Русь и Литва

Сигизмунд растерялся и был вынужден последовать за Киприаном в католическую церковь. В 1565 г. Николай Черный Радзивилл скончался. Во главе протестантского движения стал его двоюродный брат Николай Рыжий Радзивилл. Однако у Рыжего не было ни ума, ни воли, ни авторитета брата.

1565 год можно считать переломным в борьбе протестантизма с католичеством в Речи Посполитой.

Глава 20 Первый этап Ливонской войны

13 февраля 1549 г. в Москве перемирие было продлено еще на пять лет. О вечном же мире не могло быть и речи: Литва не хотела мириться без Смоленска. Литовские послы настаивали: «Без отдачи Смоленска не мириться», а московские бояре отвечали им: «Ни одной драницы из Смоленска государь наш не уступит».

Замечу, что молодой Иван, еще не Грозный, не хотел мира и со Смоленском. Он говорил боярам: «За королем наша вотчина извечная, Киев, Волынская земля, Полоцк, Витебск и многие другие города русские, а Гомель отец его взял у нас во время нашего малолетства: так пригоже ли с королем теперь вечный мир заключать? Если теперь заключить мир вечный, то вперед уже через крестное целование своих вотчин искать нельзя, потому что крестного целования никак нигде нарушить не хочу».

И решил Иван IV с боярами вечного мира с королем не заключать, а заключить только перемирие, чтобы потом иметь возможность отвоевать свои старинные вотчины, а пока дать людям отдохнуть и разобраться с другими недругами. Если же послы начнут допытываться у бояр, на каких условиях государь согласен на вечный мир, то требовать уступки Гомеля, Полоцка и Витебска. Полоцка и Витебска требовать для того, чтобы вечный мир не состоялся, потому что если послы согласятся уступить Гомель, Смоленск, Себеж и Заволочье, то от вечного мира тогда отговориться будет сложно.

При подписании соглашения о новом продлении перемирия встретились затруднения с титулом Ивана, который сам себя объявил царем. Литовские послы взбеленились и говорили, что прежде этого не бывало. Бояре ответили, что прежде не бывало потому, что Иван на царство еще не венчался, а теперь венчался по примеру Владимира Мономаха. Но это послов не убедило, они отказались подписывать грамоту и собрались покинуть Москву.

Иван с боярами долго обсуждал, можно ли подписать грамоту без царского титула. Бояре говорили, что теперь, при угрозе еще двух неприятелей — крымских и казанских татар — можно обойтись и без царского титула. Но Иван решил: «Написать полный титул в своей грамоте, потому что эта грамота будет у короля за его печатью. А в другой грамоте, которая будет писаться от имени короля и останется у государя в Москве, написать титул по старине, без царского имени. Надобно так сделать потому, что теперь крымский царь в большой недружбе и казанский также: если с королем разорвать из-за одного слова в титуле, то против троих недругов стоять будет истомно, и если кровь христианская прольется за одно имя, а не за землю, то не было бы греха перед богом. А начнет бог миловать, с крымским дело поделается и с Казанью государь переведется, то вперед за царский титул крепко стоять и без него с королем дела никакого не делать».

Послы воевода витебский Станислав Кишка и маршалок Ян Камаевский потребовали дать им грамоту о царском поставлении, каким образом государь на царство венчался, и откуда его предки взяли царское имя. Царь, переговорив с боярами, решил такой грамоты послам не давать, потому что они составят на нее свои ответы, и тогда «в речах будет говорить о том тяжело».

Послы уже распростились и сели в сани, но тут их вернули и позволили им написать грамоту от королевского имени без царского титула.

Для взятия присяги с короля о соблюдении перемирия в Литву отправился боярин-окольничий Михаил Яковлевич Морозов. В его миссию также входило добиться от короля признания царского титула Ивана, полученного им от предков, а именно от великого князя киевского Владимира Мономаха. Король велел ответить Морозову, что прежде ни Иван, ни отец его, ни дед этого титула не употребляли, а что касается Владимира Мономаха, то, во-первых, это дела давние, а во-вторых, киевский престол сейчас находится в руках короля, и тогда уж король, а не великий князь московский имеет право называться царем киевским. Но так как титул этот ни славы, ни выгоды королю не обещает, то он его и не употребляет, тем более что все христианские государи называют царем только римско-германского императора. Если же король и великий князь московский называют царями крымского хана и других татарских и поганских господарей, то это ведется из старины, давно их на славянских языках стали так называть, а сами себя они так не величают.

Спор о царском титуле привел к тому, что король не называл Ивана царем в своих грамотах, за что Иван в ответных грамотах не называл Сигизмунда-Августа королем. Гонцы не брали таких грамот и уезжали с пустыми руками.

