Русская Фантастика 2005. Фантастические повести и рассказы

Клеменсов было человек шесть или восемь, но уж точно меньше десяти. Они заорали и рванули во весь опор, стреляя по дверям и окнам салуна, чтобы не дать народу высунуться. Появились первые раненые, началась паника. Новый дом Енота стоял на главной улице, и когда банда проезжала мимо, из-за утла показались стволы. Там прятался сам хозяин, очень спокойный, с обоими своими револьверами в руках и дробовиком на плече.

То, что минимум половина Клеменсов тут же сыграла бы в гроб, удайся Еноту его засада, я вам гарантирую.

Но случилось непредвиденное. Раздался пронзительный крик, такой громкий, что его услышал чуть ли не весь город, и на Енота из окна выпрыгнула его супруга. Она схватила мужа за руки, сшибла на землю и упала сверху.

Кажется, Енот успел произвести один выстрел, но, скорее всего, непроизвольный.

Лошади налетчиков дружно шарахнулись в сторону, банда слегка замешкалась, и кто-то из подручных Клеменсов поймал-таки пущенную с крыльца салуна пулю. Так что в принципе Енот городу помог.

Клеменсы несколько раз выстрелили в проулок, где катались по пыли, немилосердно волтузя друг друга, Енот с женой, но промахнулись.

Дальше были анархия и бедлам, в результате которых городу остались два трупа налетчиков, с дюжину своих раненых, опустошенный банк и потерявший лицо Енот. Да, и еще Плюх успел под шумок стащить в салуне бутылку виски и тут же ее выжрать.

А Енот назавтра явился к шерифу. Положил на стол звезду депутата. И сказал, пряча глаза, — прости, я больше не могу исполнять свои обязанности. Мне, понимаешь ли, нельзя стрелять в людей.

Религия запрещает, да, съязвил шериф, баюкая простреленную руку.

Жена, сказал Енот. Извини, сказал. Можешь отдать меня под суд за то, что я в ответственный момент не защитил город. Но я иначе не моху. Повернулся и ушел. Шериф крикнул ему вслед, что пригласит на вакантную должность алкоголика Плюха, от того больше толку — но Еноту, похоже, было все равно.

Через десять лет мы забрали его назад, говорит Дядя. Вот и вся история.

И выразительно стукает донышком пустой стопки по столешнице.

Как это — забрали, удивляется Рик. Енот уехал? А я и не знал.

Машет бармену.

Взяли бы сразу бутылку, говорит бармен, мой пацан запарился бегать, сейчас же не воскресенье, больше подавальщиков нет.

А пусть быстрее шевелится, советует Дядя, вот и на второго ежедневного подавальщика заработаете.

А вы больше экономьте, бурчит под нос бармен.

Дорого все, вздыхает Дядя, все очень дорого. И дальше будет только дороже. Цивилизация наступает, чтоб ее черт побрал. Навыдумывали бесполезных финтифлюшек и дерут за них деньги. Вот, например, ты, парень, запамятовал я, что ты продаешь?

Расходные материалы и запчасти для швейных машин, сэр.

А-а, говорит Дядя, ну это ладно.

Два чемодана барахла, хотите, покажу, сэр? Возьмите хотя бы рекламный проспект, супруге вашей пригодится. Закажет себе что-нибудь по почте.

Ладно, повторяет Дядя. Расслабься, парень. Просто мне показалось вдруг, что ты газетчик. Физиономия у тебя… Нарочито простецкая.

Вы много видели коммивояжеров с хитрыми мордами, сэр? Простота и открытость — наш бизнес. Я должен вызывать расположение, иначе ничего не продам. Внутри-то я редкий хитрец, конечно.

Дядя и Рик одобрительно смеются.

А Джонни Конь окончательно уверился в том, что я не коммивояжер.

Твое здоровье, парень, говорит Дядя.

Ваше здоровье, господа.

Так все-таки про Енота, Рик теребит Дядю, откуда вы его забрали, я думал, он всегда жил здесь.

