Русская Фантастика 2005. Фантастические повести и рассказы

Очень немногие могли утопить «батискаф» в одиночку. Требовалась согласованная работа всей группы. Бронированная махина бота не переносила разницы в ритмах.

— Поехали по кругу, — скомандовал я. — Начинает Сергей. Заканчиваю я.

«Батискаф» стремительно приближался.

Сергей молчал.

Сказать слово сейчас означало спровоцировать бот на упреждающую атаку. Он учует волну и даст залп такой мощности, чтобы завалить наверняка и всех.

Сергей молчал. Мы приблизились настолько, что я уже мог разглядеть мембраны звуковых орудий на толстых стенках «батискафа».

До выстрела оставались считаные секунды. Все химеры — по клеткам. Этапы пройдены. И на лавровых ветках Слезинки Родины Не заметны.

За ним подхватила Мария: Жизнь обносит железным забором Все, чем я дорожу на земле, Жизнь берет мою душу измором, Приучая к тоске, как к игле.

Следом за ней послышался невнятный, разбитый на тройки рев глушилки Стаса. Парнишка использовал стандартную схему. Не слишком надежно, но сейчас действенно. Что-то заговорил Роман. Его слова спотыкались, путались. Перед нами плыло жаркое марево. Пространство впереди потемнело. Через эту неверную занавесь я видел, как волнуется «батискаф», пытаясь подстроиться под нужный ритм, выставить контрволну. Но не сейчас. Проституция будет легальной. Конституция — оригинальной.

Это Роман. Я понял, кто давил трехстишиями «пиявок» в первой зоне.

Слово было за мной. Я всегда твердил, что судьба — игра. Что зачем нам рыба, раз есть икра. Что готический стиль победит, как школа, Как способность торчать, избежав укола. Я сижу у окна. За окном осина. Я любил немногих. Однако сильно.

Страшное мерцающее облако накрыло обреченный бот. И за мгновение до того, как он разлетелся дымными осколками, я далее успел пожалеть его. Не каждый может сочинять стихи, не каждый может даже их читать. Читать так, чтобы ясен был не смысл, а ритм, построение звуков в сложные узоры. Когда-то давно мне казалось, что тут, в Виртуальности, жить легко. И любой, начитавшийся стишков, может вовсю пиратствовать в корпоративных сетях. Однако потом все оказалось сложнее. Виртуальность, как часть сознания подключившегося, оказалась нечувствительна к простому зазубриванию. Ритм должен был странным образом ложиться на душу человека. Быть где-то внутри. На некоем, закрытом от света, неосязаемом уровне восприятия. Иначе первая же «пиявка» превратит неудачника в овощ.

Стихи как программы — кто-то умеет их писать, кто-то нет. Кто-то пользуется уже готовыми, а кто-то просто подбирает ключи.

Мы мчались к зеленой башне, окруженные облаком слов и звуков.

Где-то далеко-далеко нашего возвращения ждали наши тела. Капал физраствор. Гудела вентиляция. За мониторами сидела вторая группа. Ребята пытались замаскировать нас. Представить ложными обращениями, случайными контактами, неизбежными в виртуальной среде. Они грузили защитную оболочку имитациями вторжения, отвлекали внимание. В это же самое время такая же группа работников «Медицины» пыталась отследить канал подключения. Отбросить ложные цели. Пустить по нашему следу собак. Скинуть нам на голову спецназ.

Сейчас все решала скорость. К месту прорыва стягивались «призраки». Боты последней зоны обороны, встреча с которыми не сулила ничего хорошего.

Я был уже на границе зеленого, сказочного света, когда сверху оглушительно охнуло, и мир вздрогнул. В тело впилась боль. Мне показалось, что все мои органы одновременно рванулись в разные стороны. Еще чуть-чуть, и я порвусь. Лопну кровавым мыльным пузырем. В глазах потемнело.

