Русь между Югом, Востоком и Западом
Шрифт:
Конница монголов
Монгол перед атакой
Путь к власти Темучин должен был проложить через победоносные сражения, иного способа достичь власти, а уж тем более отстоять ее в то время просто не было. Как отмечает в работе «Чингисхан» ученый-историк Е.И. Кычанов, положение монголов было сложным. Вокруг них располагались народы, настроенные далеко не дружественным образом. Государство чжурчжэней Цзинь (1125–1234), хотя и искало в монголах союзников против татар, охотно покупало рабов из той же Монголии. Главная же проблема состояла в том, что монголы были разделены на десятки улусов. Враждуя друг с другом и грабя, убивая или захватывая пленных, они вскоре втянулись в смертельную схватку за подчинение Монголии власти одного хана. Первым, с кем Чингисхану пришлось скрестить оружие, стал Джамуха (верховный вождь и побратим). Правда, свою первую крупную битву Чингисхан проиграл, его армия была разгромлена и обратилась в бегство, а взятые в плен соратники в назидание тем, кто выступил на его стороне, были сварены заживо – в 70 больших котлах. Такие способы расправы с противником никого в то время не удивляли.
Рашид ад-дин сообщает, что между 1187-м и 1196 г. Чингисхан «испытал разного рода бедствия. Разные племена его неоднократно захватывали в плен, а он освобождался от их рук разного рода способами и средствами». Возможно, наряду с удачей, без которой не обойтись, Темучину помогали контакты с пограничной администрацией царства Цинь, которая, видимо, оказывала ему содействие.
Чингисхан молится перед битвой
В 1201 г. он все-таки нанес поражение вождю степных монголов Джамухе; расправился с тайчжиудами, племенем монголов, которое было в тесном родстве с кланом Темучина и подчинялось его отцу, но затем восстало и явилось
Монгольские конники
Коронация Чингисхана. Миниатюра из «Книги чудес» Марко Поло. Национальная библиотека Франции
В 1206 г. Чингисхан покоряет Тибет, три провинции, становится владыкой Монголии. Все, кто сопротивлялся, были уничтожены, с теми, кто покорился, властитель обошелся мягко и принял под знамена. Он стал властителем Степи, войско выросло с 13 тыс. добровольцев до 100 тыс. регулярной армии. Осенью 1206 г., года Тигра (или Барса), подле истоков реки Онон в Восточной Монголии произошло одно из важнейших событий мировой средневековой истории. Состоялся большой курултай – торжественное собрание степной знати. Только на 52-м году жизни Чингисхан (великий император) собрал «все монгольские племена, живущие и ныне от Алтая и Аргуни и от Сибирской тайги до Китайской стены» (Хара-Даван). Знаменательно, что эти достижения стали скорее результатом действий его ума и воли, чем воинского таланта. В «Истории завоевателя мира» Джувейни отмечает: «Всевышний выделил Чингисхана умом и рассудком среди равных, а по мудрости и могуществу вознес его над всеми царями мира, поэтому все, что уже известно о порядках могущественных Хосроев и записано об обычаях фараонов и кесарей, Чингисхан без утомительного изучения летописей и сообразования с древностями изобретал лишь из страниц своего собственного ума; а все, что было связано со способами завоевания стран и относилось к сокрушению мощи врагов и возвышению друзей, было порождением его собственной мудрости и следствием его размышлений». «Люди, живущие за войлочными стенами», провозгласили своим ханом ханов, каганом, вождя одного из племен, Темучина, который получил тронное имя-титул – Чингисхан. «Все князья собрались, поставили золотой трон, посадили хана на него, положили меч перед ним и сказали: «Мы желаем, мы просим, мы приказываем, чтобы ты владычествовал над всеми нами». И он сказал им: «Если вы хотите, чтобы я царствовал над вами, то готов ли каждый из вас делать то, что я прикажу, приходить, когда бы я ни позвал, идти туда, куда я пошлю, предать смерти всякого, кого я прикажу?» Они отвечали, что готовы. Тогда он сказал им: «Мой приказ будет мой меч…» Потом посадили его на кусок войлока, говоря: «Смотри вверх на небо и познай Бога и смотри вниз и увидишь войлок, на котором сидишь. Если будешь хорошо править, если будешь щедр и справедлив., то весь мир преклонится перед твоим правлением и Господь пошлет тебе все, что ты пожелаешь в сердце твоем. Но если ты будешь делать противное, то будешь несчастен, отвержен и беден так, что даже войлок, на котором ты сидишь, не будет оставлен тебе». После этого они посадили жену хана рядом с ним на войлок, подняли обоих вверх и торжественно провозгласили: «Император и императрица всех монголов»». Произошло великое историческое событие в жизни монголов.