При Иване IV видимо впервые возник и «еврейский вопрос». Как писал С. М. Соловьев: «В 1550 году приезжал в Москву посол Станислав Едровский, через которого король велел сказать Иоанну: «Докучают нам подданные наши, жиды, купцы государя нашего, что прежде изначала при предках твоих вольно было всем купцам нашим, христианам и жидам, в Москву и по всей земле твоей с товарами ходить и торговать. А теперь ты жидам не позволяешь с товарами в государство свое въезжать». Иоанн отвечал: «Мы к тебе не раз писали о лихих делах от жидов, как они наших людей от христианства отводили, отравные зелья к нам привозили и пакости многие нашим людям делали. Так тебе бы, брату нашему, не годилось и писать об них много, слыша их такие злые дела». Еще при жизни Сигизмунда Старого жиды брестские были выгнаны из Москвы и товары их сожжены за то, что они привозили продавать мумею»^{179}. Вопрос сей на время снялся.

Между тем евреи издавна обладали в Польше большими правами. Первый известный «привилей» евреям был дан великим польским князем Болеславом в 1264 г. «Евреи находились в положении рабов князя (servi camerae), ему непосредственно подчинялись, иногда, при заместительстве князя, — воеводе, суду которого они и подвергались в случае надобности. Однако споры между евреями решались в гмине в чисто еврейском судебном ведомстве. Привилегия определяла их права относительно христианского населения, защищала евреев, запрещала нарушать еврейские кладбища, школы и пр. Привилегия эта, изданная для одной только области, стала основанием для привилегий Казимира Великого, относящихся к 1344, 1364 и 1367 гг. Казимир Великий распространил эту привилегию на всех евреев в государстве, в форме подтверждения Болеславовой привилегии или же развивая ее еще дальше.

Привилегии эти составляют основу законного положения евреев в Польше относительно прочих слоев общества.

Евреи занимались почти исключительно лихвой, т. е. отдачей денег в долг за большие проценты, что христианскому населению было запрещено по церковному уставу»^{180}.

12 сентября 1552 г. в Москве было подписано перемирие на два года, со вступлением в силу с 25 марта 1554 г., а 7 февраля 1556 г. подписали очередное соглашение, по которому перемирие продлевалось с 25 марта 1556 г. еще сроком на семь лет. При этом вопрос о титуле Ивана IV так и не был решен. Русским дипломатам не помогли и ссылки на прародителя Ивана римского императора Августа и то, что «Казанского и Астраханского государств титулы царские бог на нас положил».

В царствование Сигизмунда II состоялась первая попытка привести Киевские земли под руку московского царя. И сделал это за сто лет до Хмельницкого каневский староста (владетель города) Дмитрий Иванович Вишневецкий. Род православных князей Вишневецких происходил от князя северского Дмитрия Корибута, сына великого князя литовского Ольгерда, участника битвы на Куликовом поле.

Начало 50-х годов XVI века отмечено ежегодными походами крымских орд как на Литву, так и на Московское государство. Татары доходили до Тулы и Рязани. В марте 1556 г. царь Иван Грозный, не дожидаясь очередного вторжения татар, посылает дьяка Ржевского провести разведку боем в тылу противника. Ржевский на чайках (малых гребных судах) спустился по реке Псёл (правый приток Днепра) и вышел в Днепр. Черкасский и каневский староста Дмитрий Вишневецкий посылает на помощь Ржевскому 300 казаков под начальством атаманов черкасских Млынского и Есковича. Дьяк Ржевский доплыл до турецкой крепости Очаков в устье Днепра и штурмом овладел ею. На обратном пути у порогов Днепра татарский царевич нагнал войско Ржевского, но после шестидневного боя дьяку удалось обмануть татар и благополучно вернуться в Москву.

Летом 1556 г. Вишневецкий построил мощную крепость на острове Хортица, там, где в последствии была знаменитая Запорожская Сечь. Крепость на острове находилась вне территории Польско-литовского государства и была хорошей базой для борьбы с татарами. Отряды Вишневецкого, преследуя татар, доходили до Перекопа и Очакова.

В сентябре 1556 г. Дмитрий Вишневецкий отправляет в Москву атамана Михаила Есковича с грамотой, где он бьет челом и просит, чтобы «его Государь пожаловал и велел себе служить».

Предложение Вишневецкого открывало широкие перспективы перед Иваном IV. Ведь в подданство Вишневецкий просился не один, он владел всеми землями от Киева до Дикой степи. В поход на татар Вишневецкий мог поднять тысячи казаков, в его распоряжении находилось несколько десятков пушек. Разумеется, польский король не остался бы равнодушен к потере южного Приднепровья. Но нет худа без добра. Походы польских войск традиционно сопровождались насилиями и грабежами, что неизбежно вызвало бы восстание и на остальной территории Малой России.