Русская фэнтези-2009. Разбить зеркала

Сегодня я назначил тебя бригадным генералом. Это самое малое, чего ты заслуживаешь, и самое большее, что я могу для тебя сделать. Джон, если бы в свое время ты принял американское подданство, то сегодня уже был бы министром обороны в моем правительстве и, я знаю, научил бы эту вооруженную толпу быть солдатами!

–Я русский, ты прекрасно знаешь об этом. Русским и умру. Но, видит Бог, я сделал все, что мог, Эб.

–Да, твои иллинойцы едва ли не лучшие в армии. Твои «Наставления» – Библия для войска, но это капля в море, ты способен на большее!

Линкольн озабоченнно сгреб в кулак свою шотландскую бородку.

–Ладно, сейчас не время об этом. У меня для тебя поручение особой важности. Быть может, последнее, но очень надеюсь, что нет. – Президент указал пальцем на звездно-полосатый флажок, укрепленный в районе Питсбурга. – Здесь расположена армия Гранта, связи с ней у нас сейчас нет, но я уверен, что молчаливый Улисс не допустит паники, даже если слухи о происходящем здесь просочатся в его штаб. Необходимо, чтобы ты прорвался к Питсбургу и привел сюда войска генерала Гранта. Если Бог на нашей стороне, я удержу столицу до вашего прихода. Но поторопись!

Джон Турчин кивнул, лобастая голова его была наклонена, и весь вид демонстрировал непреклонное упорство, во все времена бывшее одним из основных качеств новоявленного бригадного генерала.

–Как ты понимаешь, Джон, больших сил для прорыва я дать тебе не могу, – негромко продолжил президент. – Здесь находится твой бронированный поезд. Возьми роту иллинойцев, я дам тебе еще взвод стрелков Бердана. Представляешь, этот чертов Робердангуд опять куда-то сбежал! Никто не знает, куда он делся! Исчез, мерзавец, из осажденного города! Проклятие! – Линкольн сжал кулаки. Он с детства был очень силен, работа лесоруба развила его природные дарования, так что, попадись сейчас ему в руки командир первого в мире снайперского подразделения – судьбу несчастного можно было бы легко предсказать. – Прошу тебя, Джон, прошу как друга и храброго воина – прорвись!

–На все воля Божья, Эб! Я сделаю все, что возможно.

Артиллеристы отскочили от орудия, спеша открыть рты и зажать уши руками. 13-дюймовая мортира с невообразимым грохотом выплюнула снаряд в сторону атакующих южан, и спустя мгновение гром взрыва слился с надсадными криками раненых.

–Заряжай! – командовал Джон Турчин, пристраиваясь к прицелу. – Пли!

Новый рев выстрела, и опять тяжелое орудие отъехало назад по загнутым вверх полозьям и вернулось в прежнее положение. Бойницы в бортах, обшитых броневыми листами платформ железнодорожного форта Турчина, окрасились вспышками выстрелов. Карабины Спенсера залп за залпом выплевывали в южан смертоносные пули, грозно, точно боевой слон, трубил паровоз, и новые стрелки в единый миг занимали места тех, кому необходимо было зарядить оружие.

Вся «палуба» наземного броненосца была усыпана блестящими металлическими гильзами, весело звеневшими на стыках и перекатывавшимися под ногами стрелков. Кони южан, впавшие в истерику от грохота и рева, от дыма и смертельного дождя, уносили седоков подальше от этого увитого вспышками огненного чудовища. Разбегавшаяся в ужасе пехота не имела шансов поспеть за ними, но тоже вовсе не горела желанием идти в штыки на бронированного монстра.

–Неужели прорвались, Ванечка? – прошептала Надежда Григорьевна, глядя, как в дыму и пламени сквозь боевые порядки южан проносится по рельсам грозное детище ее мужа.

Счастливая мысль поместить орудие на платформу пришла в голову полковнику Турчанинову еще во время марша в Вирджинию. Сказался опыт артиллериста-фортификатора, а заодно и железнодорожника. Уже первое использование такой подвижной батареи привело в шок южан, не ожидавших атаки в собственном глубоком тылу. Следующая модификация и вовсе вызвала у конфедератов суеверный ужас. Но сейчас они побеждали, а победа быстро излечивает от суеверий.