Трон Чингисхана из фильма «Чингисхан»
В 1245 г. итальянский монах-францисканец Джованни да Плано Кар-пини отправился из Лиона в Монголию, в ставку великого хана по поручению Папы Иннокентия IV как глава дипломатической миссии. Его спутник, польский монах Бенедикт, описал церемонию возведения в ханы внука Чингиса, Гуюк-хана, в 1246 г. После провозглашения кагана-императора над собраниием было поднято девятибун-чужное белое знамя – сульдэ: вокруг высокого древка с белым конским хвостом «выстроилось» восемь бунчуков пониже. Раньше оно считалось родовым штандартом (онгоном) хана Темучина, теперь стало символом родившейся общемонгольской нации и державы. В прошлое ушел скромный глава рода Борджигинов – на мировой арене появился величайший собиратель земель. Позади остались два десятилетия межплеменных усобиц. Таким образом, на курултае 1206 г. Чингисхан заложил основы нового государства. Сформулированы они в виде единого для всех императорского сборника законов – Великой Ясы. Войско реформировалось, исходя из тысячелетнего опыта кочевников. Как выразился историк М. Геллер: «Кочевое государство представляло собой армию на марше». К существовавшей системе организации по десяткам, сотням и тысячам добавилось мощное подразделение – десятитысячный тумен, или, по-русски, «тьма». Всех командиров тысяч (их в воинстве монгол было 95) Чингисхан назначал лично, в «Сокровенном сказании» они перечислены поименно.
В ставке хана
Все «офицеры», начиная с сотника, съезжались на «курсы переподготовки», чтобы самого главнокомандующего «услышать мысли», как говорилось в Ясе. В отличие от рыцарских армий, где на первое место ставилась личная доблесть, Чингисхан превыше всего ценил в командирах качества осмотрительных полководцев, знающих возможности своих войск. «Путь и работа по слабейшему из вас», – говорил он, предвосхищая современную «армейскую мудрость»: «Взвод прибегает по последнему». Он не доверил командование крупным корпусом самому лучшему бойцу и своему родственнику Исункэ-багату-ру, считая, что тот заморит воинов, ибо сам не знает ни жажды, ни усталости.
Бунчуки командиров
По Ясе воины не имели права покидать место службы без приказа не только во время войны, но даже и в мирное время, в том случае, если они занимались обеспечением работы хозяйственных служб. Фактически в Монголии впервые в истории Евразии был установлен принцип универсальной службы, когда вне зависимости от военной доблести, знатности, чинов, богатства все должны были работать на государство. Некомпетентность командира, чиновника немедленно вела к его смещению, несмотря на прежние заслуги и родовитость. Железная дисциплина уравняла монголов, сжатых волей великого вождя в стальной кулак. Впереди было завоевание Евразии. Китайцы (кидани) вели постоянные и свирепые войны с народом чжурчжэней и корейцами. Чжурч-жэни, ставшие учителями монголов, представляли собой отважное воинственное племя, которое обитало в районе Приморья (Дальнего Востока), рек Амур и Сунгари. В историографии принято воспринимать монголов как непобедимых воинов, не знавших достойных соперников. Но в Средние века на Дальнем Востоке существовало государство, которое не только противостояло монголам, но и всерьез угрожало их собственной независимости. Так, на протяжении 70 лет «Золотая держава» чжурчжэней, более известная как империя Цзинь, оспаривала у монголов и китайцев право политического господства в Восточной Евразии, а ее воинские достоинства и навыки легли в основу военного искусства Чингисхана и его преемников. В «Истории Золотой империи» (1115–1234), написанной в эпоху монгольской династии Юань, сказано, что чжурчжэни – народ большого мужества и благородства, необыкновенной отваги и выносливости, свободолюбия и воинственности. Одним словом, храбрые и свирепые люди, простоватые, безыскусные, не знающие в должной мере цены жизни и смерти. Идя на войну, они надевали многослойный панцирь (в захоронениях чжурчжэнь-ского времени в Приамурье найдено 2500 экземпляров железных панцирных пластин. Подавляющая их часть, или более 90 %, относится к доспехам с ламеллярной системой бронирования).
