Русская фэнтези-2008
Шрифт:
Естественно, он и не пытался ее остановить. Он прекрасно помнил, что эта ведьма сделала с пятикурсником Игорем Осановым на тренировочной игре по файри-фифти, мстя ему за разбитое сердце.
«А Ланка, что ли, лучше? То она первой улыбается и берет под ручку, то даже не смотрит… Нет, но Виола-то! И меня же она еще называет негодяем! — от возмущения Вовик даже сжал кулаки. — Но… прийти на экзамен в женской одежде? Ну да, а потом даже лучшие друзья будут коситься и думать… На фиг мне это нужно! Нет уж! Дождусь четвертого курса, когда смена пола будет по программе».
«Шотландский килт не годится — слишком короткий… Белоснежная тога поверх фиолетовой туники… Неплохо… и с цветом волос сочетается, и кончики выглядывают…
«Величие человека, — думал Вовик с привычной скромностью, — проявляется по-настоящему, когда он поставлен перед неразрешимой проблемой. Верёвочками мы их привяжем к ногам, и никуда не денутся. Завязать гордиевым узлом, и все дела! Зря мы, что ли, целый семинар учились его завязывать?»
Виола проснулась за несколько минут до того, как прозвенел будильник. Медленно открыв глаза удивительного фиолетового цвета, она лениво потянулась и дала мысленную команду бархатным шторам. Те медленно истаяли, и за окном во всю стену спальни возник любимый пейзаж — ущелье в горах, где начинался рассвет. Сначала розовым загорелась снежная вершина слева, а затем запылал и весь заснеженный склон — свет прокатился по нему, как лавина, но только совсем бесшумно. Виола глубоко вздохнула, втягивая в себя энергию бодрящего зрелища, и отбросила одеяло. В этот момент будильник подскочил на месте и завел свою первую утреннюю песнь. Сегодня это было почему-то «Правь, Британия!». Из каких соображений он это пел, Виола не знала и знать не хотела, давно отчаявшись его понять.
Она еще раз потянулась и лениво воспарила над кроватью. Солнечный луч из окна дотянулся до нее, золотя обнаженную смуглую кожу, и сделал еще насыщеннее черный цвет ее длинных волос, которые сейчас парили темным облачком вокруг головы, а также — увы! — черного хвоста, свисающего вертикально вниз.
Выйдя из ванной, все так же обнаженная, она проследовала по пушистому ковру в столовую. Там Виола уселась в любимое кресло с голубой бархатной обивкой и щелкнула пальцами. На столе появилась тарелка севрского фарфора с тремя кусочками сыра разных сортов: камамбера, мирабо с орехами и дор-блю и чашка с блюдцем из того же сервиза, в чашке же был кофе — карамельный макьято. Несколько мгновений посмотрев на него в задумчивости, она повторила движение, подняв руку чуть выше, и извлекла другую чашку, на этот раз заполненную мокко-фрапуччино. Сыр из Франции, кофе из Италии, все от лучших поставщиков. Что она лично проверила, не поленившись в свое время наведаться в рестораны Парижа и Рима.
Но сегодня ничто не радовало, ибо предстояла переэкзаменовка по литературе, причем с сомнительным исходом. Прожевав кусочек сыра, смуглая красавица взяла в руки чашку с кофе и подошла к окну, за которым пылало южное солнце, делая невыносимо яркими небо и лениво колышущееся море, украшенное редкими белыми гребнями волн. В голове крутился один вопрос: «В каком виде пойти?»
Хвост ни в коем случае нельзя было оставлять в пределах досягаемости, потому что Вовик был явно зол на нее из-за совершенно невинной шутки — поцелуя, которым она наградила его на пари с Ланкой. Пари она выиграла, но Вовик по-настоящему разгневался, ибо искры сверкали не только в его зеленом, но и в карем глазу.