–Прорвались! – не сводя глаз с прорезающей гряду холмов железной дороги, кивнул генерал Турчин. – Но, думаю, это еще цветочки. Какие у нас потери, Надин?

–Один убитый и трое раненых, их я уже перевязала.

–Что ж, результат недурственный. Могло быть много хуже. Цветочки смяли. Но готов биться об заклад, кое-что нам еще предстоит. И ягодки, может статься, будут горькими.

Командира разведчиков ко мне!

Плечистый молодой усач в широкополой войлочной шляпе вместо красноверхого иллинойского кепи предстал перед командиром ровно через минуту.

–Дикий Билл Хиккок, сэр! – отрекомендовался он.

–Дурацкое прозвище! – загоняя патрон за патроном в барабан кольта, усмехнулся Турчин. – Тебя ведь, кажется, зовут Джеймс?

–Да, сэр.

–Так вот, Джеймс, погляди, видишь, слева впереди овраг?

–Да, сэр.

–Он чертовски длинный, порос лесом, а главное, по нему можно скрытно подняться на холм. За ним река. Я буду очень удивлен, если конфедераты не захотят устроить там засаду. У моста поезд должен будет сбросить ход, тут-то они скорее всего и задумали ударить. Возьми разведчиков, возьми стрелков Бердана и как можно тише поднимись с ними на вершину. Сидите, как мыши, никакой бравады! Если все будет спокойно, у моста мы остановимся и подберем вас. А если нет, как только конфедераты пойдут в атаку, ударьте им в спину. Помните, ваши основные цели – офицеры и артиллерийская прислуга, ну эти, конечно, если будут пушки. Встречаемся у моста.

Наземный броненосец мчал на всех парах. К притаившимся на холме южанам доносились звуки банджо, обрывки песен и веселый смех. Самоуверенные федералы явно не подозревали о засаде.

–Вперед! – крикнул командир батальона южан майор Глоссоп, давая приказ к началу атаки.

Стволы подрубленных деревьев упали на рельсы у моста… Оба легких орудия конного отряда изрыгнули пламень, целя в паровоз, и храбрые драгуны Глоссопа ринулись вниз по склону с улюлюканьем и криками, подобно диким индейцам. Оба снаряда недолетом ударили по насыпи, поднимая к небу дым и тучу щебня. Левый борт железнодорожного форта расцвел огнями выстрелов, и на серых мундирах мчащихся к бронепоезду драгун то здесь, то там начали появляться красные отметины.

–Вперед! – горланил во всю мощь луженой глотки старый рубака, майор Глоссоп, стараясь разглядеть сквозь дым, почему больше не стреляют его пушки. Придержав коня, он повернул голову назад, и в тот же миг тяжелая пуля 44-го калибра ударила его точно в висок. Он выпал из седла, не проронив более ни звука. Это был, пожалуй, самый удачный исход последнего часа для бравого наездника из Южной Каролины, покрывшего себя ратной славой еще в Мексиканскую кампанию. Ему не довелось ни увидеть, ни пережить, как за считанные минуты его прославленный отряд превращается в месиво из обуянных ужасом людей и коней, старающихся укрыться от града пуль, сыплющихся без промаха со всех сторон. Драгуны бы с радостью сдались, но всякому было известно, что Джон Турчин не берет пленных.

–Вот теперь прорвались. – Иван Васильевич дружески хлопнул по плечу широко улыбающегося командира разведчиков, поднявшегося в командирскую башенку. – Молодец, Дикий Билл. Мне нечем тебя наградить за твой подвиг. Хотя… – он вытащил из кармана золотые часы с бриллиантовой монограммой, – на вот, отныне они твои! Этот брегет когда-то мне подарил российский император…

Длинноусый верзила с парой, на кавалерийский манер, кольтов у пояса захлопал глазами и даже несколько покраснел.