Русь

Забыв печали и невзгоды,

Ты станешь неге предаваться

В садах, игрою любоваться

Каменьев, яхонтов огонь

Кидать с ладони на ладонь!

Полюбишь ты, мой богатырь,

Корицу, перец, тмин, имбирь

И яства нежные с шафраном!

Утех захочешь, за джейраном

Помчим, натянем тетиву!

И не во сне, а наяву

Поймешь, что жизнь – игра, не служба

И все игра – любовь и дружба,

И сладкий плен небесных числ,

Высоких звезд сокрытый смысл,

А мы лишь пешки да ферзи,

И объяснений не проси.

Вот ты, герой, храбрец ты редкий,

А все не вылезешь из клетки!»

Князь, опершись о столб, застыл,

Стоит как будто изваянье,

Ни разу глаз он не открыл,

Спокойно ровное дыханье.

Хан кинул спелым абрикосом –

Попал в турецкого посла!

Кайдаловна, степная роза,

На Ярополка из угла

Глядит, завесившись фатой.

Кайдал трясет сосуд пустой

И пословесно изрекает:

«О, славный витязь! О, воитель!

Бесстрашных руссов повелитель,

Зачем с тобой мне враждовать

И ратоборствовать сурово,

Коль можно вина попивать

Вдвоем под золоченным кровом,

Фонтаны слушать, звоны струн,

От ласк рабынь блаженно млея,

Лежать, жевать рахат-лукум,

Придвинув дедовы тавлеи!

Дочь за тебя свою отдам,

Не знаешь, как любезен хан!

Хоть каждый день, мой друг, женись!

Вот это – сказка! Это жизнь!»

Эк, тороват он на посулы!

Улыбка утомила скулы;

Речистый хан Кайдал вспотел;

Схватив кувшин, к нему припал,

Но обмер: пленник так всхрапел,

Что шёлк шатерный завздыхал!

Досаду топит хан в вине;

Перо трясется на чалме;

В глазах – вселенная тоска,

А в бороде – три волоска!

Неймется старому однако;

Вопит: «Дикарь! Урус! Собака!

И кто кресты на вас надел –

Братоубийца, сын рабыни!

Холопство, рабство – ваш удел,

А братства нет меж вас в помине!»

Князь глаз открыл.

Бровь поднял. Хмыкнул,

Без промаха плевок послал,

Не плюнул – так, небрежно цыкнул,

И взвизгнул щупленький Кайдал.

Кричит: «Злодея уведите!

Да на кусочки изрубите,

А голову доставьте мне!»

И утопил позор в вине…

Песнь вторая

Покойна звёздная обитель,

Не слышен говор из шатров,

Ведут героя на погибель,

Ведут меж гаснущих костров.

Остановили, повернули,

В шатёр духмяный запихнули,

Сорвали с глаз его тряпицу,

И видит князь в шатре девицу.

Медноволоса, волоока,

Раскоса чуть, один изъян;

Цветной прозрачной поволокой

Её нагой окутан стан;

Жемчужин ряд вкруг шеи смуглой,

Младая грудь, живот округлый

Под лёгкой тканью дышат страстью,

И злата красного запястья

Полны сапфиров голубых…

Князь усмехнулся: хороша

Кайдаловна-то, еретица,

А всё пропащая душа,

А всё гулливая девица.

Она, меж тем, с него верёвки

Сняла, движенья быстры, ловки;

Вдоль ложа тонкие cocyды

Курятся, тонут в фимиаме,

Ковры, подушек пестрых груды-

Атласных, с яркими кистями.

Плывет Кайдаловна павлином,

И голосок звенит струной:

«Хочу, чтоб стал ты властелином,

Хочу я быть твоей женой!

Забудь и думать об отце.

Вам не сидеть в одном дворце,

Уж я об этом позабочусь!.. »

За предложенье и за почесть

Отвесил славный гость поклон.

Не тратя времени напрасно,

Он рот княжне фатой заткнул,

Кисейной шалью ярко-красной

Потуже руки ей стянул.

Прислушавшись, шатёрный шёлк

Кривою саблею рассек,

И ветерок края развёл.

Хазарин мимо лошадь вел, -

Вздрогнул он, зычно закричал,

Из мрака стражи налетели,

Блеснул коротенький кинжал,

Клинки кривые зазвенели.

Рванулся князь, в седло вскочил,

Кому-то руку отрубил,

Кому-то голову лихую!

Помчался вихрем в ночь глухую!

Темны безмолвные поля,

Лишь над скудельницей свеченье,

И здесь кончаются кочевья,

А дальше – русская земля.

Князь Ярополк, изнемогая

От боли, свесился с седла,

Луна глядит на степь- без края.

Знать смерть за витязем пришла, -

На землю сполз, держась за стремя,

И повалился у копыт.

Невдалеке шумят деревья,

Меж их корней ручей журчит,

Но силы нет к воде припасть,

Лежит недвижно бледный князь.

Луна полнеба застилает,

Часовенка, видна в дали,

Деревья никнут до земли,

Там нежить разная гуляет,

С верхушек сосен зрит она:

Лежит воитель умирает,

А вкруг него земля красна…

Кричали стрепеты и дрофы.

Понурый конь в траве бродил,

Бежало время, словно строфы,

Князь Ярополк лежал без сил.

Он хочет Богу помолиться

За жизнь народа своего, -

Не может князь перекреститься,

Рука как – будто не его.

Нет силы, ловкости и прыти.

Князь шепчет: «Щуры, пособите!»

И словно свежестью пахнуло,

Как – будто ветер налетел,

Боль стихла и совсем уснула,

Князь потянулся сильно, сел,

А перед ним – седой старик.

Не ясно виден древний лик.

– «Что, Ярополк, зажили раны?