Русь и Орда

— Се-е-евер!!!

Буран врезался в ордынца, успевшего развернуться ко мне боком, снеся его с ног… А мгновением спустя я с силой вонзил острие капетинга в открытое лицо второго нукера! Трофейный меч с потертой, невзрачной рукоятью, но прочным клинком принадлежал атаману Усу — а теперь с легкостью вошел во вражью плоть… И тотчас вышел из нее, окрасившись красным!

Тяжелый удар конских копыт добил лежащего на земле лучника — а я бешено обернулся в седле, в поисках новых противников… И заметил одного — в нерешительности замершего в стороне, у богато украшенного шатра! Молодой татарин в шелковом халате с ужасом взирает на меня, держа в руках ножны с саблей — но клинок он так и не оголил…

Я бросил Бурана в сторону ворога, занеся капетинг для удара — успев при этом разглядеть плещущийся в глазах ордынца смертный ужас… И уже опуская клинок на его голову, в последний миг развернул меч плашмя!

Мамлек-бей с яростью стиснул зубы и скривил лицо, выслушав доклад сотника-джагуна. Последний упал ему в ноги, не обращая внимания на торчащую из плеча казачью стрелу — и забрызгав сапоги мурзы кровью из рассеченной молодецким ударом щеки:

— О милостивый Мамлек-бей, казаки напали на выпасы и отогнали лошадей! Мы не могли ничего сделать, враг превосходил нас числом…

— И ударил внезапно?!

Кюган стиснул рукоять сабли так, что пальцы побелели от напряжения — в то время как джагун аж весь сжался, ожидая расправы… Но все же сотник получил обе раны не в спину, он принял бой — это его и спасло. К тому же охрана лагеря, организованная самим Мамлек-беем, также проворонила вылазку урусов… Хотя и гонял дозоры мурза, пугал смертной казнью за сон на посту! Но враг очень умело выбрал время для вылазки — в самую, что ни на есть, «собачью пору»… Когда хочется спать сильнее всего, когда притупляется внимание — и в тоже время веришь, что ночь заканчивается и опасность уже не грозит…

А потому вместо наказания джагуна, вырвавшегося из сечи с горсткой всадников, Мамлек-бей лишь пнул его для острастки, после чего яростно воскликнул:

— Мои верные нукеры! Вы пришли со мной из Синей Орды, из родных кипчакских степей! Вы не дрогнете перед врагом! Вы опрокинете урусов и столкнете их в реку даже пешими! А после мы ворвемся в град на плечах бегущих — и вы получите все, что пожелаете: захваченное в Азаке золото и серебро, драгоценные ткани и самоцветы, самых красивых женщин!

— Ал-ла-а-а!!!

Восторженный крик обступивших кюгана воинов, успевших облачиться в полную броню и приготовить оружие, стал ему ответом! И Мамлек-бей, явственно ощутив, как отпускает его недавняя растерянность, хищно оскалился, указав в сторону реки:

— Сбросим урусов в воду!!!

Тысяча опытных татарских нукеров, среди которых особо выделяется сотня отборных батыров, облаченных в прочные хатангу-дегель, двинулась на врага, взяв в руки тугие составные луки и стрелы. Терять своих людей в рукопашной схватке с урусами кюган не собирается — достаточно будет булгар и татар Тагая… А нукеры Мамлек-бея обрушат на противника ливень стрел, закрыв неиссякаемым потоком их восходящее солнце!

Тогда дрогнут сердца даже самых храбрых орусутов…

Но не успели еще нукеры Мамлек-бея приблизиться к стене возов, как с противоположной стороны реки оглушительно грянул гром! Даже мурза, знакомый с тюфенгами, замер в нерешительности, силясь понять — отчего так громко?! И только разглядев сразу четыре дымных облачка, он понял, что урусы бьют слитным залпом четырех «тюфяков».

— Не бойтесь, стреляйте во врага! Здесь тюфенги нас не достанут!

