Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Шрифт:

– Почему он не едет?
– сказала она вслух, глядя перед собой напряженным взглядом.

Вдруг она остановилась, прижав руку к груди, потом к голове, как будто у нее от неожидан-ной мысли потемнело в глазах: ей пришла мысль пойти сейчас к нему в усадьбу и самой узнать, в чем дело.

Она не спрашивала себя, какое она имеет право врываться в чужую жизнь; она чувствовала беспокойство за человека, который стал ей близок, - и она шла.

До усадьбы Воейкова, - если идти берегом реки, - было версты две. И решив про себя, что она сделает это во что бы то ни стало, Ирина быстро прошла эти две версты около реки, извивавшейся в густо заросших кудрявым ивняком берегах.

Свежая утренняя вода сверкала ровной гладью. Стрекозы с шуршанием сухих прозрачных крыльев летали и садились на стебли камыша.

В усадьбе была тишина. Из-за зелени деревьев возвышался, блестя на солнце верхними окнами, старый дом. Ирина зашла со стороны сада, где были когда-то цветники, теперь густо заросшие крапивой, которая стояла, высоко выкинув свой высеменившиеся макушки. Ирина решила войти через террасу в стеклянную дверь.

И здесь все было тихо, пустынно, мертво, точно никто не жил здесь.

Ей пришла в голову мысль, что ее увидит прислуга, и это будет неудобно: барышня одна пришла утром в чужую усадьбу. Но она чувствовала, что ее не остановит ничто.

В гостиной, куда она тихо вошла через стеклянную дверь балкона, покрытого еще утренней тенью, было пусто, стояла в чехлах старинная мебель с диваном, с масляными портретами в рамках. И был тот неуловимый запах старинного дома, который она почувствовала, едва вошла в эту комнату.

В раскрытые двери был виден зал со спущенными белыми шторами, на которых радугами играло утреннее солнце, очевидно отражавшееся от пруда; дальше виднелись еще какие-то белые двери.

Все было запущено, покрыто пылью, на рояле валялась тряпка. Ирине вдруг захотелось са-мой все это привести в порядок, навести чистоту. Она почувствовала в себе при этом и шаловли-вый задор, и странное чувство нежности к человеку, которому она украдкой, точно волшебница, устроит порядок в доме. Ей только хотелось теперь это сделать, чтобы никто ей не помешал.

Ирина взяла тряпку, закрыла рояль, обтерла на нем пыль, обойдя его кругом легкими шага-ми в своих туфельках. Ее так заняла эта мысль, что ей даже хотелось потом уйти так, чтобы он ее не заметил и не понял, какой это невидимый дух проявляет о нем заботу.

Ее маленькие руки брали вещи, быстро вытирали их и ставили на место. Но в это время од-на из белых дверей коротко пискнула, и она, оглянувшись с тряпкой в руках, увидела на пороге Митеньку Воейкова.

Когда он поднял глаза и увидел перед собой Ирину, он так растерялся от изумления и неожиданности, что споткнулся, зацепившись одной ногой о другую.

– Да что же это такое!
– сказал Митенька.
– Вы это или не вы?

Ирина молча смотрела на него и улыбалась.

– Как вы сюда попали?

– Мне захотелось видеть вас и узнать, почему вы забыли своих друзей. Я гуляла и дошла до вашего дома, - говорила Ирина. Она смотрела на растерянную фигуру Митеньки, и ей было немножко смешно, и в то же время у нее была нежность к человеку, который сейчас был слабее, беспомощнее ее, благодаря тому, что был занят чем-то важным и о нем некому было позаботи-ться и присмотреть за всем.

В ней точно проснулся и заговорил тысячелетний инстинкт женщины, друга и помощника, принимающего на свои плечи тяготу повседневных мелочей, чтобы расчистить путь своему другу-герою, который не должен знать никаких забот во имя того главного, что он несет в себе.

