Рукопись, найденная в Выдропужске

– Слушаю вас, добрый день! – ответила я.

– Госпожа Литвинова? Добрый день. Моя фамилия Кузнецов, Сергей Михайлович, меня отправили сопровождать вас в поездке в Тверскую область.

– Да, меня предупредили.

– Когда вы планируете ехать?

– Завтра утром. Часов в одиннадцать.

– Какая у вас машина?

– Триста первый «Пежо», новый.

Он хмыкнул.

– Проходимость у него не очень… Вы не будете возражать, если мы поедем на моей машине? У меня «Лендровер», по сельским дорогам это может оказаться удобнее.

– Вообще-то я буду возражать, – ответила я. – Предпочитаю независимый транспорт. Но если понадобится ехать куда-то по бездорожью, не стану спорить и воспользуюсь вашей любезностью.

– Хорошо, госпожа Литвинова, – голос спокойный, будто он чашку кофе заказывает.

Интересно, этот самый Сергей Михайлович всегда такой? А ещё интереснее, какие указания он получил от своего хозяина, и насколько они будут расходиться с моими планами?

– Тогда завтра я рассчитываю в районе пятнадцати часов быть в Торжке в отеле «Староямская», там и встретимся.

– Договорились, – в голосе мужчины послышался затаённый смешок. – Пожарские котлеты для вас заказать?

Часть 3. Дороги и направления

«Путника, который решался заехать в эти дикие края, ожидали, если верить слухам, тысячи ужасов, способных охладить даже и самую пылкую отвагу. Ему слышались заунывные голоса, сливающиеся с рокотом горных рек; среди рева бурь его сбивали с дороги блуждающие огоньки, а незримые руки безжалостно толкали в бездну».

Ян Потоцкий, «Рукопись, найденная в Сарагосе»

Разумеется, на Ленинградке была пробка.

Начиналась она ещё до моста через Москву-реку, и почти до поворота на Шереметьево тянулась сплошной железной змеёй. Поначалу я шипела, плевалась и ругала себя за то, что не сообразила поехать по платной трассе. Потом запал у меня закончился, и я просто стояла между жарко пыхтящим грузовиком и бодрым пикапом с надписью по борту «нужен хороший электрик? Вызови плохого, потом поговорим». Призывно, но слишком длинно, только в пробке и читать…

Мы проехали – проползли! – поворот к аэропорту, стало посвободнее, но не намного. И только после указателя на Чёрную Грязь дорога стала вдруг свободной, все поехали быстро, с деловым видом. Пикап, рекламирующий хороших электриков, обогнал меня, бибикнув на прощание.

Ещё километров через двадцать я нарушила молчание, царившее в машине уже добрый час.

– Кофе не хочешь?

– Кофе? – Ядвига Феликсовна оторвалась от каких-то распечаток, которые просматривала в пути, и глянула на дорогу. – Думаешь, тут можно найти что-то приличное?

– Бог его знает, но чего-нибудь горячего да нальют. Лично мне не помешало бы не столько попить, сколько наоборот.

– Дело говоришь. Давай смотреть внимательно.

Минут через десять тётушка сказала:

– Вон, указатель – пиццерия. И написано, что пицца из дровяной печи. Рискнём?

– Да запросто! В крайнем случае, просто не будем есть, вот и всё.

И мы свернули направо, к кирпичному небольшому домику, в истории которого явно числился сарай или коровник. Впрочем, внутри было чисто, столики застелены клетчатыми скатертями, и даже какие-то ромашки на них стояли. Едоков было немало, но как раз, когда мы вошли, двое мужчин освободили места, и мы сели.

В конце концов выяснилось, что я была неправа: пицца оказалась совершенно прекрасной, не хуже, что в моей любимой пиццерии в Риме. И кофе был на высоте, так что мы не стали торопиться, насладились в полной мере и тем, и другим. Допив последний глоток, я поставила чашку и подняла глаза га Ядвигу Феликсовну.

– А теперь скажи мне, дорогая тётушка, не хочешь ли ты кое-что объяснить?

– Хочу, – кивнула она, глядя так же в упор. – Но не здесь. Давай вернёмся в машину.

Ещё минут пять мы потратили, чтобы выразить наше восхищение подбежавшему проводить нас хозяину, черноволосому толстяку в белоснежном колпаке и фартуке, говорящему с таким акцентом, что сразу стало понятно: итальянец. Не знаю уж, каким ветром занесло синьора из римского пригорода в придорожное кафе на Ленинградском шоссе, но лично я поклялась себе самой, что непременно тут остановлюсь на обратном пути.

– Тебя, надо полагать, интересует, зачем я попёрлась в славный город Торжок, где совершенно точно не может быть следов этрусской цивилизации?

– Конечно, – не стала я спорить. – А ещё – что ты имела в виду, говоря о «дымовой завесе»?

– Это довольно долгий разговор…

– Я никуда не спешу.

– Ты не спешишь, понимаю. Но о встрече с господином Кузнецовым ты договаривалась при мне, и было названо время – в районе пятнадцати часов. Так?

Пришлось согласиться.

– Так.

– Ты заложила час на непредвиденные обстоятельства, но пробка сожрала этот час с лишком, да и тут мы потратили время. В Тордок мы приедем после четырёх. Неловко получится. Даже если ты не предполагаешь с этим человеком сотрудничать долго, сейчас вы на одной стороне.

– Пока он не доказал обратного, – ответила я мрачно.

– Но ведь пока не доказал? Ну вот. Поэтому предлагаю действовать так: мы едем в нужную нам сторону, осталось примерно час с небольшим. И пока едем, я рассказываю тебе эту историю в общих чертах. А вечером сядем в моём или твоём номере, и ты задашь вопросы, которые, возможно у тебя появятся.

– Они появятся, даже не сомневайся, – пообещала я, выруливая на шоссе. – Слушаю.

Но начала тётушка с вопроса:

– Что ты знаешь о своём отце?

Я хмыкнула.

– Чуть больше, чем ничего.

– И его родителей, твоих бабушку и дедушку, ты никогда не видела?

– Если я правильно помню, они умерли ещё до моего рождения.

– Они умерли, когда тебе не было и года. Твой отец был поздним ребёнком, как, кстати, и ты у него. Ты родилась, когда Вениамину было сорок, а он появился на свет, когда его отцу, Викентию Львовичу, было под пятьдесят. И детство, первые шесть лет жизни, он провёл здесь, в Торжке.

– Что он здесь делал? – вырвался у меня глупый вопрос. – То есть, понятно, жил с родителями, но как они тут оказались? Я не знаю деталей, но вроде бы оба преподавали в университете? Только не знаю, что.

– Историю, Алёнушка. Историю. И имели о многих событиях своё мнение, сильно расходящееся с общепринятым. Именно из-за этого в конце сорок девятого года они бросили всё и исчезли из Москвы.

– Ну-у…

– Что?

– Это странно. Бросили карьеру, работу, связи, квартиру, друзей – почему? Им что-то угрожало?