Чжурчжзни
«Летучая» конница чжурчжэней подобно вихрю проносилась по речным долинам и спускалась, «как бы летая», с гор, наводя ужас на врагов. Воины терпеливо сносили невзгоды походной жизни – голод, жажду, тяжелые и длительные переходы. Реки не составляли для них преграды. К удивлению врагов, отряды чжурч-жэней, не останавливаясь и не наводя мостов и паромов, вплавь на лошадях форсировали такие широкие реки, как Амур и Хуанхэ. Особый интерес
представляли вооружение и военная тактика чжур-чжэней. Впереди войска двигались обычно двадцать копьеносцев, наиболее храбрых воинов, которых называли «стойкими», их и лошадей прикрывали латами… За смерть вышестоящего командира расплачивались жизнью все нижестоящие военачальники. Конница чжурчжэней врывалась в боевые порядки врагов с тыла или флангов, осыпая их тучами стрел, выпускаемыми одновременно. «Они дрались так, будто сами духи вступали в сражение», – так обычно оценивали их соперники на поле брани. Чжурч-жэни, известные в Корее, Ляо и Китае как народ «лживый и жестокий», «воинственный и коварный», считали войну основным занятием. В тех же фразах историки описывали и монгольское войско, его тактику. Войско Чингисхана обрушилось на Северный Китай. Для монголов поход против чжурч-жэньской династии Цзинь явился священным актом возмездия. Владыка кочевников хотел отомстить чжур-чжэням за позорную казнь своего деда Амбагай-хана. В 1208 г. монголы овладели Уйгурским ханством, а в 1211–1215 гг. покорили чжурчжэньское государство Цинь со столицей в Пекине. Китайскому правителю Чингисхан заявил: «Китайцы издревле называют своих государей сынами Неба, а ты человек – и смертный!» Из китайских летописей узнаем, что монгол подкупил охрану Великой Китайской стены, и его войско вторглось в Северо-Западный Китай. После долгих кровопролитных боев в 1215 г. был взят город Пекин, вся страна подверглась разграблению и жуткому погрому.Великая Китайская стена
Кочевники перед Великой Китайской стеной
Победители подожгли дворец императоров, который горел около месяца. Китайский летописец XIII в. отмечал: «Сила и дисциплина были настолько необыкновенны в явившемся в нашу страну татарском войске, что, казалось, оно могло покорить весь мир». Вспомним, что полчищами хана Хубилая в 1287 г. был разрушен Баган (Паган) – столица бирманской империи, «город пагод и храмов», один из самых интересных исторических городов Азии, основанный в IX в. на берегу Иравади. После этого город не восстанавливался, но к счастью, многое все же сохранилось. Это один из удивительных археологических участков в мире – около 5 тыс. сохранившихся храмов, ступ и пагод сосредоточены на площади около 42 кв. км., свидетельствуя о величии города в прежние времена (в пору расцвета здесь насчитывалось около 13 тыс. культовых сооружений). Самое знаменитое сооружение города – это «золотая пагода» Швезигон, построенная в 1057 г. королем Анорахта, основателем королевской династии Мьянмы. Интересны также пагода Швегугьи (1311 г.), храм Годопалин-Пато, самый высокий в городе храм – Татбьиньи-Пато (XI в.), храм Ананда-Пато (1091 г.), ступа Мингалазеди (1277 г.), пагоды Локананда-Кьяунг, Швесандо-Пая, Мануха-Пая, храм Хтило-минло (1211 г.), пагода Махабодхи-Пая в индийском стиле, Паганский археологический музей с обширной коллекцией по средневековой истории и т. д. и т. п.
