Русская фантастика – 2016 (сборник)
Шрифт:
– За День Освобождения, – предложил Семен мрачно. – От тех, кто нам мешает.
Эх, если бы Черниковский исчез, сгинул бесследно, просто умер!
Вкуса водки после таких мыслей вообще не ощутил, выпил словно воду.
– Чего это такое? – спросил Андрей Иванович, указав на телевизор, с экрана которого продолжали рассказывать про дикарей. – Голозадые любители разных звуков? Переключи на что повеселее!
Семен взялся за пульт и выбрал «Лит-ТВ».
И тут же, словно по заказу, начался клип на один из старых рассказов Черниковского, но клип новый, снятый под его
– Эх, Сема, люблю я этот текст! – воскликнул Андрей Иванович. – Игнат крут! Соглашайся ты на соавторство, такая школа для тебя будет!
Корнейчук мрачно кивнул.
Ждать, пока Черниковский умрет сам, можно лет тридцать, здоров как бык в свои полвека, еще и по девочкам бегает как молодой, и с писательством завязывать не собирается…
Но ведь смерть не обязательно должна быть естественной?
Ведь он, Семен, полчаса назад держал в руках бесцветный и безвкусный яд – подмешай такой в вино или чай, жертва выпьет его, не задумавшись, уснет и больше не проснется никогда.
Ну да, это можно устроить… но куда девать тело?
– Представь, Сема, – у Андрея Ивановича после рюмки, легшей на вчерашнее, развязался язык, – что все мы, вся наша цивилизация любила бы всякий шум, ведь имелись у кое-кого из наших предков такие привычки… и клипы бы снимали под звяканье, гудение, удары и прочую фигню, от которой уши болят.
– Ну уж нет, спасибо. – Семен усмехнулся. – Это только для дикарей годится.
Мысли неслись бешеным потоком, но в недрах этого потока потихоньку формировалось твердое ядро – от Черниковского надо избавиться, иначе будешь все время в его тени, будешь вторым, а это все равно что сотым, никакой разницы.
Если отпрыск польских дворян умрет или исчезнет, автор Корнейчук точно попадет на «Текст года»…
Остается лишь сделать так, чтобы его не заподозрили и не поймали.
Но ведь Семен, если верить уверениям рецензентов, «лучший мастер сюжета в России». Разве не сумеет он выдумать еще один сюжет, на этот раз для того, чтобы воплотить его в жизнь, предусмотреть детали, сделать так, чтобы и комар носа не подточил?
Это вызов, да еще какой!
И цена успеха – колоссальная, такая, ради которой стоит рискнуть…
– Выпьем? – предложил Андрей Иванович, заметивший наконец, что собеседник его не слушает.
И Семен не стал отказываться.
Сейчас можно и выпить, думать он начнет завтра.
12.11
– Игнат Арсеньевич, помните, вы говорили, что не прочь поработать со мной в соавторстве?
Задав этот вопрос, Семен затаил дыхание – если то предложение было лишь издевкой со стороны мэтра или дежурной фразой, произнесенной из вежливости, то план его пойдет прахом.
Но Черниковский ответил:
– Да, конечно, а как же.
– Я г-готов, – пролепетал Семен. – Есть интересные задумки, хотелось бы обсудить… Если вам удобно, то заезжайте ко мне, часа в четыре, скажем… Что? Нет-нет. Я в городе.
На дачу, если дело выгорит, он уедет вечером.
Как раз успеет до снегопада, что очень кстати накроет столицу и окрестности
сегодня ночью.– Я не знаю, какие-то дела у меня были, – протянул Черняковский, и сердце Семена затрепетало: он все продумал, все приготовил, собрался с духом и даже погоду подгадал. – Честно говоря…
– Пожалуйста, очень вас прошу, – Корнейчук добавил в голос льстивых интонаций. – Это для меня невероятно важно! Всего полчаса, ваше мнение, и я буду работать дальше!
– Ну хорошо, – согласился Черниковский. – В четыре. Диктуйте адрес.
Еще очень кстати, что высокомерный потомок дворянского рода считает, что писатель должен быть близок к народу, и поэтому обычно пользуется не такси, а метро и прочими автобусами.
Когда Семен убрал мобильный от уха, то обнаружил, что руки у него холодные, словно продержал их час в морозилке, да и еще и трясутся так, что телефон едва не выскальзывает из пальцев.
Ну ничего, еще один звонок…
Шустрик взял трубку лишь после седьмого гудка, но услышав его голос, Семен успокоился.
– Привет, – сказал он, думая, что уж своего продюсера знает как облупленного. – Сегодня в пять часов ко мне приедет Черниковский, будем обсуждать работу в соавторстве.
– Сто баллов! – воскликнул Шустрик. – Давай я подъеду, помогу советом!
Он, как и любой не самый удачливый автор, считал себя в писательстве большим докой.
– Нет, не надо. Не стоит его пугать раньше времени. Сам знаешь, какой он. Подъезжай лучше в «Тираж», я туда после встречи заскочу, расскажу, как все прошло…
В ресторане СРП у Шустрика, как и у многих других дельцов от литературы, было нечто вроде офиса: под водочку и коньячок заключались договора, пропихивались нужные люди и масштабные проекты, создавались и рушились карьеры, загорались и гасли звезды.
И «выйти в «Тираж» вовсе не значило «провести время без пользы»…
– Ладно, договорились, – буркнул Шустрик. – Только будь с ним осторожен, ясно? Плагиата не чураются даже великие, поверь мне, твоему продюсеру.
На этом разговор и закончился.
Семен поглядел на часы, что показывали без пяти двенадцать, и подумал, что минут через шестьдесят о том, что Черниковский и Корнейчук готовятся работать в соавторстве, будет знать вся литературная Москва.
Шустрик растреплет всем и каждому, расскажет все, даже время встречи озвучит.
Теперь главное, чтобы гость пришел, и вовремя…
Но до его появления надо сделать еще кое-что.
Семен прошагал в прихожую и выглянул в глазок – лестничная площадка пуста и тиха, как всегда в это время суток, поскольку взрослые на работе, а дети в школе.
Он обулся, подтащил к двери стул, после чего отпер замок.
Освещавшая площадку лампочка находится внутри проволочного кожуха, но дотянуться до нее можно – вытащить не получится, а вот слегка выкрутить из патрона, чтобы перестала светить, легче легкого.
Семен три дня назад, глубокой ночью проверил это, слегка обжег пальцы, но узнал, что хотел.
– Ну что, за дело, – пробормотал он, ставя стул под лампочкой.
И в этот момент услышал, как залязгало и загудело в лифтовой шахте.