Русич

— Сегодня я не смогу остановиться, — хрипло и с дрожью выдохнул он.

— Не останавливайся.

Глава 16

Страсть Лекса опаляла кожу и заставляла задерживать дыхание от неожиданности.

Было ощущение, что от нетерпения он стал бы рычать диким зверем, если бы только мог это делать.

Это чувство было настолько глубокое и всепоглощающее, что Варя почувствовала дрожь внутри тела вместе с горячей волной возбуждения от того, каким был мужчина сейчас.

Ее не пугало это. Ей это искренне нравилось.

Это было сродни тому, что обнимать за шею дикого хищника и не бояться, что он причинит тебе вред.

Чувство, схожее с ярким и сочным выбросом адреналина в кровь.

Ему настолько не терпелось скорее погрузиться в нее, что Лекс не стал даже снимать трусики с девушки — отодвинул их в сторону, давая немного свободного пространства, и подался бедрами вперед.

Он вошел в нее с глухим стоном, словно поймал всё блаженство мира. Сделал это не резко, но глубоко и основательно. Так, что Варя в какой-то момент даже подумала отодвинуться, чтобы не навредить себе. Но Лекс словно почувствовал, где этот болезненный порог, и тут же остановился.

Мужчина даже закрыл глаза, полностью отдавшись этому волшебному моменту с ясным осознанием того, что девушка не боится его — она открыта и доверяет.

Это именно то, к чему он стремился так упорно и осторожно.

И вот плоды его терпения были настолько сладкими и сочными, что в груди что-то сжалось от болезненной непередаваемой нежности.

Уважение и доверие — это куда серьезнее, чем страсть, которая вспыхивала и проходила, оставляя после себя зачастую только горечь несбывшихся надежд.

В его голове стоял ее трепетный, по-женски нежный голос, который выдохнул: «Не останавливайся!» — и Лекс стал двигаться.

Сначала по привычке сдерживал себя.

Он прислушивался к тому, как дышит Варя.

Как реагирует на его движения.

Как принимает в себя.

Не сжимается, не отталкивает, а прижимается к нему, прикусывая нижнюю губу, оттого что эти горячие эмоции захватывали и ее нежную, хрупкую душу.

Этого откровения стало достаточно, чтобы мозги Лекса просто поплыли от адреналина.

Всё получилось! Твою ж мать! Даже не верилось до конца!

Он стал двигаться резче — так, как привык. Как хотел до гребаного звона в яйцах уже много дней.

Раздавались ритмичные шлепки бедер, и кровать жалобно поскрипывала и пошатывалась в такт этим ударам. Вероятнее всего, эти звуки отчетливо можно было услышать в коридоре тем, кто мог бы проходить мимо камеры в ту минуту. Но Варе было не до стыда и мыслей о других людях — она утопала в эйфории неизведанных, новых и таких правильных чувств.

Чувств, когда не нужно было опасаться сделать что-то не так. Или выглядеть недостаточно сексуальной.

Когда она видела искренний восторг и страсть в глазах мужчины напротив.

Это было больше, чем просто секс.

Как откровение двух душ, которые научились слышать друг друга без оглядки на прошлое, в котором у каждого из них не всё было радужно.

Но в этот момент, когда их тела двигались в унисон и они вдыхали судорожное дыхание друг друга, ничего не казалось больше невозможным. Стирались рамки. Забывались прошлые обиды. Души словно возрождались в этом огне, который горел в их крови, заряжаясь друг от друга.

И в этом была настоящая магия.

Варя чувствовала, как раскрывается в руках Лекса и уже не задумывается о том, что он будет думать, если она сделает что-то неверно.

Она доверилась ему целиком и полностью, как настоящему мужчине, в котором была уверена и знала, что он чутко и аккуратно развернет ее в нужное русло, если что-то пойдет не так.

Но, кажется, всё шло просто идеально.

Ее накрывало волнами жара, которые откликались в каждом напряженном нервном окончании, скручивая их, но даря такое незабываемое наслаждение, что хотелось этого еще и еще.

Варя осмелела настолько, что сама подалась спиной назад, увлекая Лекса за собой, но мужчина уперся рукой над ее плечом, глухо выдохнув:

— А спина?

— К черту спину. Хочу, чтобы ты был сверху.

Лекс приподнял удивленно брови, явно не ожидая услышать ничего подобного, но вместо ответа припал к ее губам в жадном, глубоком поцелуе, на который Варя ответила со всеми эмоциями, на которые только была способна.

Она хотела, чтобы Лёша почувствовал, как она ценит его доброе отношение и чувственность, с которой он относился к ней все эти дни, проведенные в камере.

Варя хотела быть с ним такой же открытой и чувственной в ответ. Она училась этому, брала пример с Лекса и понимала, что получает от этого столько эмоций, как еще никогда и ни от кого.

Он прервался лишь для того, чтобы всё-таки стянуть поспешно с девушки трусики и с себя мешающую одежду, чтобы наконец прижаться кожей к коже и сойти с ума окончательно.

Никогда еще у Лекса так сильно не срывало тормоза в сексе! Черт, всякое бывало, конечно, но чтобы вот так цепляло где-то глубоко внутри — это было впервые.

Он смотрел в распахнутые красивые глаза своей девочки и не мог перестать целовать ее, одновременно вбиваясь в нее на грани потери рассудка и здравого смысла.

Его красивая. Его нежная и такая отзывчивая.

Ему придется на себя нацепить наручники, чтобы отпустить по собственной воле в самое ближайшее время! А иначе быть большой беде.

Лекс всё еще боялся сделать Варе больно и оттолкнуть от себя этим, но когда почувствовал в агонии страсти, как девушка хватается за его плечи, чуть царапая и возбуждая этим еще сильнее, при этом приподнимая бедра, то понял, что всё у них идет хорошо.

Она тоже больше не сдерживалась и не стеснялась, а отдалась своей страсти сполна, уловив бешенный ритм своего мужчины, пока не вскрикнула, сжимая его торс своими подрагивающими коленями.

Варя была поражена тем, что кончила. С ним. Во второй раз.

Это было настоящим чудом и открытием для нее. Она поцеловала мужчину в губы, когда он широко и довольно улыбнулся, буквально промурлыкав:

— Мы только начали, принцесса.

И Лёша, как всегда, не обманул.

После того как кончил он сам, глухо застонав и запрокинув голову, отчего венки на шее проступили и стали заметнее под кожей, он не пошел в душ. Не отвернулся, чтобы уснуть, а принялся целовать разомлевшую девушку.