Русская фантастика 2011

Фуршет закатили славный, у Пети, видать, нашлись состоятельные поклонники. Впрочем, не в закусках дело – Миша Беломорцев в любом случае догнал бы по алкоголю.

И вот тогда-то, у подоконника, на котором заботливо стояло блюдечко для окурков, в ранних сумерках, где летящий тополиный пух притворялся снежными хлопьями, у них и вышел тот разговор.

– Он действительно гений, – Миша держал в правой пустой бокал, а левой отмахивался от дыма, не замечая, что гонит его на Игоря. – Понимаешь, Игрек, такие вообще раз в столетие рождаются. Если не реже. Я, конечно, никакой физик, меня из аспирантуры вышибли, но такие вещи я на раз чую. Ты, Игрек, не представляешь, какой у меня на это нюх!

– А степень-то у гения есть? – хмыкнул Игорь. Ему не слишком нравилось сокращение «Игрек», но обижаться не стоило.

– Старик, слушай, тебе-то какая разница? – осклабился Мишка. – Ты что, впрямь веришь, будто доктор умнее кандидата, а кандидат умнее аспиранта?

– Мне-то лично по барабану, – признался Игорь, – но редактору нужно. Типа целевая аудитория не поверит эксперту без громких регалий. Маразм, но у них в «Импульсе» так принято.

– Утешься, Игрек. Федька ещё в восемьдесят восьмом кандидатскую защитил, и докторская почти написана, мы с ним в марте созванивались, такие дела. Фигня в том, что теперь вообще непонятно, где ему защищаться.

Миша говорил напористо, словно купец в лавке, нахваливая товар. В каком-то смысле так оно и было.

– А в чем именно он гений? – недоверчиво хмыкнул Игорь. – На пальцах объяснить можешь?

– Хм… на пальцах… – Миша глубоко зевнул и с грустью осмотрел пустой бокал. – На пальцах сложно.

– А надо. – Игорь подбавил в голос твёрдости. – Мне ж в статье тоже на пальцах придётся, у нас читатель массовый, это значит, плохо помнит школьный курс. И не больше! И вообще, это ж банальная истина – если учёный настоящий, он пятикласснику на пальцах должен уметь разъяснить свои открытия…

– Ты это кому, старичок? Мне? Я-то не настоящий, имею право без пальцев. С формулами, с терминами… Но если в двух словах, то я даже не знаю, как ты воспримешь. Начнёшь пальцы гнуть, что ты типа не жёлтая пресса…

– Ты за меня не бойся, – успокоил его Игорь. – Приходилось и мне желтопрессить, не так страшен чёрт…

Мишка вздохнул, затушил сигарету о блюдечко.

– В общем, Игрек, можешь считать меня психом, а можешь пьяной свиньёй, но Федька теоретически обосновал иные миры. Понимаешь, как в тупой фантастике. Нашёл такое решение уравнений Хельвига-Брайна. И мало того, что обосновал… теоремы существования обычно мало чего дают… короче, он понял даже, при каких условиях возможны обратимые переходы…

– Ишь ты, – присвистнул Игорь. – А действующую модель портала он, часом, не создал? Такую, чтобы в карман умещалась? Или хотя бы в чемодан…

– Я ж говорил, будешь смеяться, – неожиданно трезво сказал Беломорцев. – Я бы на твоём месте тоже смеялся.

– Мишка, не держи меня за дурака, – вежливо попросил Игорь. – Кто я такой, чтобы судить о вашей физической зауми? У меня в аттестате по физике тройка, если хочешь знать. Но ты пойми, я журналист. Мне надо написать, во-первых, понятно, а во-вторых, интересно. Уравнения Хельвига с этим, как его… О’Брайеном – это неинтересно, а вот зримая модель… мне плевать, действующая она или бездействующая… главное, чтобы сфоткать можно было. В «Импульсе» статьи без фоток не берут. И одной фотки этого твоего Федьки мало… кстати, напомни, фамилия-то у него какая?

– Таволгин, – Мишка уже забыл, что до того называл великого физика Федьку исключительно по имени. – Таволгин Фёдор Глебович.

