Русская красавица. Анатомия текста
Шрифт:
– Я знаю, – начал было Артур, но Геннадий с неожиданным напором перебил его:
– Чего ты добиваешься?! Автор, между прочим, проводила свое расследование! Ездила в тюрьму к Марине, которая стала подделываться под Черубину позже. Да, да, София самолично беседовала с ней, брала у заключенной интервью. И у участников балета тоже брала интервью и…
– Да ладно, ладно, – Артур примирительно выставил руки ладонями вперед. – Я ж не возражаю. Мне, собственно, вообще нет до этого дела. Я к вам с поклоном, а вы меня в штыки…
– Знаем мы такие наклоны. Кланялся в пояс, да хозяйство откусил подчистую… – хмыкнул Геннадий, но видно было, что последние слова Артура чем-то приятны ему.
– И все-таки, собственно, я хотел бы рассказать вам, отчего назначил эту встречу и зачем писал вам эти веселенькие записки… – Артур улыбнулся, обнажив ровные белые
– Сафо, выйди! – синхронно обернувшись, хором прикрикнули на меня хозяева виллы.
Я быстро-быстро заморгала, всем своим видом выражая возмущение. Лилия опомнилась первой:
– Ох, извини. У нас просто очень напряженный разговор и нервы ни к черту. Ведем себя и впрямь по-хамски… Ты не могла бы зайти через часик. Поработай пока, нам действительно нужно поговорить. Прости, что …
– Я уже простила.
Я и впрямь простила. Да собственно, и обижаться не на что. У людей свои разборки, свои дела… Сижу вот теперь в своем кабинете и пытаюсь заставить себя работать. Нужно написать интервью с собой для будущей рекламной кампании. Не пишется ни строчки. Вместо интервью – сплошные мысленные отчеты о происшедшем и попытки разобраться в нем. Может, и впрямь начать все записывать? Тогда хоть точно не запутаюсь в хронологии. Вести дневник полезно, но страшно лень…
– Вести дневник полезно не только тебе самой! Это – важно для окружающих. Каждая авантюра должна быть записана, это дань уважения красоте сюжета и некоторым любопытным личностям. Вот был бы у вас тут дневник, я бы вычитал все, что меня интересует, и испарился, а так приходится ждать вас, расспрашивать, объяснять причины своего чрезмерного любопытства.
Этот поток воспитующих фраз набросился на Сонечку, едва она вернулась в свой кабинет. Выходила всего на пару минут, и дверь закрывала на ключ, как положено. Потому была несколько шокирована, обнаружив в кабинете постороннего. Все так же вальяжно и расслабленно Артур восседал на краюшке стола, на этот раз – Сонечкиного. Нужно было что-то предпринимать. Отвечать на претензии по поводу отсутствия дневника казалось глупым. Кричать и звать охрану – жестоким… Здание содрогалось от беснующихся во дворе ударов строителей, и это никак не давало Сафо сосредоточится.
– Эта стройка больше похожа на погром! – Сафо в раздражении захлопнула окно. Прежде всего, она решила обеспечить себе возможность рассуждать здраво.
– Да, сейчас работягам еще прибавится работы, а вам – поводов понервничать. – Артур моментально подхватил тему и, немного растягивая слова, как ни в чем не бывало, вступил в беседу… – Будут менять замки… Все и везде, по всей вилле. Я открыл Рыбке большой секрет – рассказал, как проник в его кабинет. Все просто. С тех пор, как я был тут последний раз, ни охранники, ни замки на дверях черного хода не сменились. Персонал в свое время подбирал я, поэтому ребята узнали меня вчера вечером и как-то даже не подумали задерживать. Они – низшие чины, они в политические антипатии хозяев не вникают, никто и не подумал поставить их в известность, что из подобия компаньона я превратился в злейшего врага… А менять замки на запасных входах, когда в доме столько охраны, Рыбке, разумеется не пришло в голову. Я прекрасно переночевал в ныне пустующей комнате – бывшем моем кабинете, и отправился к Рыбке в кабинет…
– Рыбке?! – Сонечку начал забавлять его ворчливый монолог, и все напряжение куда-то улетучилось. «Хорошо, когда люди сами берут на себя ответственность за приятность общения, и тебе не приходится бегать вокруг них с разноцветными затравками для очередной ничего не значащей темы… И даже если эти люди незаконно вламываются в твой кабинет, все равно – хорошо…» – Артур вдруг показался Сафо довольно приятным. К тому же, она ведь давно хотела поговорить с ним. Теперь было самое время. Нет, конечно, не сразу о главном, для начала нужно просто поддержать доброжелательное общение… – Почему «Рыбке»? Тут прямо зоопарк какой-то! – улыбнулась она. – Лилию Геннадий величает «киской», вы его – «рыбкой»… Осталось
песика еще завести…– Тогда уж совсем Маяковщина была бы, – хмыкнул Артур.
