Русь нордическая

Эта универсальная четырехполюсная стратификация, вызревшая и сформировавшаяся в недрах древнеарийского общества, судя по всему, еще на Севере, позволила достичь максимальной гармонии в общественных отношениях древнего социума. Исходный принцип более чем прост: каждый должен заниматься чем-то одним. Нельзя, чтобы все занимались всем, в противном случае вместо органического единства наступит хаос. Единственное уточнение, которое хотелось бы сделать, касается терминологии, точнее, ее современного истолкования. Представляется, что функции вайшиев– купцов в дальнейшем значительно расширились, и их в дальнейшем лучше именовать предпринимателями.

Мировоззренческую составляющую жизни древних ариев обеспечивали жрецы (они же, по Неру, мудрецы-ученые). Кшатрии занимались управлением (и в случае военной необходимости принимали на себя роль вождей). Весьма существенной была роль вайшиев-предпринимателей: они осуществляли функции посредников между арийскими общинами и внешним миром; наиболее удобным и распространенным путем для реализации данной задачи выступала торговля, обмен материальными ценностями (товарами). Наконец, основу основ арийского общества (как, впрочем, и любого другого) составляли шудры — работники, понимаемые, однако, не как бесправные рабы, а как люди, занимавшиеся конкретным делом по указанию (или решению) общины.

Ничего более оптимального, чем указанная четырехэлементная структура общественного устройства, за всю историю человеческого общества выработано не было, хотя в разные эпохи и в разных исторических условиях обозначенные компоненты выступали под разными именами. Неудивительно, что в грандиозной политической модели, разработанной Платоном, исходными элементами идеального государства выступают мудрецы, воины, купцы и ремесленники [64] , то есть по существу те же самые структурные элементы, что и в предшествовавшем эллинской культуре древнеарийском обществе. (Впрочем, удивляться тут особенно не приходится, так как эллины, в конечном счете, являлись потомками древних арийцев и некогда вместе с другими протоэтносами мигрировали с Севера на Юг, из Гипербореи в Средиземноморье.)

64

См., напр.: Платон. Сочинения. Т. 3. Ч 1. М., 1971. С. 147 и последующие.

Отсутствие хотя бы одного из них или гипертрофирование любого из четырех неизбежно приводило к дисгармонии общественного уклада в целом. Гармонизация многообразной общественной жизни достигалась не за счет доминирования одной касты над другой, а путем нахождения оптимального численного и структурного баланса между ними. Изменение кастовой принадлежности допускалось, но, естественно, в случае объективной необходимости и уж никак не за счет поголовного перехода из одной касты в другую, когда, к примеру, все шудры-работники вдруг вознамерились бы стать кшатриями-управленцами.

Сказанное однако можно отнести главным образом к начальному этапу арийской истории, связанному с выделением из этнически недифференцированного гиперборейского общества и длительной миграцией протоэтносов по просторам Евразии. После вторжения индоариев на Индостан и смешения с темнокожими дравидскими аборигенами, говорившими на принципиально другом языке (некогда, впрочем, также отпочковавшегося от нерасчлененной лингвистической общности), структура прежнего арийского социума, перешедшего от ведизма к индуизму, стала совсем иной. Прежний, с таким трудом найденный баланс варн был утрачен, произошла абсолютизация брахманского сословия и полное уничижение низшей (с точки зрения брахманов) касты шудр и присвоение себе ведущей роли в земной и неземной жизни.

Частичное совмещение одним лицом или группой лиц функций различных каст может привести и к позитивному результату. Так, в русской истории положительными примерами сочетания управленческих и идеологических функций можно считать деятельность Олега Вещего и Александра Невского, Ивана Грозного и Петра Великого. Однако присвоение одним из сословий функций всех остальных никогда к добру не приводило. Например, попытка создания теократической власти (когда решающую роль пыталась играть «жреческая каста») всегда и всюду оканчивалась неудачей. К еще более трагическому результату приводило присвоение себе властных функций со стороны последней «низшей» касты или толпы, когда, так сказать, каждая кухарка начинала учиться управлять государством. В конечном счете в подобных случаях дело, как правило, заканчивалось насилием, смутой и хаосом.

