мисс Амелия... слушайте, они роются в вашем письменном столе. Открыли все ящики и бумаги вывалили на пол!– Я ничего не могу поделать, Мэгги, – сдержанно вздохнула Амелия. – Это наш долг.
– Ладно, мисс, – потупилась Мэгги и исчезла за дверью.
Неожиданно Джонни спросил:
– Похоже, у Бена не было близких родственников? Он никогда о них не говорил.
– Кроме двоюродных братьев из Хартфорда, – заметила Амелия. – Я уже отправила им телеграмму.
Дафна подняла голову и встретилась взглядом с Гертрудой. Глаза у той светились таинственным блеском уверенности в своей силе.
Дафна поднялась со стула. Кто-то окликнул ее, когда она покидала комнату, – видимо, Амелия, – но она не остановилась.
Оказавшись снова у себя, она заперла дверь и осела, уставившись в никуда. Мысли в голове ворочались устало и бесцельно.
Тут она вспоминала про платье. С ним нужно было что-то делать. И еще сообщить Деннису, что Гертруда все знает и угрожает им. Он должен знать это немедленно... Хотя непонятно, что бы он мог сделать.
В маленькой комнате было холодно. Холодно и мрачно. Дафна потянула на себя зеленое шерстяное одеяло, лежавшее в ногах на кушетке, укрылась и заснула.
Когда она проснулась, было еще темно, но кто-то стучал в дверь. Запыхавшаяся Мэгги сообщила, что детектив Уэйт спрашивает ее, Дафну.
Дафна заскочила в маленькую ванную и ополоснула лицо холодной водой, потом причесалась; в волосах ее при этом вспыхивало золото. Еще она напудрилась и подкрасила губы, хотя руки слегка дрожали.
В этот момент в дверях показался Деннис. Он быстро огляделся вокруг и вошел.
– Дафна, дорогая, – он отвел девушку от двери, так что она не успела оглянуться. И потом страстно ее обнял.
– Где ты был? Что они?..
– Вопросы. Обычное дело. Ничего такого...
Но лицо у него было озабоченное. Озабоченное и усталое.
– У тебя все в порядке, Дафна? Они...
– Он уже послал за мной. Тот детектив.
Деннис стискивал ее в объятиях все сильнее.
– Ладно, пока все идет хорошо. Только помни наш уговор, Дафна, и стой на своем. Ты ничего не знаешь про убийство. Абсолютно ничего. И не думаешь ни на кого. Никого не подозреваешь. Не дай им себя запугать и втянуть в историю. И остерегайся неожиданностей. А теперь скажи мне, что ты обо всем этом думаешь.
– Я... я попытаюсь, Деннис.
Он заглянул ей в глаза, словно пытаясь увериться сам.
– Господи, милая моя, любимая, – внезапно не выдержал он, – если бы я только мог все тебе объяснить. Я так люблю тебя. Очень люблю.
Он прижался щекой к ее волосам, и она уже не думала больше о Гертруде, пока он говорил:
– Теперь тебе нужно идти, иначе за тобой опять пришлют. И думай о том, что...
– Ой, Деннис... Гертруда знает... Она знает, что мы с тобой собирались бежать. Знает, что мы хотели встретиться в садовом домике. Говорит, Бен тоже это знал и пытался нам помешать, а мы... а мы его убили.