Уверенный в своей правоте, Мамлек-бей даже продвинулся вперед, поднявшись на вершину пологой насыпи. Отсюда ему открылся лучший вид на кипящую за кольцом телег сечу — от вида которой в его душе вновь проснулись нехорошие сомнения…

Во-первых, мурзу неприятно удивило число судов урусов, уже приставших к берегу — и все еще пристающих! Во-вторых, Мамлек-бею стало не по себе от организованности врага — вот они гуртом повалили с носа корабля, ткнувшегося в берег, заученно держа щиты над головами. А вот уже мгновенно строят «черепаху», сомкнув круглые щиты внахлест — ни одна стрела ее не пробьет!

Вот немногочисленная «черепаха» десятка в три воев — увы, всего лишь одна из многих! — медленно, но неотвратимо приближается на двадцать шагов к булгарам, все еще обстреливающим урусов… И, переждав очередной залп, строй щитов распадается — а в нукеров летит настоящий град сулиц! Булгары во множестве падают, пронзенные ими насквозь — а урусы уже кидаются вперед, на ходу перестроившись клином, при этом отчаянно вопя:

— Сарынь на кичку!!!

И некоторые, особо впечатлительные булгары тут же бросаются бежать… Другие честно принимают бой — и падают наземь, сраженные яростно мелькающими секирами урусов, умело прикрывающих друг друга в ближнем бою!

После чего уцелевшие нукеры также спасаются бегством…

О, урусы знали, что делают — только теперь Мамлек-бей понял это, осознал хитрый план врага. Выходит, что сотня наглецов, галопом проскакавших мимо ордынского лагеря к Каменной горе, послужила приманкой! И ведь враг знал, что в детинце хватит места лишь на сотню нукеров, и что займет ее военачальник татар… Да заранее сняли ворота!

Булгары же, разбуженные дозором и предупрежденные о малочисленности врага, поспешили вслед за урусами, поспешили на выручку своему царевичу… Пешими. Потому как лошади на выпасах… И только покинув кольцо телег (частично разрушив степную стену!), они лоб в лоб столкнулись с причалившими к берегу ушкуйниками!

Ибо «сарынь на кичку!» — это как раз боевой клич ушкуйников… Коих булгары хорошо знают и откровенно боятся! И к слову, не зря боятся, как оказалось… Потому что спешенными, прижатыми к возам, булгары совершенно не могут тягаться с речными разбойниками урусов.

А теперь выходит, что еще одним дерзким ударом урусы и вовсе отбили татарских скакунов…

Однако и это лишь полбеды! Потому как на подъеме горы, нависающей над лагерем ордынцев, также встали урусы. Четыре тюфенга — немалая сила! Пусть и урон от них не столь велик, как при штурме крепости… Но с очередным залпом каменное ядро разбило один из возов, ударив в стоящих позади него лучников прямо на глазах мурзы! И сразу трое поломанных нукеров рухнули наземь, заливая все вокруг кровью из огромных, жутких ран… Одному так и вовсе разом оторвало ногу, с силой швырнув ее в сторону на несколько сажень! Да еще и деревянная щепа, брызнувшая во все стороны из борта воза, также поранила пару стоящих вблизи булгар.

Мало того — помимо расчетов тюфенгов, на том берегу встало и с полсотни орусутов с самострелами! Кто сказал, что из самострела нельзя бить через головы соратников? Конечно можно! Если разить в цель, возвышающуюся над стоящими впереди пешцами — например, в накатывающих на них всадников… Или же бить вот так вот, сверху вниз — разя замерших у возов лучников! В то время как ушкуйники вырубают на берегу их соратников…

Да, самострелы бьют не столь часто — но мурза с чисто физической болью осознал, что достать урусов на том берегу реки никак не удастся. Ведь даже если какая стрела и долетит до врага — урусы прикрылись ростовыми червлеными щитами, установив их на подпорки, чуть склонив к земле! Никогда не видел подобного Мамлек-бей — хоть и слышал, что арбалетчики фрязей именно так сражаются с врагом в поле…