«И если Вовику удастся ухватить меня за хвост… Страшно подумать, что он может сделать!» Она припомнила два намертво склеенных хвоста Чина во время их второй сессии; эльфианского крокодила, сомкнувшего челюсти на конце хвоста у Санчеса во время летней сессии на втором курсе… И хихикнула, припоминая, как крокодил то торопливо бежал следом за Санчесом, перебирая шестью ногами, то взлетал в воздух при резких взмахах хвоста и, приземлившись на брюхо, злобно шлепал по полу собственным хвостом… И хотя Вовик и кричал потом,
что это не его работа, но кто ему поверит!Да, Вовик был реальной угрозой для ее спокойствия, имиджа и чести, и никакое нагромождение юбок от него не спасет. А потому проблема была по-настоящему важной.
Ланка на въедливый писк своего будика отреагировала тем, что повернулась на спину. Укусить ее будильник не мог, потому что в последнее время она спала в спальном мешке, с проложенными внутри помидорными листьями. Как выяснилось в результате длительных экспериментов, через растения семейства пасленовых будильник почему-то не кусает. Видя, что никакого воздействия его звонки не оказывают, наглый розовый мячик на коротких ножках взобрался на Ланкино тело и начал прыгать на животе. От этого издевательства защиты у нее не было. Пришлось вставать.
«Витьку сейчас увижу», — вдруг всплыла в сознании радостная мысль. И, как обычно, весь этот последний год, девушка постаралась изгнать ее. Но, как всегда, это плохо удавалось.
Собиралась Ланка недолго, потому что все решила накануне: золотые волосы — в высокую прическу — «а-ля мадам Помпадур», а платье — шелковое и голубое (под цвет глаз) — с пышным кринолином. Под ним ее хвосты будут в полной безопасности от покушений всяких идиотов.
Санчеса, автоматически замкнувшегося в защитный кокон при первом же звонке, будильник достал, раскачав кровать. При крене в 90 градусов студент просто свалился с постели. А от такого в большинстве случаев люди, даже маги, просыпаются. Впрочем, и останься он в постели, все равно пришлось бы вставать, потому что в коконе не поспишь: неудобно и болезненно. Конечно, можно впасть в анабиоз и тогда ничего не почувствуешь. Но ведь сегодня экзамен!
Мигеля заставил подскочить в воздух и широко открыть черные глаза весьма ощутимый укус за ухо — за, так сказать, верхнюю ахиллесову пяту, поскольку все остальное его тело было неуязвимо, пребывая в другом измерении. Но Мигель еще не умел находиться там полностью во время сна. Точнее — умел, но тогда — без связи с реальностью — возвращение в нее после пробуждения могло бы стать серьезной проблемой, ибо никогда точно не знаешь, куда именно ты вернулся. Заниматься же индексацией и суперориентацией долго и утомительно. И на фиг это нужно в день переэкзаменовки?
Вставая с постели, Мигель запутался левой ногой в своих хвостах, связанных на конце бечевкой, и чуть не упал. (Бечевка удерживала хвосты вместе, чтобы они случайно не застряли в разных реальностях — во сне такое иногда случается.) Помянув про себя третью Куролету, Мигель опять шлепнулся на кровать, развязал завязанный на ночь узел и пошел в ванную. Хвосты стелились за ним по полу.
Виктора-Триаду будить вообще не пришлось, он так и не лег спать, читая и перечитывая книги. Пять чашек крепчайшего кофе и дублированное заклинание бодрости помогли ему бегло познакомиться еще с четырьмя романами из ста сорока четырех, входящих в список обязательной литературы. Поэтому его будильник лишь тяжело вздохнул, глядя на это безобразие, и, дернув своего подопечного за низ брюк, ворчливо произнес:
— Ночью надо спать!
— Без тебя знаю! — машинально отмахнулся от него Виктор, захлопывая «Ночной Дозор» и поглаживая свой пушистый черный хвост, перекинутый сейчас через ручку кресла. И улыбнулся. Действие этого романа начиналось в подворотне его родного дома, и было это почему-то необыкновенно приятно. Во всяком случае, во всей мировой литературе такого больше не встречалось. «Ай да Лукьяненко! Спасибо! Надо будет ему что-нибудь хорошее сделать, — по-прежнему улыбаясь, размышлял молодой маг. — Только что? Может, подтолкнуть киношников к экранизации? Ведь интересный фильм может получиться!»