Русская фантастика 2008

Парень сдержанно ухмыльнулся. Видно было, что похвала этой Изабеллы ему небезразлична.

— Она с Изначальной.

— Еще один сюрприз… — Светловолосая шагнула вперед, взяла Олу за руку, ее лицо озарила теплая улыбка. — Я очень рада, что у Вала наконец-то появилась девушка, давно пора…

— Ма, это не то, что ты подумала, — угрюмо процедил Реджи-Вал.

«Ма? — изумилась про себя Ола. — Ей же двадцать пять, не больше! Хотя если она С…»

— Жаль, — вздохнула Изабелла. — Ну что ж, идемте…

Бревенчатый дом на холме посреди затуманенного Леса, вокруг — кольцо сараев и частокол с вырезанными из дерева масками то ли демонов, то ли зверей.

Внутри странновато, но симпатично. Ни плесени на стенах, ни паутины по углам, как можно было ожидать, поглядев снаружи на старую потемневшую постройку. Невообразимая смесь предметов из разных жизней. На полу растрепанные травяные циновки, зато занавески на окнах из потускневшей серебряной парчи. Мебель простая, грубо сколоченная, а перед громадным зеркалом в лакированной черной раме — и как его только притащили сюда через Лес! — разложены на столике первоклассные косметические принадлежности из дорогих наборов, шпильки и гребни, украшенные драгоценными камнями, целое столпотворение изящных флакончиков с туалетной водой. С допотопными сундуками соседствует распотрошенный ноутбук: кто-то удовлетворял свою природную любознательность. Множество книг, и лежат они как попало, на полках, на сундуках, стопками на полу.

На стенах развешано холодное оружие — кинжалы, кривые сабли, мечи с замысловатыми гардами. Впечатляет, а все равно пушка надежней… Потом Ола вспомнила, как пистолеты тех уродов дружно дали осечку: наверное, Вал применил тогда какие-то колдовские чары. Все-таки не факт, что пушка лучше клинка — по крайней мере, в этом сумасшедшем измерении.

«Мне же надо домой, надо поскорей мчаться к порталу, а я здесь время теряю!» — Эта мысль, как внезапный визг тормозов за спиной, заставила ее разом напрячься и запаниковать.

— У тебя есть время, — взглянув на нее, мягко сказала Изабелла. — Еще несколько дней. Равдийский портал закроется не сегодня и не завтра. Можешь мне поверить, иногда я предчувствую будущее.

В доме находился кто-то еще, по меньшей мере, один человек. Колыхнулась межкомнатная штора из потрепанного вишневого бархата, и Ола увидела, что вовсе это не человек: существо с гибким и стройным девичьим телом, но покрытое с ног до головы гладкой шерстью пепельного цвета, с когтистыми пальцами, заостренными эльфийскими ушками и монголоидным разрезом глаз. На ней были шаровары из темной материи и зашнурованная на груди безрукавка, расшитая черным, изумрудным, винно-красным бисером, а на когтях — лак самого ходового розового оттенка, последнее поражало больше всего.

Эвендри-кьян-Ракевшеди чинно поздоровалась, назвав Олу по имени.

«Ага, кто бы теперь сомневался, что ворота на Манаре разнес Реджи, или Вал, или как его там еще… Стоп, они же мысли читают и знают, что я знаю! Но ведь я и сама в этой истории по уши…»

Обед — просто объедение. И опять эта смесь стилей: простецкие глиняные миски и аристократическое столовое серебро сногсшибательной работы. Осталось, наверное, с тех времен, когда Изабелла была придворной дамой в Танхале. Пришли два кота, Рыжик и Уголек: один — оранжевый потомок персов, шерсть волочится по полу, другой — типичный ведьмин кот, гладкий, угольно-черный, похож на пантеру в миниатюре. К хозяйке и к Эвендри они самозабвенно ластились, по отношению к Валу проявляли сдержанность, гостью изучали, сохраняя дистанцию.

— Тебе нравятся кошки? — спросила Ола у Эвендри.