Енот укатил в тот же день, говорит Дядя. Прикупил захудалую ферму и стал помаленьку крестьянствовать. Изредка заезжал в город за припасами, ну и на ярмарках мы его встречали. Перекидывались словечком-другим. Он изменился заметно — стал тихий, смирный, рассудительный. Прямо, кажется, дай по шее, не ответит. Помню, наш Плюх все кипятился — чего это Енот такой просветленный, аж до отвращения, не съездить ли ему в ухо? Ну, и съездил однажды. Ка-ак Енот схватил оглоблю, да ка-ак перекрестил ею старого приятеля… И тут я увидел, что в самом Еноте много чего осталось от того ушлого парня, которого мы помнили. Главное, в нем жили боль и тоска по Еноту прежнему. Он, конечно, допрыгался с этими поисками идеальной женщины и этой безумной романтической любовью. Попал в западню, которую расставил сам на себя. Но теперь я знал, как можно все вернуть назад. Если не все, то основное.

Это было не бескорыстно. У нас проворовался городской казначей, да столько украл, подлец, что едва удалось отбить его у толпы линчевателей. И мы искали честного парня на замену. Весь город засмущали вопросами. Подходили и спрашивали — будешь, сволочь, воровать?! Вы не смейтесь, дело серьезное. В общем, однажды нам это надоело, мы сели на лошадей и поскакали к Еноту. Как бы проведать.

А она стояла у ворот фермы, будто ждала нас. Мы посмотрели на нее и дружно потеряли дар речи. И подошел Енот. Тоже молча. И тут мы поняли, какая пропасть лежит между нами и этой странной парой. Десять лет мы их толком не видели. Кого мы зовем в город, черт побери? С чего мы взяли, что знаем этих людей? И могут ли они зваться людьми? Свежие, молодые, с острыми живыми глазами, они разглядывали нас, а мы — их. И мы казались себе дряхлыми стариками, и плечи наши сгибались под тяжестью бесчисленных грехов. А она… Да ладно, какие претензии к ангелу — а Енот? Ведь был такой же, как и все мы, наемный стрелок с туманным прошлым. Знаете, в тот момент я готов был просто избить его. От ненависти к себе. Спрыгнуть с коня, и в грязь, в грязь ткнуть эту невинную морду! Но я понял, что именно себя ненавижу и презираю. И опомнился.

А Енот сказал — если мы вам очень нужны, ребята… Именно так — «мы».

А она вообще ничего не сказала.

Вот. И хватит на сегодня. Догоняй меня, Джонни, если не передумал.

Дядя кивает Рику и мне, встает и выходит из салуна.

Хм, говорит Рик, вы заметили, как ловко он замял историю про Енота и депутата, которого тот якобы собирался грохнуть? Они, конечно, были крутые парни, никто не спорит, но стреляться с городской властью — это чересчур даже для старых добрых времен. Да и чем Еноту помешал тот депутат…

Джонни Конь зачем-то косится на меня, поворачивается к Рику.

Депутат задавал много вопросов, говорит Джонни Конь.

И пока Рик думает, как бы съязвить в ответ, двери салуна успевают захлопнуться за спиной Коня.

Они так со всеми тут, бурчит Рик, не обращайте внимания. Как с мальчишками. Они, видите ли, основали этот город, и теперь попробуй им чего скажи. Из них самые нормальные Плюх и Енот. Ну, Плюха вы видели, а Енот, он добрый и совсем не задирает нос. Я, конечно, только за глаза его зову Енотом, так-то он…

До свидания, мистер Рик. Пойду слегка проветрюсь, если вы не возражаете.

Хорошо на улице. Привольно и тихо. Даже Огест Вильям Чарлтон не раздражает. Я миную несколько домов, слегка забираю влево, направляясь к крыльцу изящного двухэтажного здания, и резко останавливаюсь.

Здесь это называют «встал как вкопанный».

В меня целятся из винчестеров с трех разных крыш. А на веранде в кресле-качалке сидит Енот и крутит между пальцами мой значок федерального агента.

Он именно такой, как я его представлял, этот человек. Сухой, поджарый, некрупный, выглядит лет на сорок в свои шестьдесят и излучает опасность.