Русская артиллерия в мировую войну (Том 1)

3) по разработке вопросов по укомплектованию вооруженных сил;

4) по сбору и содержанию сведений о численности войск, о степени обеспечения их главнейшими видами довольствия и пр.

При современных условиях непрерывного усовершенствования и чрезвычайной сложности артиллерийской техники старшие общевойсковые начальники могут с успехом использовать артиллерию в бою, если для разработки всех данных по артиллерийской части, обеспечивающих успех боевых операций, в их распоряжении имеются помощники из опытных, обладающих обширными специальными знаниями артиллеристов.

В особенности необходимы были такие артиллеристы в высших войсковых штабах царской русской армии ввиду слабой подготовки в артиллерийском отношении общевойсковых начальников, не исключая и генерального штаба, что отмечалось в части I настоящего труда.

Положением о полевом управлении артиллеристы были введены только в состав некоторых органов снабжения, а именно: главному начальнику снабжений армий фронта непосредственно подчинялся начальник артиллерийских снабжений армий фронта с небольшим управлением и начальнику этапно-хозяйственного отдела штаба армии был подчинен заведывающий артиллерийской частью отдела с состоящими при нем для делопроизводства двумя офицерами и одним чиновником.

Начальник артиллерийских снабжений (начартснаб) являлся распорядителем боевого снабжения армий фронта и всех артиллерийских средств тылового района фронта, но, кроме того, согласно Положению, он должен был "давать указания по правильному использованию артиллерии в техническом отношении". Всецело занятый ответственным прямым делом артиллерийского снабжения, начартснаб не имел ни времени, ни возможности давать эти указания; к тому же штабы фронтов вообще не привлекали начартснабов к подобной работе.

Заведывающий артиллерийской частью (Зач), с доклада начальнику этапно-хозяйственного отдела штаба армии, также имел право давать указания по техническим вопросам и по специальной артиллерийской службе соответственным корпусным управлениям армии. Но подобных указаний от него не требовалось при наличии инспекторов артиллерии корпуса (инаркоров), которые по служебному положению были авторитетнее и старше по чину.

"Важнейшей обязанностью" инаркора, согласно Положению, являлась "забота о своевременном и соответственном с потребностью пополнении войскового запаса огнестрельных припасов, ручного оружия и прочих предметов артиллерийского довольствия в войсках корпуса, а также непосредственная организация пополнения огнестрельных запасов во время боя".

Определенных указаний относительно обязанностей инаркора по руководству боевыми действиями артиллерии не имелось; согласно Положению, он должен был бы во время боя, "независимо от руководства работой артиллерийских парков корпуса, исполнять возлагаемые на него командиром корпуса поручения по своей специальности". На время войны оставалось в силе и основное положение об инаркоре{152}, согласно которому инаркор хотя и не являлся начальником, ответственным за правильное использование в бою артиллерии корпуса, но обязан был руководить ее технической подготовкой. За боевую же работу подчиненных ему частей артиллерии, приданных корпусу и не включенных в состав дивизий (мортирный и полевой тяжелый артиллерийский дивизион), он отвечал. Естественно, инаркор не мог оставаться безучастным к боевой работе артиллерии корпуса, которая являлась результатом технической подготовки.

Накануне войны, в апреле 1914 г., был разработан проект нового положения, по которому предполагалось значительно расширить крут обязанностей инаркора в отношении руководства боевым применением артиллерии{153}. До начала войны проект не получил осуществления, но идеи, заложенные в основание проекта, проводились в жизнь еще до войны.

Инаркоры привыкли в довоенное время считать своей важнейшей обязанностью "инспектирование", т. е. проверку, наблюдение и руководство боевой подготовкой артиллерии, а не боевое снабжение войск корпуса, как это предусматривалось неожиданно для них изданным с началом войны Положением о полевом управлении. Во время войны инаркоры очутились в положении "между двух стульев", - не то они действительно инспекторы и руководители действий артиллерии по директивам командиров корпусов, не то "артиллерийские каптенармусы" корпуса, как они сами себя с иронией называли. Первая роль им приходилась больше по вкусу, к ней они были подготовлены; артиллерийское же снабжение корпуса в большинстве случаев страдало многими недочетами{154}.

Командиры артиллерийских бригад, казалось бы, должны были являться ближайшими помощниками и советчиками начальников дивизий по использованию в бою артиллерии дивизии и по разрешению других возникающих артиллерийских вопросов. Положение о полевом управлении 1914 г. совершенно не коснулось ни роли и обязанностей комартбригов на войне, ни взаимоотношений их с начдивами. Положение о комартбриге, определенное устаревшим законом 1907 г.{155}, предусматривавшим его обязанности в мирное время, и притом весьма неясно{156}, оставалось без изменений и на время войны. Поэтому командиры артиллерийских бригад не всегда принимали достаточное участие в боевой работе подчиненной им артиллерии.

Мировая война резко подчеркнула могущественное значение артиллерии.

С первых боевых столкновений выявилась необходимость в усилении тяжелой и создании позиционной артиллерии. В начале 1915г. генкварт ставки Данилов (Юрий) и наштаверх Янушкевич телеграфировали начальнику ГУГШ, что "наши войска крайне нуждаются в усилении тяжелой артиллерией, особенно 6-дм. скорострельными пушками", имея в виду "крайне важное значение скорейшего введения их в бой", и что "на различных театрах борьбы чувствуется острая потребность в позиционной артиллерии"{157}.

Штабу главковерха с первых же дней войны, под давлением ее событий, пришлось столкнуться с вопросами как усиления вооружения армии, так и применения артиллерии в бою в соответствии с ее свойствами. За отсутствием же в штабе артиллеристов разрешение этих вопросов приняли на себя генерал-квартирмейстер и дежурный генерал штаба, обнаружив при этом недостаточное знакомство с артиллерией.

Так, например, генкварт телеграммой 4 (17) августа 1914 г. просил начальника главного артиллерийского полигона выслать в ставку главковерха одно "орудие с прислугой для стрельбы по воздухоплавательным аппаратам"{158}. Эта курьезная телеграмма свидетельствует не только о незнакомстве штаба главковерха с порядком боевого снабжения - следовало обратиться в ГАУ, а не к полигону, занимающемуся научно-испытательной работой, но и о незнании свойств орудий: зенитная стрельба из одного отдельного орудия не может привести к сколько-нибудь ощутительным результатам.

Или, например, наштаверх Янушкевич летом 1915 г. писал военному министру Поливанову по поводу дистанционных трубок к 76-мм шрапнелям: "Раз задержка с дистанционными трубками - надо давать гранаты: они будут срывать немецкие окопы"... Опять отсутствие понимания техники применения артиллерии: 76-мм граната малопригодна для срывания окопов, а заменить шрапнель для поражения живых целей она не может, в особенности при отсутствии взрывателя мгновенного действия, которого тогда русская артиллерия не имела.

Указанные и многие другие примеры недостаточного знакомства со свойствами современной артиллерии не имели бы места, если бы в ставке главковерха и при высших общевойсковых начальниках с самого начала войны имелись помощники из вполне осведомленных опытных артиллеристов.

Нельзя найти никаких сколько-нибудь оправдывающих объяснений, почему, например, даже генинспарт, возглавляющий руководство артиллерией в мирное время, не был привлечен с объявлением войны к службе при штабе главковерха и в первые 1? года войны оставался, в сущности, не у дел.