И то, что у Митеньки, споткнувшегося на пороге, был совсем негеройский вид, это еще более пробудило в Ирине материнское к нему чувство.

– И вот видите - я пришла сама; захотела и пришла, - сказала Ирина.

– А тряпка в руках

зачем?..
– спросил Митенька, потирая рукой наморщенный лоб, как будто все еще чего-то не понимая.

– Тряпка?.. Я ее нашла на рояле, и мне захотелось убрать немного здесь.

Митенька оглянулся кругом и покраснел.

– Здесь такой беспорядок, - сказал он.
– Это все Настасья. Я ничего не могу сделать с ней... я здесь редко бываю, а она... ей очень некогда, вдруг кротко прибавил он.

Ирина, глядя на него, улыбалась. В ее улыбке было и что-то насмешливое, и в то же время нежное.

– Ну, ведите же меня куда-нибудь, - сказала она.

– Только не сюда!..
– сказал испуганно и растерянно Митенька Воейков, когда Ирина сде-лала шаг по направлению к двери его кабинета, из которого он вышел, - там еще не убрано... Я ничего не могу сделать со своей прислугой...
– сказал он и вдруг покраснел, вспомнив, что второй раз говорит ту же самую фразу.

– Вы там тоже редко бываете?
– спросила Ирина, глядя на него смеющимися глазами.

Ей нравилось то, что она может приводить его в состояние такой растерянности и смуще-ния. И чем больше проявлялось у него это смущение, тем больше она чувствовала к нему нежность.

Они прошли в сад и сели на скамеечке под кленом.

– Нет, все-таки что с вами? Что вы делаете теперь?
– спросила Ирина, повернувшись к Митеньке.

– Ради бога, не спрашивайте об этом, - сказал Митенька, - мне не нужно сейчас гово-рить. Я только скажу, что у меня теперь совсем все другое. Я переменил... всего себя. Все прежнее было ошибкой... И я проклинаю его.

Ирина, сощурив глаза, несколько времени смотрела неподвижным взглядом перед собой.

Митенька, с выражением провинившегося ребенка, несмело взял ее руку. Ирина, не изменяя выражения, пассивно дала свою руку. Наконец она медленно перевела свой взгляд на него.

– Я, должно быть, очень дурная, - сказала она, - у меня в последнее время так все труд-но, я злюсь на всех, не верю, подозреваю и раздражаюсь.

– Этого не надо!
– как бы с горячим сожалением и просьбой воскликнул Митенька.
– Не надо. С другими мы все равно ничего не можем сделать, и чем больше будем устремлять на них внимание, тем они нам будут казаться хуже. Все, что мы можем, это только исправлять себя. Здесь такая необъятная работа.

– А вы?.. Вы теперь тоже исправляете себя?
– спросила девушка таким тоном, в котором не было насмешки, как будто она сама искала для себя выхода и хотела свериться с другим человеком.

Но Митенька, закусив губы, как бы с выражением страдания, тихо сказал:

– Не спрашивайте меня пока ни о чем. И не зовите меня к себе... прибавил он еще тише.

Ирина молча смотрела на него с таким выражением, как будто в ней боролось желание женщины узнать все, что есть сейчас в близком человеке, самой разделить с ним его тяжесть или взять от него мудрое знание о пути жизни. Но, видимо, она поборола в себе это желание, чтобы не помешать ему.

– Когда определенно и твердо окрепну на новой дороге, тогда я приду к вам к первой. И это будет значить, что ваши сомнения во мне не оправдались, я - победил!
– сказал Митенька.

– А если вы не придете?.. Или придете не ко мне?..
– спросила медленно девушка, перево-дя на него странно сосредоточенный и напряженный взгляд.

– Этого не может быть!
– сказал испуганно Митенька.

Серьезные глубокие глаза Ирины смотрели молча на него. И Митенька невольно выбирал, какое выражение придать своему лицу, чтобы она не подумала, что он колеблется.

Поделиться с друзьями: