Русская Доктрина

2) Самый простой случай – установки, принципиально несовместимые с нашей, предполагающие если не войну на уничтожение, то историческое выжидание, подготовку к такой войне. Понятно, что противники духовной суверенности Россииесть во всем мире, и в первую очередь это вызвано жесткой и обостряющейся с каждым десятилетием межцивилизационной конкуренцией. Задача русской “смыслократии” – зорко распознавать проявления такой враждебной установки и связанные с ней тенденции в общественном сознании, указывать на них, разоблачать их. Позиция России в этих вопросах проста: конкуренция цивилизаций должна иметь мирный, дружелюбный характер, не быть хищнической и разрушительной для мирового и регионального баланса. Агенты русофобских сил (то есть сил, воюющих с русской нацией и Россией как цивилизацией) вовне и тем более внутри страны должны подвергаться публичному осуждению и даже сатирев государственных СМИ. Их высказывания должны скрупулезно разбираться и выставляться на свет посредством объективной критики.

Конкуренция цивилизаций должна иметь мирный, дружелюбный характер, не быть хищнической и разрушительной для мирового и регионального баланса. Агенты русофобских сил вовне и тем более внутри страны должны подвергаться публичному осуждению и даже сатирев государственных СМИ. Их высказывания должны скрупулезно разбираться и выставляться на свет посредством объективной критики.

3) Более сложный случай – установки, не имеющие прямого русофобского содержания, однако опасные для духовной суверенности России, для ее нравственного благополучия и процветания. В этом случае возможна комбинация двух подходов. Во-первых, это подход отстранения, то есть соблюдения дистанции, выстраивания идеологических барьеров, недопущения агентов подобных сил к рычагам влияния на общественное мнение внутри России, а также пресечения иных видов активности, которые позволили бы им сосредотачивать в своих руках значительные ресурсы и возможности косвенно воздействовать на российскую внутриполитическую ситуацию и внешнеполитическую ситуацию. Во-вторых, это подход сознательного сопротивления,то есть ослабления и устранения сил, вредоносных для России и ее цивилизационной идентичности.

В качестве примеров взаимоотношений с носителями иных мировоззрений, демифологизациии разоблачения идеологических противников рассмотрим в свете данного подхода некоторые из идеологических явлений нашей общественной жизни.

Сверхнационально-русское мировоззрение должно постепенно вытеснить из политики патриотизированный большевизм и “русифицированный” национал-социализм. Это две разновидности провокационных химерических политических сил, по существу, вольно или невольно стоящих на службе прямых противников духовной суверенности России. Мы должны занять по отношению к коммунизму и нацизму вполне ясную позицию, ни перед кем не оправдываясь, постоянно разоблачать миф о том, что все идеи, не тождественные западническим либеральным построениям, представляют собой лишь разнообразные проявления “коммуно-фашизма”(вариант – “красно-коричневой чумы”). При этом острие критики должно быть направлено в большей мере против творцов этого мифа, чем против самих коммунистов и нацистов (всего лишь орудий в руках мифотворцев).

Другой пример – превращение еврейского вопросав России в один из основных вопросов бытия нации, которое выгодно двум необычайно активным политическим группам: озабоченным происками сионо-масонского заговора “радикальным патриотам” и защитникам евреев, которые стремятся свести любой вопрос политической практики к “патологическому”, “зоологическому” национализму русских, неотрывному от его “антисемитизма”. Это две разновидности параноидального сознания, а параноики – плохие политики и никудышные строители государства. Ни с “юдофильскими”, ни с “юдофобскими” параноиками нам не по пути. Более того, в общественной дискуссии необходимо занять принципиально “медицинскую” позицию: разговаривать с оппонентами этого рода и отвечать на их публикации как психопатологи, а не идейно-политические противники.

Можно добавить, что в отношении “национального вопроса” в современной России существуют гораздо более болезненные и животрепещущие темы. Пока русские колонизовали окраины своей бескрайней державы, новое “великое переселение народов” двинуло народы окраин на “колонизацию” русского центра, центра не только географического, но и духовно-символического. Появились не вполне русская “русская интеллигенция”, “русская литература” и даже не вполне русский “русский язык”. Обилие нелегальных иммигрантов, засилье иностранных диаспор и нежелательное смешение этнокультурных пластов внутри России – вот приоритетные вопросы национальной политики.