Сонечка вспомнила, и поняла вдруг, кого ей так сильно напоминает Лилия. Точно! Лиличку Брик. Причем не такую, какой та была на самом деле, а такую, о которой рассказывала Марина. Все персонажи серебряного века обретали в воображении Бесфамильной новые черты, и она, хоть и грешила против правды, но все же делала очень важную вещь – заинтересовывала современность людьми прошлого… Ассоциацию Артура Сафо тоже поняла. Когда-то давно она читала какую-то записку Маяковского к Лиле Брик и хорошо запомнила лаконичную подпись: «Щен».
– А вообще, символично, вам не кажется? – Артур не без колкого ехидства кивнул на стену, за которой, по его представлениям, находились сейчас хозяева виллы. – Кошка ведь жрет рыбу, вот так же наша Лиличка поедает беднягу-Генку. Неделю им крутит, то бизнес, то любовь, то подарки и требования, а по выходным – возвращается в семью к счастливому мужу. Да еще и за спиной у обоих стремится кого-нибудь еще захомутать. Особенно к тем, кто к ней безразличен, тянется. Не из блядства, а от болезненной потребности в самоутверждении. И так уже много лет… Бывают такие странные создания. А Рыбка, бедняга, гибнет… Поди пойми, на что там он в ней так запал! Как говорит один мой Нью-Йоркский приятель: «Что? Единственная? Это как? Нет, я понимаю, конечно, если б поперек. Но так не бывает, у всех ведь вдоль! Как она может быть единственная, если их вокруг миллионы?!»
– Сплетничать нехорошо. А так пошло сплетничать – тем более… – Сафо поморщилась.
– Да? Мне казалось, вам должны нравиться такие шуточки. Рад, что имеющаяся у меня информация не подтверждается… Это большая редкость.
– Просто это большая глупость – судить о человеке по рассказам предвзято относящихся знакомых, – Сонечка решила, что Артур сделал свои выводы из последних Марининых записей… По ним, конечно, можно было представить себе эдакую бедовую Сонечку, реагирующую на любые пошлости однозначно поощрительными интонациями. – Ладно, не буду пока на вас сердиться – Сонечке захотелось быть хорошей и она, наконец, догадалась клацнуть включателем чайника. – Кофе, чай, коньяк? Я не потому не предлагала раньше, что негостеприимная, а потому, что уж очень странно вы появились. Не поймешь, то ли гость, то ли вор. Я испугалась…
На самом деле, завидев сидящего на столе Артура, Сонечка даже больше обрадовалась, чем испугалась. Ей нужно было поговорить с этим типом? И вот, пожалуйста, неведомые силы доставили его к ней. Пусть несколько странным образом, пусть через вдруг обнаружившийся в кабинете запасной выход… Но зато – доставили и дали возможность поговорить.
– А вообще, Рыбкой Геннадия Марина прозвала. – Артур согласился на кофе с коньяком, пересел на стул и продолжил светскую беседу из светской позы. – Упаси боже, не от излишней к нему нежности…. А как раз наоборот, в насмешку над его манечкой. Рыбка всегда считал, что за деньги можно купить все. Любил шокировать народ фразами, типа: «Ты меня выручил, приятель. Что ж, с тебя желание. Загадывай, что хошь, выполню не задумываясь». И выполнял, надо заметить, многое. Просто народ, в основном, взаймы просил. А мы с Мариной втайне мечтали, чтобы кто-нибудь завернул нечто эдакое, ну, мол, хочу, чтоб три года подряд в Москве было сплошное лето… Или еще что-то… Но люди с возможностью обогатиться шутить не любят, боятся ее спугнуть и потому, все как один, просили взаймы, а Генка – щедрая душа, словно сказочная Золотая Рыбка, многим прощал потом долг и любил, когда выпьет, о своей сказочной щедрости порассказывать. Марина долго его мысленно звала Золотая Рыбка. Я ее всегда насквозь видел, потому мысли знал и разделял. Потом прилагательное «золотая» отпало, для краткости…
– Вы дружили с Мариной? – Сафо нащупала нужное русло и начала долгожданный разговор.
– Я с ней – да. Она со мной – вряд ли. Отсюда все ее беды. – Артур вздохнул, как показалось Сонечке, вполне искренне. – Наделала глупостей, потом опомнилась, пришла от них в ужас и, нет, чтоб исправиться, совершила еще большую дурь – повесилась. В этом – вся Марина. Чем хуже, тем лучше… Но насколько толковым, при всем при этом, криэйтером была, а?! Мир по-дурацки устроен, все толковые – запрограммированы на саморазрушение. Я вот например. Нет чтоб свои дела порешать и свалить прочь из этого злачного места – к вам вот зашел. Потому что волнуюсь и любопытствую… А Марну я все пытался успокоить, хотел, чтоб по уму… А она только ненавидела меня за это.