Русская фантастика – 2018. Том 2 (сборник)
Шрифт:
– Интернациональная полиция, – огорошил его ответ.
В номер проникли двое чёрных людей в строгих деловых костюмах. Изъяснялись они на чуть ломанном английском языке.
– Вы арестованы, мистер.
Оба показали документы.
– А в чём дело? – удивился турист. Он не столько понял заморскую речь, сколько догадался.
– Вы обвиняетесь в сбыте фальшивых денег. Одевайтесь. И не сопротивляйтесь, будет только хуже.
«Русский турист-фальшивомонетчик и распространитель порнографии!» – кричал
Уинстон, сидящий на веранде кафе, отложил газетку. Хлебнул из стаканчика. Задумался.
Добиться встречи с заключённым ушлому проводнику не составило труда. Полчаса ожидания, рукопожатие, скрепленное шелестом банкнот, и в «комнату для свиданий» вошёл поникший и осунувшийся Бутербродов.
– Уинстон, чёрт возьми! Что ты тут делаешь? – искренне обрадовался Андрюха.
– Здравствуй, Эндрюс. Я хочу тебе предложить свои услуги, – произнес африканец как ни в чем не бывало.
Доктор присел на лавку напротив негра. Брякнул сцепленные наручниками руки на стол. Сказал страстно:
– Я, вообще, не понимаю, что происходит… Долбаный продавец в маркете заявил, что я всучил ему фальшивые деньги. Бред!.. Чуть позже полиция нашла в отеле кассету, где загорает дочь драного вождя, и вот я уже порноделец. У вас тут полный беспредел, наша эРэфия нервно курит…
В небесах витать хорошо до тех пор, пока не ударишься головой о небесную твердь. Тогда ты с удивлением восклицаешь: «Какая твердь? Почему?.. Нам в школе говорили, что тверди нет, а есть космос…»
– Бред или нет, но двадцать лет тюрьмы тебе обеспечено, белый брат, – мягко произнес африканец. – Я могу доставлять хорошую еду, сигареты и одежду, пока ты будешь тянуть срок. По хорошей для тебя цене. На вот, покури.
Если не смертельно, значит, вылечить можно: правило, не требующее доказательств. Доктор с жадностью закурил и возбужденно сказал:
– Уинстон, друг мой! Позвони в Россию, пожалуйста. Мои знакомые там – очень влиятельные господа. Они вытащат меня из вонючей дыры!
– А посольство? – уточнил Уинстон. – Как понимаю, посол твой друг… только друг мог прилететь за тобой в джунгли на вертолете.
– Он устранился, сукин сын! – мрачно изрёк Андрюха. – Боится бросить тень на карьеру.
Предательство – это зачастую никакое не предательство, а инстинкт самосохранения. В Африке, где любую голову рубят по щелчку пальцев, сие аксиома. Негр усмехнулся.
– С великим желанием помогу. Только, белый брат, мои услуги стоят денег.
– Знаю, – не удержался зэк, – ты и покакать бесплатно не сядешь.
Африканец даже бровью не повел. Молча подвинул блокнот и ручку.
– Пиши контакты, белый брат! Я – твоя одна надежда, поэтому о сумме договоримся.
В планировании любой ситуации должно быть два варианта, не менее. Запишем первый, а вот второй озвучим. Бутербродов кое-как обхватил ручку, зачиркал по бумаге адреса-явки нужных людей. Сказал веско:
– У меня
в номере под ванной есть тайник. Отдери третью верхнюю плитку со стороны зеркала, там лежит книга в чёрной обложке, принеси её мне. Запомнил?– Окей, – флегматично покивал африканец. – Только деньги за услуги я хочу вперед. Извини, Эндрюс, бизнес есть бизнес.
– Двадцать лет без права досрочного освобождения! – объявила негритоска в чёрной мантии. – Осуждённый, вам понятен приговор?
Местное наречие узник закономерно «не врубал». Защитник в сером костюме перевёл ему решение. Юрист неимоверно коверкал русские слова, но суть Бутербродов уловил без труда.
– Отлично, – спокойно кивнул Андрюха из глубин железной клетки и добавил. – Эй, сэр адвокат. Передай-ка ей, что она черномазая фригидная уродина, и мне плевать на дурацкий приговор.
– ОК, – бесстрастно кивнул юрист и обратился к судье: – Приговор понятен, ваша честь. Мой подзащитный намерен его обжаловать.
– Его право. Процесс окончен, – объявила судья и стукнула деревянным молотком.
Через пару дней доктор и его бывший гид вновь встретились в тюремной «комнате для свиданий». Африканец выложил черный томик на стол.
– Вот твоя книга. Извини, раньше не смог.
– Слава Бо!.. – радостно вскричал Андрюха, но тотчас оборвал себя. – Гм… благодарю.
Он перевернул книжку, из неё выпал конфетный фантик.
– А где мой неразменный рубль?! – вскричал узник, безуспешно тряся книжицей.
– Что ты сказал? – не въехал негр.
– Ай, – тупо отмахнулся пленник. Он положил фантик назад, проворчал: – Я с ним ещё разберусь, – и уставился на собеседника. – Ну?
– Вот, – африканец положил перед врачом его револьвер. Сделал он это обыденным жестом, как будто находился в оружейном магазине.
Бутербродов зашипел, оглянувшись на дверь:
– Ты с ума сошёл! Мы всё-таки в тюрьме! Соображаешь!? Зачем ты его притащил?!
– Ты же сам просил… Взять вещи, спрятанные в тайнике под ванной. Я и сделал.
– Я велел тебе принести книгу! Про пушку даже не упоминал!
– Разве? – озадачился Уинстон. – По-моему, ты сказал «вещи». Или нет?
Люди не меняются ни черта, просто мы узнаём их лучше. Андрюха устало засмеялся.
– Где-то я это уже слышал!
Сцена практически с точностью повторила знаменитый спор у столба тепетаев.
– Забирай револьвер, – умиротворённо сказал доктор. – Я не жажду попасть в карцер на один банановый сок, – он подвинул оружие негру.
– Не могу, – скорбно вздохнул пятидесятипроцентный ямаец и подвинул револьвер назад.
– Что значит, не могу?
– Вынести оружие из тюрьмы невозможно.
– А внести оружие в тюрьму возможно? – скептически возразил Бутербродов. – Кого ты лечишь, Уинстон?
– Эндрюс, я не врач, а гид и переводчик, – недоуменно пожал плечами проводник.