Русалка

— Она что, рассказала это тебе? — Петр покачал головой. — Я лишь предполагаю, что он там, куда она ведет нас.

— Может быть, нам все-таки лучше пойти на юг, — сказал Саша, испугавшись того, что он повторил старую, много раз слышанную идею Петра. Сейчас же он мог видеть только то, что Петр все больше и больше менял свои взгляды на происходящее, из чего Саша мог сделать единственное заключение: — Тогда мы можем пойти домой, перекинуть через реку бревно…

— А Гвиур, — напомнил ему Петр, и сашино сердце учащенно забилось, когда он услышал это имя, здесь, где они даже не хотели вспоминать о его существовании.

Но Петр видимо не имел сил дальше говорить об том.

— Тогда мы могли бы просто отправиться в Киев, — сказал Саша. — Я уверен, что где-то здесь есть переправа. И там наверняка слишком много людей, чтобы он мог попытаться что-то сделать. Я не думаю, что все колдовские штучки выходят, когда кругом множество народа. И я думаю, что и колдуны в таком месте просто-напросто бессильны. Но, по правде говоря, я не намерен туда отправляться.

Установилась долгая тишина.

— Я не думаю, что мы доберемся туда, — сказал Петр. — Я не думаю, что у нас будет такая возможность.

Итак, они пришли к противоречию.

— Но мы можем попытаться! — настаивал Саша.

На что Петр медленно покачал головой.

— Что это значит? — спросил его Саша. Петр промолчал.

— Петр, почему нет? — Мы не попадем туда. — Саша пристально смотрел на него, ощущая собственную беспомощность, так как не мог физически заставить Петра сделать что-то, но навязывать ему свою волю он не хотел, что само по себе являлось видимым поражением.

— Здесь гораздо лучше все ощущается, — сказал Петр. — Ведь гораздо лучше быть среди деревьев, чем на лодке, как ни безумно это звучит.

— Это совсем не безумно, — сказал Саша. — Это действительно лучше… Но ведь ты знаешь, как знаешь и то, что глупо оставлять меня одного в лесу, что действительно глупо верить ей?

Через некоторое время Петр кивнул и сказал:

— Но у меня было лишь такое ощущение… мне казалось, что это она, и она разговаривает со мной: хочет сказать мне, что дедушка еще живой, что он попал в какую-то беду, и если мы не поможем ему, то может случиться что-то ужасное, что-то такое, чего я не понял, правда, я не понимал этого никогда, во всяком случае в этих ощущениях для меня не было ничего нового. — Он нагнулся за кувшином и начал откупоривать его.

И неожиданно пронзительно вскрикнул, хватаясь за меч и одновременно вскакивая на ноги, едва не срывая натянутую над ними парусину… потому что от ближайших кустов послышался подозрительный шум, будто что-то быстро пронеслось по мокрой земле. Саша пытался освободить дорогу для Петра и одновременно не попасть в костер, и поэтому успел заметить лишь какую-то тень, которая обогнула стороной их костер и исчезла в зарослях.

Он услышал лишь доносившееся из темноты шипенье.

— Малыш! — воскликнул Саша и схватил Петра за руку. — Не бойся его.

— Не бойся его! — передразнил его Петр. Но черная круглая голова высунулась из кустов и уставилась на них, показывая полный ряд блестящих зубов.

— Малыш? — повторил Саша. Существо выползло на освещенное огнем место и под моросящий дождь, и здесь стало видно, что это был несчастный, жмущийся к земле дворовик.

— Это созданье должно быть подальше от нас! — сказал Петр. — Брось ему что-нибудь поесть, но не подпускай близко.

Тогда черный шар подкатился поближе, уложил свой подбородок на землю и, сложив свои маленькие лапы перед мордочкой, уставился на них.

Теперь это был съежившийся и весьма опечаленный Малыш.

— А где же Ууламетс? — спросил его Саша, и в ответ раздалось знакомое рычанье.

— Он как всегда любезен, — пробормотал Петр, но не собирался убирать свой меч.

— Но это же Малыш, — продолжал тем временем Саша. — Я уверен, что это он.

— Эти существа похожи одно на другое, — заметил Петр. — Не подпускай его ближе!

Но оно подползло еще, все так же прижимаясь к земле.

— Но это уже чересчур, — сказал Петр. — Но…

— Не смей бить его! — сказал Саша, пододвинул корзину и, вытащив из нее репу, бросил ее поближе к черному шару.

Маленькие черные лапы тут же вцепились в предложенную репу, старательно переворачивая ее. Теперь Малыш уселся и начал глодать нежданный ужин, очень аккуратно откусывая маленькие кусочки и изредка посматривая в сторону своих благодетелей. Затем жадно проглотил остатки репы, быстро забежал под натянутую парусину и обхватил Сашу лапами за лодыжку.

— Вот черт возьми! — воскликнул Петр. Саша едва не завизжал, мгновенно представив ровный ряд крепких зубов и свою ногу. Но существо просто держалось за нее, и Саша очень осторожно нагнулся и погладил его по голове.

Черный шар ухватил его за запястье и продолжал удерживаться на нем, когда Саша встал.

— Будь осторожен! — сказал Петр.

— Все в порядке, — сказал Саша, пытаясь взять старинное созданье в руки. Но черный шар прыгнул ему на грудь, быстро вскарабкался на шею и спрятался там, как только Петр хотел его поймать. После этого дворовик затих, продолжая обнимать лапами сашину шею, а Петр стоял перед ними с поднятым мечом. В этот момент Саша подумал, что он хорошо сделал, что не стал поднимать шум, который только обеспокоил бы всех. — Он ведет себя как следует, — сказал Саша, уговаривая его слезть с шеи. — Давай, давай Малыш. Слезай.

Но тот поднялся к его уху и оттуда зашипел на Петра.

— Боже мой, — только и сказал Петр.

— Все в порядке, — вновь повторил Саша, сел на бревно под их импровизированным шатром и осторожно освободился от цепких жилистых лап.

Малыш вновь зашипел, спрыгнул на бревно и спрятался у Саши под коленями. Петр все еще продолжал стоять, держа меч в руках, но, наконец, нахмурившись, убрал его в ножны и поднял упавший кувшин, который, к счастью, не разбился.

При этом он пробормотал:

— Я надеюсь, что это хороший знак. — Он положил меч и уселся около огня. Его волосы поблескивали от дождя, а с лица все еще не сходило мрачное выражение, когда он бросал взгляд вниз, где пряталось раздражавшее его существо. Тем временем, Малыш поднялся вверх, добравшись до Сашиной ладони.

— Он испугался, — сказал Саша.

— Уж он испугается. — Петр состроил гримасу, откупорил кувшин и выпил. — Что с дедушкой? Вот что я больше всего хочу знать. Если местное Страшилище убежало от этого…