Русская литература XIX века. 1801-1850: учебное пособие

Отстаивая план комедии, Грибоедов писал Катенину: «…девушка сама не глупая предпочитает дурака умному человеку (не потому, чтобы ум у нас грешных был обыкновенен, нет! и в моей комедии 25 глупцов на одного здравомыслящего человека); и этот человек разумеется в противуречии с обществом его окружающим…»

Комедия предъявляет Фамусову, 25 глупцам, его окружавшим, и в их лице всему московскому барству гневные обвинения в бездушии и жестокости, во лжи и лицемерии, в ничтожестве помыслов, низкопоклонстве, в карьеризме, которые они, впрочем, уже слышали от Фонвизина, Радищева, Крылова и других писателей. Но как это делает Грибоедов! – «Грех не беда – молва нехороша»; «Минуй нас пуще всех печалей и барский гнев, и барская любовь»; «Кто беден, тот тебе не пара»; «Обычай мой такой: // Подписано так с плеч долой»; «А впрочем он дойдет до степеней известных // Ведь нынче любят бессловесных»; «Когда же надо подслужиться, // И он сгибался вперегиб»; «Лесть как кружево плели»; «Ну как не порадеть родному человечку»; «Мне только бы досталось в генералы»; «В мои лета не должно сметь свое суждение иметь»; «Ученье – вот чума, учёность – вот причина, // Что нынче, пуще, чем когда, // Безумных развелось людей, и дел, и мнений!»

Мог ли Карамзин надеяться, что его мечта о сближении литературного и разговорного языков осуществится так скоро и с таким блеском и изяществом?! Пушкин в письме А.А. Бестужеву, высказав ряд замечаний по поводу комедии «Горе от ума», утверждал: «О стихах я не говорю: половина – должны войти в пословицу. Покажи это Грибоедову. Может быть, я в ином ошибался. Слушая его комедию, я не критиковал, а наслаждался».

Пушкин оказался прав. По сию пору комедия даёт образцы художественной, эстетически совершенной речи, сочетая иронию с лёгкостью и оригинальностью языковых конструкций.

Судьба Грибоедова сложилась трагически. Блестящая дипломатическая карьера обернулась ссылкой. Вернувшись в 1816 г. из армии, он не вступил в «Арзамас», где собирались лучшие литературные силы России. А склонялся, как это ни странно, к Шишкову и его единомышленникам. И в дальнейшем он предпочитал находиться на определённой дистанции от Жуковского, Батюшкова, Вяземского, любомудров. Возможно, потому что литература не была для него единственным и всеохватывающим делом жизни. Природа щедро наделила его различными дарованиями: он был прекрасным пианистом и сам сочинял музыку. Ещё во второй половине XX в. его вальсы можно было слышать по радио. В середине 1820-х г. Грибоедов обратился к своему лучшему другу С.Н. Бегичеву с просьбой прислать новую книгу о дифференциальном исчислении. Ф.В. Булгарину он советовал заглядывать «особенно в журналы по части физических наук…». Иногда его посещали тяжёлые сомнения в своем литературном таланте: «Ну вот, почти три месяца я провел в Тавризе, а результат нуль. Ничего не написал. Умею ли писать? Право, для меня всё ещё загадка. Что у меня с избытком найдется, что сказать, за это ручаюсь; отчего же я нем? Нем как гроб!!» – делился он с тем же Бегичевым. Особенно страдает Грибоедов от творческого бесплодия незадолго до гибели. В 1828 г. вместо комедии или какого-нибудь другого литературного произведения он пишет обстоятельную «Записку об учреждении Российской Закавказской компании», обнаруживая еще одно из своих многочисленных дарований – экономиста-хозяйственника.

Страницы романа Ю.Н. Тынянова «Смерть Вазир-Мухта-ра», рисующие жизнь и безвременную гибель одного из самых ярких и многогранных русских талантов первой трети XIX в., восстанавливают в памяти историю личности, впервые прославленной в замечательной статье И.А. Гончарова «Мильон терзаний».

А с «Горем от ума» русская литература еще долго не хотела расставаться, еще долго появлялись переделки и продолжения этой комедии: «Утро после бала у Фамусова» (1844), «Возврат Чацкого в Москву» (1865) Е.П. Растопчиной, «Горе от ума через 50 лет после Грибоедова» (1883) В. Куницкого, «Мильон терзаний» (1895) П.И. Вейнберга и другие.

Литература

А.С. Грибоедов. Лицо и Гений. М., 1997.

Пик санов Н.К. Творческая история «Горя от ума». М., 1971.

Фомичев С.А. Комедия Грибоедова «Горе от ума» //Комментарий. М., 1982.

Цимбаева Е.Н. Грибоедов (ЖЗЛ). М., 2003.