– Ага, понятно. Слушай, короче, всё это интересно, надо бы действительно с ним поконтачить, глядишь, и нарисуется очерк. А «Импульс» – издание уважаемое, интеллигентное, научную репутацию этому твоему Федьке всяко не ухудшит. Только я этим после отпуска займусь, на свежую голову. Глядишь, за лето он и чего новое откроет. – Игорь коротко хохотнул. – Короче, у нас пусто, пойдём наполнять ёмкости, – кивнул он в сторону изрядно уже оскудевших столов.

Интересно, вспомнит ли сегодня Беломорцев о том разговоре? Или постарается как можно быстрее нарезаться в сосиску?

К ночи изрядно посвежело. Облака, пролившие днём на город сколько-то миллиметров сверх месячной нормы, чего-то всё-таки испугались и утянулись под изрезанный крышами горизонт. Но звёзды всё равно были тусклыми. Что поделаешь – город, бензиновые пары, фонари…

Водила-бомбист, пойманный в ста метрах от «Дюралюминия», оказался не в меру болтлив. Сходу рассказал грустную свою историю, как бросила его вторая жена, какой моральный урод – великовозрастный балбес-пасынок, сколько стоило получить временную регистрацию, как достали чёрные, красные и голубые. Полненький, рыжеусый, с беспокойными глазками-бусинками, он казался не то гномом-изгнанником, не то разъевшейся крысой. Игорь беседу не поддерживал, делая вид, будто сильно поклёван птичкой «перепил».

Противно было общаться. Рядом, за баранкой, сидело животное, только внешне напоминающее человека. Все его интересы – футбол, пиво, телевизор… ах да, конечно! Бабы. Последовательность эту можно тасовать как угодно – но ничего сверх того. Вот он, символ будущего. Магистральный путь человеческой цивилизации. Аплодисменты! Туш! Занавес!

Вылезая из машины, он неприятно удивил водителя, отсчитав оговоренную сумму десятками. Небось, на тысячную купюру надеялся – как же, клиент богатый и бухой, лопатник толстый, перец ясен… Но богатые тоже денежки считают.

Возле подъезда уже вторую неделю копали, так что высадиться пришлось за два дома. Ничего страшного, короткая прогулка под звёздами никому ещё не вредила.

Долго наслаждаться звёздами не пришлось. Едва лишь водила, резко ударив по газам, ушмыгнул на проспект, от стены ближайшего дома отлепились три чёрные тени. Неторопливо, даже с какой-то наигранной ленцой приблизились к Игорю, образовав вокруг нечто вроде равностороннего треугольника.

Не так уж и темно здесь было. В лиловом свете фонарей нежданные гости вырисовались во всей своей красе. Двое высоких парней в надвинутых чуть ли не до глаз вязаных шапках. Куртки из чёрного кожзаменителя, мятые спортивные штаны – китайский «Adidas», стоптанные кроссовки. Третий, вставший чуть справа, был явно постарше. Плотная фигура гнома, тёмно-синяя куртка, только капюшон сейчас надвинут на глаза. Ну, здравствуй, утренний доброжелатель!

– А чего у тебя, братан, шнурки неглаженые? – голос у того оказался скучным как наждачная бумага. Без огонька мужчина работает.

– Да я и без галстука, – расстроил его Игорь. – И вообще, пацаны, как-то неправильно начинаете. Ни тебе закурить попросить, ни червонец до метро. Не любим штампы, ищем новые ходы?

«Гном» если и смутился, то всего на секунду.

– Что-то больно ты, мужик, борзый, – вытекло из прокуренной пасти. – Короче, въезжай, ты не на того прыгнул. Не понял? Ща поймёшь.

Кто-то из парней услужливо хохотнул.

Ну и что должен в этой ситуации чувствовать простой российский журналист? Пусть даже не очень простой? Пусть даже раскрученный? Рейтинг не конвертируешь в «Макарова», гонорары не превратишь в наряд милиции… Да и армейской подготовки по нулям – отмазался в своё время Игорь Ястребов от действительной службы. И «чёрного пояса» у него нет, не тратил он в юношестве драгоценное время в мордобойных секциях для укушенных комплексами подростков. В общем, нехорошо должен чувствовать себя журналист.