Run deep, run wild

– Да, но когда-нибудь будешь. И я хочу быть рядом, чтобы успеть помочь тебе сдержать двухвостую, если понадобится, - Какаши спокойно снял жилет, скинув его на пол. Сакура помогла ему убрать протектор на тумбочку рядом, а потом ее ловкие пальцы заскользили под водолазкой Копируюшего.

– Ты так странно это говоришь, - вдруг произнесла Сакура и улыбнулась, - будто думаешь, что от тебя понадобится лишь помощь с двухвостой. А ты не думаешь, что я буду… беременна от тебя?

– розоволосой куноичи эти слова стоили немалой храбрости. С Какаши все развивалось слишком быстро, стремительно. Но Сакура поняла, что если разговоры с Саске о наследниках заставляли ее чувствовать страх, то тот же разговор с Какаши дарил необычное чувство трепета и легкой боязни от того, что Хатаке может не захотеть видеть ее в роли матери его детей…

Какаши замер. Он внимательно смотрел в лицо смущенной Сакуры, подмечая, как мило она закусывает нижнюю губу, когда волнуется. Хатаке никогда не думал о том, что встретит женщину, которая действительно захочет остаться с ним на всю жизнь… Захочет подарить ему наследников. Захочет полностью принадлежать ему.

– Сакура, - тихо произнес Какаши. Внутри него вдруг появилось неудержимое желание счастливо рассмеяться. Девушка в его руках с каким-то неописуемым страхом ждала, когда он продолжит, - я буду счастлив, действительно счастлив, если ты станешь матерью моего ребенка… Кажется, это значит, что я люблю тебя.

Наступила тишина. Какаши все также внимательно всматривался в лицо Сакуры, которая замерла, почти перестав дышать. Девушка ощущала, как все ее тело наполняется нежностью, как руки дрожат, а сердце стучит так быстро и громко, будто пытается вырваться из груди.

– Ты можешь повторить? – выдавила из себя Сакура и неловко улыбнулась. Какаши с насмешкой прижал ее к себе.

– Ты и так это знала, вспомни. Я полюбил тебя уже давно, просто сам не знал об этом. После войны я видел, как ты самоотверженно трудишься, лечишь людей, строишь новый мир. Я помню, как узнал, что вы с Саске начали встречаться. Это было для меня довольно явно, но неожиданно неприятно. Я тогда подумал, что ощущаю эти эмоции из-за всего произошедшего на войне, ведь я привык заботиться о тебе, спасать тебя, оберегать – в том числе от самого Саске… Потом были задания, которые смешались в одно сплошное болото. Я и не заметил, как пролетело время, а ты стала все чаще оказываться рядом со мной на задании. Ты выглядела бодрой, но в глазах у тебя была печаль и тоска. Я снова стал ощущать эти эмоции – мне хотелось защищать тебя, даже если это значило бы мою смерть…

– Поэтому ты подставился тогда, - догадалась Сакура и нежно уперлась лбом в ключицу Какаши.

– Да, - кивнул Хатаке. – В бреду я видел Рин, я мог с ней разговаривать, я мог чувствовать ее, и мне как никогда хотелось остаться там с ней навечно, ведь в реальности меня никто не ждал. Ничье бы сердце не разбилось из-за моей смерти.

– Дурак!

– Но ты упорно продолжала спасать меня. Знаешь, ты не должна злиться на меня из-за Рин, - Какаши легко поцеловал Сакуру в лоб и заставил ее посмотреть ему в глаза. – Это она помогла мне решиться и рискнуть тогда, у тебя дома.

– Ну, спасибо ей, - фыркнула Сакура, но в ее голосе больше не было ревности или зла. Она с каждой секундой все лучше понимала, что при любом прикосновении Какаши к ее коже, сердце начинает ускорять свой темп. Когда Хатаке целует ее губы, в грудной клетке будто взрывается фейерверк.

Какаши ничего не ответил, только продолжил ласкать Сакуру, покрывая ее кожу легкими поцелуями. Девушка наслаждалась происходящим, каждой клеточкой тела ощущая нежность и желание.

Внутри все горело огнем, но Сакура была готова поклясться, что если уж Некомата не счастлива за нее, то хотя бы не против подобных действий Какаши в отношении своего носителя.

Сакура поняла, что отныне она не одна. Отныне у нее есть вечный союзник, верный друг, любимый человек. Мужчина, к которому она будет возвращаться раз за разом. Мужчина, которого она будет ждать каждый день, каждый час и минуту своего времени. Она последует за Какаши куда угодно, а он защитит ее от всех опасностей.

Be the ocean, where I unravel,

Be my only, be the water and Im wading

You are my river running high, run deep, run wild.