Историко-литературный обзор (1826–1850)

Новый царь Николай I продолжил политику предшественника. Только был он более жёстким, если не сказать жестоким, и последовательным в своем преследовании вольнодумства.

Вступив на престол, он тут же принял меры, долженствующие, по его убеждению, предотвратить возможное повторение чего-нибудь подобного декабристскому выступлению. Несколько месяцев длился судебный процесс над участниками восстания, закончившийся беспримерными по жестокости приговорами – казнями, многолетними каторгами и ссылками. Тут же были разогнаны кружки любомудров и братьев Критских. Для наблюдения за «порядком» было специально учреждено «III отделение собственной Его Величества канцелярии» во главе с генералом А.Х. Бенкендорфом, проповедовавшим редкую по цинизму мысль: «Прошедшее России удивительно, настоящее её более чем великолепно; что же касается будущего, оно выше всего, что только может себе представить самое пылкое воображение».

Николай I не любил чиновников, считая их ворами и взяточниками. Его любимицей была армия. В ней он видел опору дорогим его сердцу самодержавию и крепостничеству. С подозрительностью относился царь к разным искусствам, к литературе в первую очередь. Уже в 1826 г. вступил в действие новый цензурный устав, прозванный современниками «чугунным». Как выразился один из них, если бы все требования этого устава соблюдались, то запрещать следовало даже «Отче наш». Анекдоты, порожденные этим уставом, бесконечные насмешки вынудили третье отделение отказаться от его крайностей. Новый устав 1828 г. был несколько смягчён, не уступив в главном ни пяди – «священные коровы» самодержавия и крепостничества остались неприкосновенными.

В 1832 г. граф Уваров, в скором будущем министр просвещения, предложил идеологическую программу, содержащую, по его мнению, «истинно русские охранительные начала Православия, Самодержавия и Народности, составляющие последний якорь нашего спасения и вернейший залог силы и величия нашего отечества». Учёные историки М.П. Погодин и С.П. Шевырёв в своих трудах утверждали, что менталитет русского народа основывается на любви к царю-батюшке, на исконной и глубокой религиозности русского человека – дворянина, крестьянина, солдата, офицера и т. п., на глубокой вере всего русского населения. В соответствующем духе предполагали перестроить программы всех учебных заведений.

Как-то не принималось в расчёт, что 14 декабря уже оказало серьёзное влияние на крестьянство. В 1826 г. в девяти губерниях были отмечены бунты недовольных. То затихая, то вспыхивая, крестьянские движения продолжались по России в течение всего царствования Николая I невзирая на жестокие расправы. В 1840-е гг. на подавление волнений в Оренбургской губернии было направлено 10 тысяч солдат.

Не сбылись надежды царя и на искоренение вольнодумства в среде русского дворянства. В разное время были репрессированы кружки Н.В. Станкевича, А.И. Герцена, М.В. Буташевича-Петрашевского. Постоянную борьбу вело «Третье отделение» с русскими журналами. Были закрыты вызвавшие высочайшее неудовольствие журналы «Европеец» и «Телескоп». Подверглась критике деятельность П.Я. Чаадаева, по мнению Пушкина, одного из умнейших людей России. Цензура упорно не пропускала к читателю многие сочинения и труды того же А.С. Пушкина, М.Ю. Лермонтова, В.Ф. Одоевского, В.Г. Белинского и многих других писателей, критиков, публицистов.

Тем временем Николай I искал и находил крамолу и за пределами государства Российского. В 1830 г. во Франции и в 1831 г. в Польше возникла революционная ситуация. По воле императора туда были посланы русские войска.

Вершиной контрреволюционной деятельности русского царя, к тому времени прославившемуся как «жандарм Европы», стал 1848 г., ознаменовавшийся крупными волнениями в Венгрии и во Франции.

В 1830—1840-е гг. в России стали понемногу обнаруживаться капиталистические тенденции: росла промышленность, развивались техника и торговля. Николай I не мог не понимать, что страна с её безнадёжно отсталой феодально-крепостнической государственной системой всё больше отстаёт от Европы. Но поступиться принципами он не мог и отнять хотя бы часть экономических и политических привилегий у дворянства не решился. Поэтому так робко и непоследовательно осуществлялись в России отдельные реформы, хотя поэты чутко улавливали грядущие перемены. В 1829 г. Пушкин узнал об испытании первого в стране проволочного телеграфа между Петербургом и Кронштадтом:

О сколько нам открытий чудныхГотовят просвещенья духИ опыт, сын ошибок трудных,И гений, парадоксов друг,И случай, Бог изобретатель.

Своими предчувствиями поделился в 1835 г. Е.А. Баратынский:

Век шествует путём своим железным,В сердцах корысть, и общая мечтаЧас от часу насущным и полезнымОтчётливей, бесстыдней занята.Исчезнули при свете просвещеньяПоэзии ребяческие сны,И не о ней хлопочут поколенья,Промышленным заботам преданы.