Русь Татарская. Иго, которого не было

Здесь следует также отметить, что атеистическая пропаганда промышленной эры была направлена большей частью именно против православной и католической церквей. Почему?

Во-первых, город вовсе не враждебен любой религии. Потребительское сознание вполне уживается с иудаизмом, протестантизмом и проч. В. Шубарт отмечает, что «евреи, переходя в христианство, предпочитают протестантизм». Город враждебен именно православному и католическому христианству. Во-вторых, христианство не является религией, производной от иудаизма. Это два совершенно различных вероисповедания, как по духу, так и по букве.

Между тем, не всякий город противостоит христианскому духу, поскольку города существовали и существуют не только на Западе, но только на Западе сложился такой специфический слой, как буржуа. По словам М. Вебера: «Одному лишь Западу известно государство в современном смысле этого слова, с твердыми основами управления, ведомственной администрацией и государственно-гражданским правом; зачатки этого встречаются, правда, в древности и на Востоке, но нигде они не достигли полного развития. Лишь Западу известно выработанное юристами рациональное право, разумно толкуемое и применяемое. Лишь на Западе мы встречаем понятие гражданина (civis romanus, citoyen, bourgeois, Burger), так как лишь на Западе существует город в специфическом смысле этого слова» [77] .

77

Вебер М. История хозяйства. Город. М., 2001, с. 286.

Заметьте, читатель, западный гражданин это именно bourgeois, Burger. Нет буржуа, нет и гражданского общества.

Ключевой чертой христианского характера является готовность полагаться на Господа в повседневной жизни. Эта черта как нельзя лучше подходит характеру всякого земледельца, чья жизнь целиком зависит от урожая и, соответственно, от непредсказуемых природных условий. Христианин реагирует на проблемы по мере их поступления. Эта черта преобладает в характере великороссов, а В. Шубарт считает, что она в значительной мере присуща еще и англосаксам. Оборотной стороной подобного отношения к реальности является некоторая неорганизованность, положительной – чрезвычайная устойчивость и приспособляемость к воздействию внешних условий существования.

Но есть одно но, и мы с вами, читатель, должны учитывать следующее немаловажное обстоятельство. Как было показано выше, слово крестьянин (христианин) в двойном значении, т. е. в значении земледельца и человека, верующего в Христа, появляется в Великороссии около XV века. Т. е., как следует понимать, появление двойного значения у этого термина связано с развитием поместного сельского хозяйства. До XV–XVI веков земледелие не играло большой роли в жизни великоросса. Он являлся лесовиком-охотником. Отсюда у него весьма сильное ощущение жизни еще и как охоты, поиска, которое выражается весьма популярной поговоркой, благополучно дожившей до нашего времени: на Бога надейся, а сам не плошай. Именно в этом обстоятельстве, как представляется автору, кроется основная ошибка тех мыслителей, которые приписывают русскому человеку общинность как доминирующую черту характера. Увы, но это утверждение является самообманом. Великоросс зачастую проявляет свойства крайнего индивидуализма, и эти свойства не должны нас удивлять.

Итак. Нет никакого сомнения, что терпение и терпимость являются одними из главных характеристических черт русского человека и эти качества привиты ему, в большей степени, православной верой. Известно, что языческая религия предков славян отличалась редкостной жестокостью и предусматривала человеческие жертвы.

Три источника и три составные части

Сейчас, читатель, зададимся следующим вопросом. Касается он пресловутого «татаро-монгольского ига». Всего в улусе Джучи присутствовало четыре тысячи воинов-моголов, под началом же Бату состояло только две могольских тысячи (общее количество подчиненных ему войск, не только могольских, на начальном периоде организации Орды составляло несколько более десяти тысяч воинов, точнее военнообязанных). Естественным будет полагать, что могольский воинский контингент вел семейную жизнь. Следовательно, общая численность этнических моголов (нирунов и дарлекинов) в Орде составляла около десяти тысяч человек, возможно несколько больше, но это непринципиально. Дело, однако, заключается в том, что всего в южнорусских степях в первой половине XII в. кочевало не менее 12–15 крупных половецких орд, а это значит, как утверждает С.А. Плетнева, что общее количество туземного кочевого населения равнялось примерно 500–600 тыс. человек [78] . В этот расчет не входит достаточно многочисленное оседлое население, проживавшее по низовьям Волги, Дона и пр.

78

Плетнева С.А. Половцы. М., 1990, с. 115.

