Руководство по уничтожению монстров для слабых и немощных
Шрифт:
Двадцать лет я прятала этот гримуар. Я знаю, что ты отказался от этой обязанности. Я знаю, что я отказалась поделиться с тобой преимуществами и проблемами от этого гримуара, но тогда мне казалось, что я знаю, что я делаю.
Джэк, мне кажется кто-то знает о его существовании. Я не хочу описывать все свои подозрения в этом письме. Скажу лишь только, что в последние недели я в этом точно убедилась. Кто-то охотится на нас. И этот кто-то уже близко. Я боюсь за свою семью — и за твою тоже. Если они найдут меня, то могут найти и тебя.
Я не знаю, что делать. Я не знаю, как защитить мою семью. Мне нужна твоя помощь. Я и моя семья нуждаемся в тебе.
Я буду ждать твоего звонка. Джэк, пожалуйста, помоги мне.
Сара.
По моим щекам потекли слёзы. Я всхлипнула — сердце разрывалось на куски. Амалия нежно вытащила письмо из моих рук. Пока она его читала я пыталась взять себя в руки, но ничего не получалось. Я буквально распадалась на части. Боль от потери родителей снова накрыла меня с головой.
— Кто-то охотился на гримуар? — прошептала Амалия. — И твоя мама знала, что она была в опасности?
Я чувствовала такую сильную боль. Я забрала письмо, пытаясь найти хоть какое-то утешение при взгляде на почерк мамы.
— Робин, как погибли твои родители?
— Автомобильная авария. Ночью шёл дождь. Они потеряли контроль над машиной и съехали в кювет. Они погибли до приезда скорой.
Амалия сжала губы, на её лице читалось сожаление:
– 6-е апреля, — пробубнела она. — Она написала это письмо за неделю до гибели.
Я резко вскочила на ноги и, зажав письмо в руках, побежала куда глаза глядят. Амалия поняла, что сейчас мне нужно побыть одной. Она осталась разбирать остальные документы в папке.
Выбравшись из обломков гаража, я побежала к проездной дорожке. Надо мной нависло серое небо, промозглый ветер жёстко хлестал по заплаканным щекам.
Мама боялась за свою жизнь — и за жизнь своей семьи. За неделю до смерти она молила дядю Джэка о помощи. Позвонил ли он ей или же проигнорировал её мольбу? Неужели он оставил её наедине с бедой, только чтобы самому заполучить гримуар?
Впрочем, неважно. Он всё равно его заполучил. И первое, что он сделал, вызвал демонов, чтобы продать их подороже. Мама посвятила всю свою жизнь защите гримуара, а он предал все её усилия всего через несколько месяцев после её смерти.
Одной рукой я прижимала письмо к груди, вторая же сжалась в кулак — ногти больно вонзались в ладонь.
— Payilas?
Я резко подпрыгнула на месте. Рядом стоял Зуилас, внимательно наблюдая за мной.
— Что? — спросила я, вытирая щёки от слёз.
— Ты ранена?
— Нет.
Он с подозрением уставился на меня. Скорее всего он ассоциировал слёзы с физической болью, потому и спросил, ранена ли я. И, хотя он не был неправ, я не хотела объяснять демону, что такое эмоциональная боль.
Его хвост дёрнулся из стороны в сторону:
— Я слышу запах боли.
Я отшатнулась от него:
— Ты можешь слышать запах боли? Но как?
Его ноздри расширились:
— Я не слышу запах крови. Где именно ты ранена?
— Я не ранена, — вздохнув, я помахала перед ним письмом. — Моя мама написала это.
Она умерла семь месяцев назад. Мне больно вспоминать, что её больше нет.Он слегка наклонил голову:
— Так вот из-за чего тебе больно?
— Да.
Он долго молчал, а затем выдал:
— Zh’ultis.
Я даже не удивилась тому, что он считал меня дурой из-за тоски по маме. Он же демон. Печаль и любовь, скрытая за этой печалью, были за пределами его понимания.
– Это то, что делают люди. Тебе этого не понять.
— Хм, ну, если бы ты была сильной, тебе бы не было больно.
Я закатила глаза и вытерла последнюю слезинку. Очередное напоминание от него, что он считал меня слабой. Вместо того, чтобы вступать с ним в спор, я отвернулась в сторону гаража, готовая идти к Амалии.
— Ты не была готова потерять того, кто защищал тебя всю жизнь.
С трудом расслышав эти слова, я резко повернулась к нему:
– Что ты сказал?
— Я нашёл в доме следы свежей крови.
— А? Что?
— Ты глупая и глухая, payilas?
— Насколько свежая кровь?
Он пожал плечами:
— Не знаю. След слишком слабый. Он ведёт…, - он указал в сторону заднего двора, — вот сюда.
— Ну тогда давай проверим, — я начала идти в том направлении, в котором он указал, но спустя пару шагов поняла, что он за мной не идёт. — Ты идёшь?
— Я иду, — поправил он меня. — А ты остаёшься здесь.
— Что? Но разве ты не поэтому пришёл? Чтобы сказать мне о находке и взять меня с собой?
Он фыркнул:
– Нет. Я пришёл предупредить тебя, чтобы ты не шумела.
– Шумела?
— Зуилас! Зуилас! Где ты? Вернись, — его акцент исчез, и он идеально сымитировал меня, — Я не могу охотиться, когда ты так шумишь.
Я уже чувствовала приближающуюся головную боль, и помассировала пальцами виски в надежде, что это её отгонит.
– Я иду с тобой.
— Ты не умеешь охотиться.
— Я буду молчать и просто идти за тобой.
— Нет.
Я вызывающе уставилась на него:
— И что же ты сделаешь? Свяжешь меня, чтобы я не пошла за тобой?
Он прищурился, как будто обдумывал, сможет ли он провернуть. Затем раздражённо выдохнул и начал идти в сторону заднего двора. Блин, этот нетерпеливый, наглый демон не будет ждать пока я скажу Амалии, что мы идём по следу крови.
Я бегло взглянула в сторону гаража и поспешила за Зуиласом, с трудом игнорируя тоненький голосок в моей голове, говорящий, что это очень, очень плохая идея.
Глава 5
Зуилас обошёл руины дома, а затем глубоко вдохнул. Он грациозно прошагал под деревьями на заднем дворе. Прирождённый охотник, он скрылся в кроне деревьев — и, хотя расстояние между нами было всего несколько шагов, но я его не могла различить.
— Payilas, — тихо прорычал он, — ты слишком шумная.
— Я же ничего не говорю!
— Ты ходишь слишком шумно.
Я уставилась на свои ботинки. Я старалась ступать очень аккуратно. К тому же после постоянных дождей листья под ногами промокли и превратились в гниль. А гниль не может издавать шум.