Грозный воитель-монгол
После одержанных блистательных побед Чингисхан обратил внимание на Среднюю Азию. Арабские, персидские и турецкие летописцы говорят, как некий народ вышел из окраин Китая и устремился на земли Туркестана. Народы Центральной Азии называли монголов моголами.
Город Баган (Паган) – бывшая столица Бирмы, разрушенная монголами
«Искры этого похода, – писал один из летописцев, – разлетелись во все стороны, и зло простерлось на всех: оно шло по селам, как туча, которую гонит ветер». Как ранее отмечалось, в Средней Азии существовала довольно высокая культура. В первые века новой эры выделился Хорезмский оазис, здесь чеканили серебряную и медную монету (еще до начала новой эры), вели летоисчисление, были созданы мощные ирригационные сооружения, воздвигались замечательные творения архитектуры (городище Топрак-Кала в низовьях Амударьи). Особо выделялся Священный дворец, возвышавшийся над городом, в котором были богато украшенные парадные залы: «Зал танцующих масок», «Зал воинов», «Зал побед». В этих залах горел вечный огонь в честь божеств Победы и находились святилища, где люди поклонялись своим богам. В ходе раскопок найдены были помещения с росписью, мастерские, также документы храмового и царского архива, написанные по-хорез-мийски. Все это указывает на распространение грамотности среди чиновников и писцов Топрак-Калы (согдийский язык – язык международного, межобластного общения). Крупнейшее мусульманское государство в Центральной и Средней Азии возглавлялось хорезмшахом, чей трон находился в Ургенче, и объединяло Трансоксиану, буддийскую империю кара-китаев, китайский Туркестан, Афганистан, большую часть Ирана. В культурно-экономическом плане земли процветали. Их, как и Древнюю Русь, подвела та же беда – проклятая политическая раздробленность. Заметим, что ранее в одних только Согде, Бактрии, Тохаристане насчитывалось порядка 50–60 отдельных правителей (в VII–VIII вв.), причем все они враждовали друг с другом, так ни разу и не вступив в бой под единым командованием. В итоге вскоре все территории станут довольно легкой добычей для воинственных арабов и монголов. Султан Мухаммед (1200–1220 гг.), глава западной части арабо-мусульманско-го мира Азии, не сумел вовремя наладить добрососедские отношения с Чингисханом, хотя тот выступал за установление мира и развитие торговли. В 1218 г. хан направил в Бухару посольство и предложил «жить в мире», добавив, что ему «нет нужды желать других земель».
Караван
Предлагалось подписать договор, поделив сферы влияния и господства. Вскоре Чингисхан, подкрепляя слова делами, направил в Хорезм богатый торговый караван с золотом, серебром, китайскими шелками, тканями, бобровыми и собольими шкурами. А еще он приказал своим знатным людям и военачальникам направить с караваном людей для закупки хорезмийских вещей.
