Руны судьбы

— Золтан, перестань, — раздражённо отозвался травник. — Какая, к лешему, серьёзность? Какая разница, что там написано, если это друг писал, на счастье и от чистого сердца? Ничего там нет особенного. Я не умею составлять такие заклятия, Герта не успела меня этому обучить. Я умею только гадать, да и то не очень.

— Астрология, гороскопия, туё-моё с бандурой… — пробурчал Золтан. — Никогда не мог понять всю эту чушь. Слушай, — он вдруг сел, — а не разбросить ли тебе их сейчас, раз тебе трудно просто посмотреть, что будет?

— Зачем?

— Просто так. Интересно.

Травник помолчал. Потом тоже встал, отбросил одеяло и потянул к себе свой рюкзак. Покопался в его недрах и извлёк на свет гадательный мешочек с рунами из кости. Было слышно, как они там внутри мягко постукивают друг об дружку.

— Предупреждаю, — сказал Жуга, развязывая стягивающую горловину мешочка кожаную тесёмку, — я сейчас не в состоянии нормально что-либо истолковать. Что выпадет, то выпадет.

— Ничего. Насколько я понял, у викингов в обычае возиться с ними под хмельком.

— Как скажешь, — он встряхнул мешочек и усмехнулся. — Странно… — прошёлся пятернёй по волосам.

— Волнуюсь, как невеста перед первой ночью. С чего бы, а?

— Тяни, тяни, — подбодрил его Золтан, — не увиливай.

Травник запустил ладонь в мешочек, и первая костяшка рун легла на стол. Золтан молча и заинтересованно следил за происходящим.

Четыре руны из пяти легли вниз лицом. Пятая — Ing легла в открытую, но это было всё равно, поскольку выглядела одинаково, что прямая, что обратная.

— — Хороший признак, — как бы между делом произнёс Жуга и принялся их переворачивать. Первой была Raido. Перевёрнутая.

— Дорога, — медленно сказал Жуга, задумчиво теребя пальцами свою рыжую бородку. — Тяжёлый путь. Какие-то препятствия. Возможно, что какой-то ритуал для продвижения.

— Кого? Куда?

— Не знаю. Это, можно сказать, уже прошлое. Во всяком разе, это знак того, что выжидать опасно. Второй открылась Ansuz. Прямая.

— Четвёртая руна, — произнёс травник. — Бог. А может, дикий гон.

— Преследование?

— Гм… — Жуга побарабанил пальцами по столу. — Что за бред! При чём тут бог?

— Быть может, это означает: «долгая дорога к богу»?

— С таким же успехом это может означать: «долгое и трудное бегство от охотников».

— Не исключено… Давай-ка посмотрим, что дальше.

Дальше была Sowulo. Всё равно какая.

— Н-ну, — протянул разочарованно Жуга, — это уже совсем неинтересно.

— А что это?

— Sowulo. Руна солнца, молнии, перерождения и всякого такого прочего. Обычно это истолковывают как успех, или прорыв, который должен произойти. Такая, знаешь ли, трансформация, из грязи в князи. В общем, ерунда всё это. Не надо было раскладывать спьяну.

И травник протянул ладонь, чтобы смешать костяшки.

— Погоди, — остановил его Хагг, — две руны ещё остались.

— Что толку с них? Это помощь и препятствия. Был бы хоть какой-то смысл, а так…

— И всё же, посмотри и их. Мало ли, что.

Жуга пожал плечами и послушался.

Там, откуда должно было ждать намёка на источник помощи, лежал тот самый Ing, уже открытый. Советом, что должно быть принято таким, как есть, лежала Kaun. Прямая.

Руны теперь были открыты все, и расклад приобрёл следующий вид:

— Ing или Inguz, это титул Фрейра, — пояснил Жуга. — Руна силы. Готовности.

— Что это значит?

— Ничего не значит. Самая бессмысленная руна. Это значит, что уповать мы можем только на бога или на какого-то героя. В переносном смысле — если мы хотим чего-то завершить, то надо отдать этому начинанию все силы. M-м… хотя постой, — он щёлкнул пальцами, — я, кажется, ещё припоминаю: считается ещё, что Inguz — руна воплощения внутреннего огня и плодородия.

— Жениться тебе надо, парень.

— Я ещё не сумасшедший. И вообще, что за намёки?

— Ладно. Замяли. Так, а что там в препятствии?

— Kaun. Факел.

— Это плохо?

— Как сказать… Это огонь, каков он есть. Ещё обозначает рану, горе… Или — близость. Это слишком многогранно, чтобы можно было полностью истолковать. Когда ворожат, её вообще используют с крайней осторожностью.

— Но вон же, на камине Яльмар её написал, и — ничего.

— Так то — камин. Чего ему плохого от огня-то сделается?

— А это не может быть костром.

Пламя в камине погасло довольно давно, но кажется только сейчас, при этих словах Золтана в доме по-настоящему повеяло холодком.

— Может, — неохотно признал травник. — Ну что ты за человек такой, а? Всё тебя на какую-то гадость тянет! То погоня, то костёр. Если так рассуждать, то можно истолковать вообще чего угодно. Незачем было тогда и гадать, если у тебя только это на уме. И потом, если костёр, при чём тут — удача, бог, успех? Я ж говорю — бестолковый расклад.

Они помолчали.

— Можно выбросить ещё одну, — неуверенно предложил Жуга. — Я иногда так делаю, когда расклад не очень ясный. Как бы спрашиваю, что, мол, всё это значит целиком.

— И что, помогает?

Травник пожал плечами:

— Иногда помогает…

— Тогда выбрасывай.

Жуга встряхнул мешок и выложил на стол последнюю костяшку: Uruz. Прямая.

Жуга облизал пересохшие губы, машинально потянулся за бутылкой, но на полпути обнаружил, что та пуста, и отставил её в сторону.

— Это тур, — сказал он. — Корова Аудумла. Обретение формы. — Он посмотрел на Золтана, как тому показалось, с растерянностью. — Она мне уже выпадала в прошлый раз, но тогда… Золтан, я не знаю, что это может означать применительно к нам.

— А само по себе?

— Само по себе… Гм. Само по себе это значит, что в жизнь вмешалась какая-то скрытая сила. Её не видно, но она готовит все грядущие события, и как ты ни крутись, всё равно будет так, как она решит. В общем, ей бесполезно препятствовать.