3. Некоторые стереотипы наших противников

В полемике с идеологическими противниками и носителями иных мировоззрений придется создать целый набор риторических инструментов, сформировать свой публицистический язык, язык убеждения и пропаганды, язык разоблачения и демифологизации. Важно, чтобы риторика консервативных преобразований не походила на то “навешивание ярлыков”, которым отличались “модернистские” идеологии. Консервативная публицистика должна работать не столько со штампами, сколько со смыслами, всякий раз заново и новыми словами раскрывая содержание своих ценностей.

Консервативная публицистика должна работать не столько со штампами, сколько со смыслами, всякий раз заново раскрывая содержание своих ценностей. В момент публицистического убеждения нередко весь ход полемики сводится не к обсуждению сути дела, а к разбору стереотипов, вытаскиванию наружу скрытых предрассудков и искривлений сознания.

В момент публицистического убеждения чаще всего приходится отталкиваться от стереотипов оппонента, нередко весь ход полемики сводится не к обсуждению сути дела, а к разбору стереотипов, их “деконструкции”, вытаскиванию наружу скрытых предрассудков и искривлений сознания.

Приведем примеры стереотипов, с которыми в ближайшее время придется работать консервативной публицистике, и общую контраргументацию.

– Стереотип “Народ достоин своего правительства”. Все обстоит ровно наоборот. У плохого попа всегда будет плохой приход – бедный, пьющий, “с грешками” и “безобразьицами”. У плохого хозяина будет не только кривая-косая изба, но и скверная жена, и того же достоинства детишки. И не нарочно, не назло кому-то, а потому что так все устроено. Мы никогда не сможем подняться, если не научимся уважать себя. Мы никогда не сможем уважать себя, если нами будут управлять люди, которых нельзя уважать.

– Стереотип “Русские плохо и мало работают”. Нужно не просто критиковать, но формировать условия для табуирования, запрета такого рода стереотипов, содержащих систематическое унижение русских с помощью априорного приписывания им неких негативных свойств. Причем желательно, чтобы запрет носил моральный характер – произносящие подобные фразы авторы должны быть наказаны презрением всей нации. Обратной стороной этих стереотипов являются псевдопатриотические жалобы и скулящие интонации мазохистского характера, приписывающие русским иррациональные “страдания”, а некоторым другим народам – иррациональную “вражду” к русским и России. Этот “язык вражды” опасен прежде всего тем, что мешает находить в каждом случае реальныекорни и механизмы конфликта и работать над их устранением.

– Стереотип “Львиная доля так называемых православных с точки зрения церковных канонов (!) не может считаться таковыми; как следствие, и Церковь не имеет права представлять большинство российского населения, преподавать в школах, работать в армии и т.п.”В этом случае необходимо демифологизировать установку выступающих, наглядно показать, что они заботятся не о соблюдении церковных канонов, но о продолжении политики воинствующих безбожников. Нужно дать понять, что около 80% граждан России, которые крещены в православии, не нуждаются в проверках и аттестации со стороны аналитиков и публицистов, что последние вмешиваются во внутренние отношения Церкви и верующих и демонстрируют собственное духовное “одичание”, стремясь измерить и взвесить веру других людей.

– Стереотип “После эпохи первоначального накопления капитал накормит и обустроит Россию”.Фактически здесь речь идет о компрадорском капитале, который по самой своей природе не может стать созидающим. Люди предпочитают делать то, что они умеют делать хорошо. А компрадор, как правило, не умеет хорошо торговать и строить: он привык сбывать награбленное подешевке. Скорее всего, он проторгуется. И примется, увы, за старое. Поэтому-то его капитал лучше национализировать – и не для того, чтобы наказать виновного (это вторичный мотив), а для того, чтобы данный капитал не был направлен вновь против собственности и благополучия законопослушных граждан.