— Кошки красивые, — улыбнулась кесу.

Изабелла и Вал беседовали вполголоса, обмениваясь непонятными для непосвященных обрывками фраз. Ола насторожилась, уловив, что речь зашла о ней.

— Что ты об этом думаешь? — с набитым ртом поинтересовался Вал.

— Ужас что такое, — сокрушенно отозвалась Изабелла. — Но потенциал есть. Ты хорошо сделал, что захватил ее с собой.

«Хм, ужас — это обо мне? — дипломатично глядя в миску, подумала Ола. — С чего бы?»

Потом начались уговоры.

На Долгой Земле есть Лес с коренным населением — сородичами Эвендри, и есть острова, где живут потомки земных колонистов. По словам Изабеллы, жизненно важно, чтобы между ними не было четкой границы — линии фронта. Надо поддерживать баланс, а для этого нужны люди, которые любят Лес и не смотрят на него, как на враждебную силу. Таких немного даже среди колдунов, хотя колдуны, способные на внутренний контакт с Лесом, находятся в более выигрышном положении, чем их коллеги, лишенные этого качества. Встречаются такие и среди обыкновенных людей — они становятся сборщиками ценных трав, следопытами караванов на службе у Трансматериковой компании, погонщиками зверопоездов, а то и художниками, рисующими лесные пейзажи. Разное социальное положение, разные характеры, несхожие взгляды на жизнь и моральные принципы — но все вместе они образуют ту прослойку, благодаря которой нет войны между Лесом и людьми. Ола тоже принадлежит к их числу, хотя и родилась на Земле Изначальной, вдобавок она прирожденная колдунья. Неужели ей не хочется остаться здесь?

— Что будет, если я откажусь? — осведомилась Ола, ожидая, понятное дело, более или менее жесткого ультиматума.

— Ничего. Будешь жалеть об этом у себя на Изначальной, жалеть и тосковать. Портал закроется, и вернуться сюда ты сможешь через четверть века, не раньше. Подумай хотя бы до завтра.

Вот и все, и никаких угроз… Отсутствие давления иногда обескураживает почище любого прессинга.

Еще Ола узнала, что Эвендри принадлежит к знатному роду, все равно что принцесса или княжна, и сейчас она в бегах, а Изабелла предоставила ей политическое убежище.

— От врагов? — с сочувствием спросила Ола.

— От своих, — усмехнулась колдунья. — От взрослых. Будет ее высочеству выволочка за эту авантюру с машиной… А ты умница. Очень важно то, что выручили ее люди. Если бы Эвендри на Манаре убили, это вызвало бы очередное обострение отношений. Между кесу и государственными карательными отрядами постоянно происходят стычки, эта ежедневная война то затухает, то разгорается. Перманентная ничья. К счастью для людей, кесу ведут боевые действия небольшими разрозненными группами и не могут объединиться в армию — у них для этого не тот образ мышления.

— Человек мог бы их объединить, — вскользь заметил Вал, который перекладывал на пол коробки и мешочки, громоздившиеся на древнем рассохшемся сундуке в углу.

— Вряд ли найдется человек, у которого это получится, — безучастно отозвалась Изабелла, потом неожиданно нахмурилась и уже другим тоном, в котором сквозила тревога, добавила: — Вал, это скверная идея, это приведет к большим потрясениям и жестокостям с обеих сторон.

Тот повернулся, внимательно посмотрел на мать, но ничего не сказал и продолжил свои раскопки в углу.

Изабелла глубоко вздохнула, сплела тонкие нервные пальцы.

— Что бы я ни говорила, ты все равно сделаешь то, что сделаешь, — она как будто обращалась к самой себе, голос ее звучал печально.

— А вы на чьей стороне?

— Ни на чьей. На обеих сразу. Я сохраняю нейтралитет, промежуточное положение между теми и другими, и стараюсь, насколько от меня зависит, смягчать противостояние. Я посредница, дипломат… Хотя никто не давал мне верительных грамот.

Вал откинул тяжелую крышку и начал выкладывать на пол старые пожелтелые книги.