Таким образом, моголы, неважно, принадлежали они к европеоидной или монголоидной расе и на каком бы языке они ни общались между собой, не могли хоть сколько-нибудь существенно повлиять ни на антропологические, ни на этнические, ни на лингвистические характеристики населения южнорусских степей и уж тем более русских княжеств.

Если же учесть тот факт, что население русских княжеств в XIII веке насчитывало несколько большее 8 млн. человек (см. Г.В. Вернадский «Монголы и Русь»), то становятся совершенно непонятными поиски какой-либо монголоидности среди восточных славян (в особенности при том, что источники сообщают о сугубой европеоидности моголов). Впрочем, дело конечно же не в этих утверждениях, а в том, что исторические процессы в Восточной Европе не были обусловлены, как призванием неких полумифических варягов, так и миграцией в Волго-Донские степи нескольких тысяч человек даданьско-чжурчжэньской национальности.

Скорее всего, читатель будет удивлен следующими словами, тем не менее их следует высказать. Автор полагает, и он в этом убежден, что история Орды завершилась только в ХХ веке, а ее последняя война закончилась 9 мая 1945 года. Данное утверждение выглядит сегодня более чем экстравагантно. Однако попробуйте, читатель задаться вот каким вопросом. Ужели Орда исчезла после стояния на реке Угре в 1480 году, а если же нет, то не может ли быть того, что в более поздние времена она была известна под иным наименованием?

Известно, что в Смутное время начала XVII века, в борьбе за российский престол столкнулись три основные силы. По словам историков, то были земщина, казаки и поляки, но участие последних, как утверждают некоторые современные авторы, к примеру В. Верас, являлось чисто номинальным. Под «поляками» большей частью, следует разуметь литву, точнее – предков белорусов [79] .

Но что же такое, к примеру, земщина? Справочная литература определяет этот термин как основную часть территории Русского государства с центром в Москве, не включенную Иваном IV Васильевичем в особый государев удел – опричнину. Термин казаки энциклопедический словарь «История Отечества» определяет как этносословные группы в составе русского и некоторых других народов.

79

В. Верас. У истоков исторической правды // http://veras.litvin.org

Так вот. На взгляд автора, славянская Россия является сплавом трех частей, имеющих определенные отличия в культуре, политических традициях и экономическом укладе.

1. Литвинская Русь. Ее ядро составляют белорусы. Она ближе всего к западным славянам, к европейскому сообществу и к европейской культуре, некоторой своей частью она тяготеет к католичеству.

2. Московская Русь. Это Ростово-Суздальская земля, Московия, Великороссия, Православная Русь, ядро нынешней России.

3. Ордынская Русь. Это Казачество, Степная Русь, она ближе всего к Востоку, т. е. к цивилизациям Ирана и Туркестана, исторические корни ее уходят к скифским временам, а может и далее в глубь столетий. К сожалению, история Ордынской Руси полна клеветы и домыслов.

Следует заметить, что предложенное автором членение подтверждается тем фактом, что российское дворянство делилось на три основные группы родов – Гедеминовичи, т. е. литвинские роды, Рюриковичи – московитские, и еще одну большую группу составляли так называемые «татары», т. е. Чингизиды. Соотношение численности данных групп было приблизительно равным, чему свидетельством являются приведенные в начале книги цифры Н. Загоскина.

В различные времена вышеназванные три составные части России занимали различное положение по отношению друг к другу. Во времена процветания Великого шелкового пути Ордынская Русь определенно доминировала как в политическом, так и в экономическом отношениях. После угасания ВШП и переориентации общероссийского экономического вектора в сторону Европы особое значение получила Литвинская (Западная) Русь и, естественно, связь с западным славянством и Западной Европой вообще. Соответственно, история, а она, конечно же, никогда не являлась наукой проституирующей перед политикой, была несколько подкорректирована в соответствующем духе. Великорусский народ историки решили выводить из Киевской Руси, а российскую государственность от неких норманнов, стремясь хоть как-то легитимизировать часть дворянства западноевропейского происхождения. Н. Бердяев потребовал «изгнать татарина», а Соловьев разработал концепцию борьбы «леса со степью», которую некритично поддержали В.О. Ключевский, П.Н. Милюков, А.Е. Пресняков, Г.В. Вернадский и Б.А. Рыбаков, не говоря уже об историках «украинского» направления, предкам которых ордынцы в свое время задали хорошую трепку.