Когда-нибудь на примере различных событий и коллизий прежде всего отечественной истории уместно будет показать, каким именно образом трансформировалась на русской почве арийская модель оптимального общественного устройства, насколько она оказалась жизнеспособной и действенной. Пока же хотелось бы обратить внимание на следующий факт: древнеарийское и санскритское название некоторых варн по сей день живо в русском языке. Особенно это относится к, казалось бы, совершенно инородному понятию «кшатрий». Корневая основа в нем, общая для многих индоевропейских языков, — [кш]. Гласные звуки между этими двумя согласными, по-разному чередовавшиеся на протяжении тысячелетий в фонетике различных языков, в принципе могут быть любыми: в русском языке возможны варианты — кая/, коя/, кыш, кия/, куш и др. Почти к каждому из перечисленных корней можно подобрать подходящее слово. В соответствии с первоначальным смыслом древнеарийского слова кшатрий означает «воина» и «правителя» (именно поэтому последнее понятие первоначально имело совершенно иное, но хорошо знакомое, обличив — раджа[нья] [65] ). В славянских языках соответственно этому древнейшему смыслу также имеются понятия — «кош», «кошевой [атаман]», означающие: первое — название военного лагеря в древней Руси или у запорожских казаков; второе — «военачальника, командира коша». Как видим, налицо фактически полное смысловое и лексическое соответствие между древнеиндийскими и славянскими словами.

65

См.: Бэшем А. Чудо, которым была Индия. М., 1977. с. 151.

Аналогичной смысловой и лексической реконструкции поддаются и другие лексемы, составляющие древнеарийский стратификационный «катрен». Первый слог понятия шудра в изолированном виде звучит оглушено — [шут]. Есть все основания полагать, что именно отсюда происходят русские слова «шут», «шутка», «шутить» и др.

* * *

Вообще же Традиция как таковая вечна и незыблема не потому, что она есть изобретение какого-то одного гениального человека или группы гениальных людей, рассредоточенных в историческом времени. Традиция вечна и незыблема потому и только потому, что является, как доказывал К.Э. Циолковский, порождением Воли Вселенной (или, что одно и то же, — повелением Космоса). Законы и нормы, требующие своего исполнения, сохранения и защиты, являются естественноисторическими, сформированы в виде природной закономерности — «физического фактора», как выражался АЛ. Чижевский, — и транслируются разумным существам и их сообществам с целью создания благоприятных условий для возникновения и расцвета цивилизаций.

Поэтому и не правы те мыслители-традиционалисты, считающие, будто бы Традиция возникла однажды и давным-давно, длительное время передавалась от поколения к поколению, затем была утрачена и теперь требует своего возрождения. Традиция в позитивном смысле данного понятия, действительно, оказалась в тупике, но совершенно по другой причине, нежели это представлялось Рене Генону, Юлиусу Эволе, Мигелю Серрано и их многочисленным приверженцам. Вечные истины (в том числе нравственные нормы) имеют ноосферное происхождение и способны возобновляться (реп-родуцироваться) вновь и вновь в каждом новом поколении (но при помощи весьма ограниченного круга людей) независимо от уровня развития общества или исторической эпохи.

Так, Золотое правило нравственности («Поступай с людьми только так, как бы хотелось, чтобы они поступали по отношению к тебе») имеет непреходящую ценность и требует своего сохранения и культивации вовсе не потому, что было сформулировано на заре человеческой истории и более всего известно как евангельский принцип. В точно таком же содержании оно известно в древних религиях или же философских учениях Востока и Запада на протяжении многих тысячелетия и не очень-то реализовывалось в реальной жизни. Его утрата в принципе невозможна потому, что, являясь ноосферной константой и в силу естественной необходимости оно, как феникс из пепла, будет возрождаться вновь и вновь в любом социуме независимо от того, было ли здесь известно ранее о великом завете предков. Но зачем же открывать каждый раз заново то, что уже было однажды открыто, если это доступно в форме имеющегося знания, норм и законов?

Казалось бы, на первый взгляд христианство, имеющее к тому же явственно выраженное иудейское происхождение (а в Ветхом Завете — и иудаистическую направленность), имеет мало общего с гиперборейским язычеством, по времени предшествующим христианской доктрине не менее чем на целый порядок. Однако в основе всех мировых и немировых религий лежат некоторые общие морально-этические принципы, богооткровенные в смысле своего ноосферного происхождения. Именно поэтому они являются общими для любых религиозных учений — христианства (во всех его конфессиональных оттенках — православия, католичества, протестантизма, сектантства), ислама, буддизма, даосизма, конфуцианства, зороастризма, первобытного, «варварского», античного синкретизма и т. д. При этом возможное взаимодействие этих и других учений должно выражаться не в том, чтобы заимствовать какие-либо идеи друг у друга, но черпать духовные богатства и ценности из общего источника — Гиперборейской Традиции. Сказанное в полной мере относится и к взаимодействию культур и межэтнических контактов.