Однако его мирные шаги были превратно истолкованы. На караван в районе границы с Хорезмом напал наместник султана Кадыр-хан, не только разграбивший караван, но и умертвивший сотни людей (включая непосредственного представителя Чингисхана). Хотелось бы подчеркнуть, что Чингисхан был в понимании тех лет честным политиком и строго соблюдал союзные обязательства и договоры, во всяком случае, в этот раз это было так, и, даже будучи в гневе, он решил окончательно прояснить ситуацию и направил к хорезмшаху еще одну мирную делегацию (из мусульманина и двух монголов). Однако Мухаммед повел себя не только глупо и дико, но и недальновидно, что совершенно непозволительно для политика такого ранга. Он предал смерти посла, а монголов приказал обрить наголо (жесточайшее оскорбление по их канонам). Самонадеянность султана, владения которого простирались на Туркменистан, Афганистан, Персию, была так велика, что, видимо, он решил, что не стоит обращать внимание на какого-то дикого степняка. Когда же Чингисхан вторгся в его земли, Мухаммед не смог ничего противопоставить монголам. Он разделил 300-тысячное войско на части для защиты своих городов и крепостей, отдал инициативу в руки монголов и тем самым обрек себя на неминуемые поражения. Тем временем Чингисхан, «Аттила мусульманского мира», собрал родственников на тайный совет («Великий Семейный совет»), и те вынесли вердикт: «Татарское племя – это исконные губители дедов и отцов наших. Истребим же их, равняя ростом по тележной чеке, в отмщение за дедов и отцов, а оставшихся обратим в рабство». Напомним: татары отравили его отца, меркиты обесчестили жену Чингисхана. После соответствующей подготовки он двинулся в Центральную Азию, покорил ее города и царства, включая Ходжент, Бухару, Самарканд, Балх и др. Взяв штурмом Бухару, обороной которой руководил убийца монголов и грабитель каравана, Чингисхан приказал залить негодяю глаза и уши расплавленным серебром. После этого он приказал собрать на площади самых богатых людей города и заявил им: «Вами совершены наиболее тяжкие проступки, и вожди вашего народа являются большими преступниками. Если спросите меня, на каком основании я решил обратиться к вам с этими словами, скажу вам, что я – бич Аллаха.»
Мавзолей Саманидов в Бухаре. IX–X вв.
Чингисхан объявил всем, что он – Божья кара
Он потребовал от них добровольно отдать все богатства, управляющим богатеев отдал приказ «отдать все, накопленное их хозяевами». Историк Джувейни донес до нас эту историю. Арабский историк Ибн аль-Асир описывает тот ужасный день, когда монголы делили между собой население города (мужчин, женщин и детей), бесчестя женщин прямо на глазах у их близких. Многие предпочли умереть, бросившись на извергов с оружием в руках. Ограбив горожан, деревянный город сожгли. Средневековая Бухара была одним из известнейших городов мусульманского мира, о великолепии которого имеется множество свидетельств арабских географов. «Я не видел и не слышал, чтобы среди стран ислама был город, имеющий лучший внешний вид, чем Бухара», – писал арабский путешественник, энциклопедист Йакут, побывавший в городе до монгольского нашествия. Ибн Баттута увидел Бухару другой: «Этот город когда-то был столицей городов, которые находятся за рекой Джайхун, и проклятый татарский Тингиз (Чингиз)… разрушил его так, что сейчас его мечети, медресе и базары в развалинах, за исключением немногих, жители унижены, их свидетельство не принимается в Хорезме и других странах.» Отдельная глава книги так и называется – «Начало татар и опустошение ими Бухары и других городов». Эти описания подтверждаются бухарскими документами XIV века. Массовое истребление населения и разрушение крупных городов монгольские правители сделали принципом своей политики во всех завоеванных странах. Такая же судьба постигла блистательный Самарканд. Эти города были прекрасными оазисами, где бурлила жизнь: средь арыков и фонтанов трудились умельцы-ремесленники. Но, несмотря на свое 110-тысячное войско, Самарканд не выдержал осады. «Это один из самых крупных и прекраснейших городов», – писал о Самарканде ибн Бат-тута, и с горечью подчеркивал, что здесь на берегу реки «стояли громадные дворцы и здания, которые показывают, как высоко было мастерство жителей Самарканда. Но и эти здания, как и большая часть самого города, превращены в руины». Отважно сражался г. Ургенч, но и он не смог противостоять армаде монголов.