Я дернулся вниз. Извернулся, чтобы увидеть, как бьется в конвульсиях Роман и медленно дрейфует вниз, в черноту, Мария. Над нами нависла огромная «акула» из призраков последней линии. Сзади торопливо подтягивались распуганные «батискафы».

Кто-то, кажется Сергей, извернулся так же, как я, и бил метко, рвано: Революционный держите шаг, Неугомонный не дремлет враг.

«Акула» не торопясь набиралась сил для следующей атаки. Слишком популярный ход. Тут, в Виртуальности, Маяковский так и просился на язык. Многие боты к нему были уже нечувствительны. Я знал, что сейчас анализаторы «акулы» цепко держат нас на прицеле, ловя отголоски нервных импульсов, биений сердца. Она сейчас подбирала ключик к нервной системе каждого из нас. Чтобы ударить наверняка.

Последний раз дернулся Роман. Его движения сделались осмысленными. Это кто-то из резервной группы подключился на готовой подвеске. Мария «ожила» чуть позднее. Замешкалась. На самом деле я знал, что сейчас ее тело выволакивают из паутины ремней. Отключают систему жизнеобеспечения. Пытаются вернуть… Уже осознавая безнадежность своих действий.

— Оставь ее! — закричал я Сергею. — Оставь! В зелень! В зелень уходи!

Меня услышали, но уйти от второго удара «акулы» успели не все.

И сейчас, где-то далеко-далеко, снаружи, из подвески выволакивали еще одно тело. Парнишка, занявший место Марии, разделил ее судьбу.

«Рыба».

Я смотрел, как тает «акула». Как нервно подрагивают ее плавники. Истончаются. Бледнеют на глазах. Призрак втянулся обратно. Туда, откуда вышел. В коллективное подсознание.

— Пойдем, — с трудом выдавил я. — По очереди. В ключевых точках буду оставлять по одному.

Лабиринт. Зеленые стены. Направлений нет. Сейчас от меня не зависит ничего. Задача поставлена. Поисковый модуль включен. Я могу только падать. Опускаться в зеленое, в огромную изумрудную чашу. Гудок. Занято. Гудок. Я падаю. Опускаюсь. Все ниже, глубже.

Где-то на середине кольнуло под сердцем. Остро.

— Сергей, останься, — прошептал я.

Первая ключевая точка. Чтобы потом вернуться, потребуются четыре.

Падать. В зеленое. Находиться на грани. Сознания.

Укол.

— Роман, останься…

Укол.

— Мария…

Я говорю с «рыбами». Они смотрят на меня холодными блюдцами глаз. Не мигают. Я называю их имена. Мертвые идентификаторы того, чего больше нет. За мной тянется эта цепочка. Холодных, пристальных глаз, которые уже не видят меня.

— Стас…

Поисковый модуль рассчитал точки возврата. Ему ничего не стоило привести меня к искомой информации сразу. Но тогда я бы никогда не нашел дороги назад, вечно дрейфуя в зеленом изумруде, растворяясь в нем, становясь его частью. Ключевые точки позволяли мне вернуться.

Где-то впереди замаячила яркая звездочка.

Я подплыл. Протянул к ней руки, чувствуя, как разливается по ладоням тепло.

Объект. Цель. Данные.

По спине пробежал холодок. Сковал ноги, грудь. Из-за плеча высунулось длинное щупальце.

— Антон! — Я толкнул яркую звездочку «быстрому». Он подхватил ее и исчез. — Уходи…

Я извернулся и лицом к лицу столкнулся со «спрутом».

Тупая морда, глаза-тарелки, в которых отражается мое лицо.

Редкая неудача.

Боты высокого уровня никогда не плавают в таких местах, потому что никто не нападает на объекты, расположенные в зеленой зоне.

Прости меня, Белый Медведь.

Я почувствовал, что «спрут» тянет меня на глубину. Изумрудная зелень вокруг нас потемнела, это была уже не ласковая вода, а гибельное болото. Там, на глубине, любое слово, любой звук подобен разорвавшейся гранате.