Русская литература XIX века. 1850-1870: учебное пособие
Шрифт:
Житийная ипостась его бытия, напротив, оборачивается приобретением, приращением духовного капитала и добрых дел. Ценою собственной жизни он спасает графа и графиню: когда лошади понесли, Иван бросился на конец дышла и повис над пропастью. Матери он помогает вернуть дочку, отнятую мужем. Пребывая в плену у татар, лечит их, зная нужные травы, а потом и крестит их, словно Пророк и Предтеча Иоанн Креститель, его, кстати, ангел-хранитель. Жалеет старых людей, у которых сына в рекруты забирали, и вместо него идёт на царскую службу и, наконец, все силы своей души отдаёт Груше, когда князь разлюбил её и бросил, как Печорин Бэлу. (О художественной перекличке Лескова с Лермонтовым, Тургеневым и Л. Толстым см. в комментариях к повести.)
Чтобы почувствовать диссонанс в своей жизни, скверну, заполнившую душу, необходимо очищение сознания. Тогда появляется очередная «бусинка?» фабулы – новые рассказы героя, органично и напрямую связанные с предыдущими событиями. Автор обнаруживает виртуозную логику в подаче событийного
Сложный характер Ивана Северьяновича дам в развитии. Лесков раскрывает внутренний мир героя естественно и правдиво. Писатель стремится к предельной точности изображения, чему служит тонкая нюансировка переживаний героя. Всё устремлено к тому, чтобы обнаружить, как черты ветхозаветного человека в душе героя – бездумного, своевольного и импульсивного, – вытесняются осознанным осмыслением своей греховности, а это первый шаг на пути возвращения «блудного сына» к своему Отцу. Этапы духовного роста героя прослеживаются и в поиске писателем адекватного названия своему произведению, которое первоначально называлось «Чернозёмный Телемак», затем «Очарованный странник, его жизнь, опыты, мнения и приключения» и наконец были сняты все авторские подсказки, читателю был предложен таинственный в своей простоте и ёмкости окончательный вариант, ориентирующий на особый уровень его прочтения. Можно сказать, что конец у повести открытый. Пока Иван Северьянович находится в дороге на Соловки к Зосиме и Савватию за благословением, но он твердо знает: война будет, поэтому – «ополчайся». Это его личное дело, если приходит общая беда. По верному наблюдению И.В. Столяровой, повесть Н.С. Лескова «Очарованный странник» чрезвычайно значительное произведение, стоящее на магистральном пути развития русской литературы. Оно знаменует собой новый этап в приближении русской литературы к стихии народной жизни, в выявлении её современного состояния и глубинных возможностей».
«Запечатлённый ангел» (1873). Если в «Очарованном страннике» изображён путь к спасению души, то в «Запечатлённом ангеле» Лесков показывает, какой небывалой духовной высоты может достичь человек, ходящий пред Господом. Всё возможно верующему. Вот анахорет Памва, «беззавистный и безгневный», «непостижимые чудеса про его высокую жизнь» рассказывают церковные люди. Прозорливый старец, маленький и горбатенький, тихий, однако, как сразу понимает увидевший его старовер Марк Александрович, – «повелительный». Живёт он в лесном скиту, плетёт лапотки, непрестанно молится. Раскольнику предстоит понять, что же из себя представляет старец, а вместе с ним и благодать православия. И первый его испуг при встрече сменяется восхищением: «Ах, сколь хорош! Ах, сколь духовен! Точно ангел передо мной сидит и лапотки плетёт, для простого себя миру явления». В смятении старовер. Страшно ему. Не случайно заблудились они в лесу с Леонтием, который занемог так, что почти умирает, а Марк Александрович ничего сделать не может. Но вот появился старец с вязанкой дров на спине. Тихо, ласково сказал всего пару фраз: – Встань, брате! Понеси-ко за мною. И молодой человек встал и понёс, как будто никакой хворобы и не было. По вере старца всё произошло.
А затем возникает напряжённый разговор между ними о полном доверии Богу. Памва согласен идти в «преисподнейший ад», если на то будет воля Всевышнего, и даже просит Господа об этом. Такой поворот разговора обескураживает Марка Александровича, ведь нормальный человек сам не попросится в ад. И только потом к нему приходит осознание, что отшельник – сама кротость, «весь любовью одушевлён»: «Ни одного слова я более отцу Памве не сказал, да и что бы я мог сказать: согруби ему – он благословит, прибей его – он в землю поклонится, неодолим сей человек с таким смирением! Чего он устрашится, когда сам в ад просится?.. Он и демонов-то всех своим смирением из ада разгонит или к Богу обратит! Они его станут мучить, а он будет просить: «Жёстче терзайте, ибо я того достоин! » Нет, нет! Этого смирения и сатане не выдержать! Он все руки об него обколотит, все когти обдерёт и сам своё бессилие постигнет пред Создателем, такую любовь создавшим. И устыдится его. Так я себе и порешил, что сей старец с лапотком аду на погибель создан!…»
Можно сказать, что «Очарованный странник» и «Запечатлённый ангел» – две художественные картины, связанные единым замыслом, как и положено диптиху. «После злого романа «На ножах», –
писал М. Горький, – литературное творчество Лескова сразу становится яркой живописью или, скорее иконописью, – он начинает создавать для России иконостас её святых и праведников. Он как бы поставил целью себе воодушевить Русь, измученную рабством, опоздавшую жить»…В конце 70-х – начале 80-х годов появляется серия очерков о нравах и быте церковных иерархов («картинки с натуры»): «Мелочи архиерейской жизни» (1878), «Архиерейские объезды» (1879), «Борьба за преобладание» (1882), «Райский змей» (1883). Здесь и высокие чины священнослужителей и простые сельские льячки, вроде Лукьяна из Орловской монастырской слободки, который интересен автору своей «жалкой приниженностью и сословной оригинальностью». Повествование развивается в сатирическом тоне. В предисловии к первому изданию Лесков так объясняет свою цель: «Сказать кое-что в защиту наших владык», стараясь отделить невероятные анекдоты о них от событий на самом деле происходивших. Однако в центр повествования он помещает отрицательные стороны жизни церковнослужителей: грубость, пьянство, сребролюбие и т. п.
Какие бы ироничные громы и молнии ни метал автор против недостойных служителей алтаря, чиновников-обскурантов, он тем не менее к Храму Господню «имеет усердие и страх», ему «внятно шествие Твоя, Боже». Писателю важно отделить христианство от фарисейства, высокий дух веры от фальши. В 90-х годах он всё убеждённее станет говорить о служении людям как основополагающей идее христианства, о действенной любви к ближнему, потому что «вера без добрых дел мертва есть». Не раз возникнет в его творчестве мотив ложной набожности, радикально отторгающей человека от Бога. Понятно, что издание «Мелочей архиерейской жизни» вызвало резко отрицательную оценку в церковной печати. Очерки были запрещены. В 1883 г. Лесков был уволен из Министерства просвещения, где состоял членом особого отдела Учёного комитета по рассмотрению книг, издаваемых для народа (с 1874 г.). Писатель остался без работы и без пенсии.
Творчество 80-х – начала 90-х годов. Рассказы о праведниках. Жизнь Лескова по-прежнему протекает в постоянном духовном поиске. В семидесятые и восьмидесятые годы он многое переоценивает в своих взглядах. Тема праведников – сквозная в творчестве писателя, роман-хроника «Соборяне» стоит у её истоков. К началу 80-х годов появляется особый цикл, который позволяет автору рассказать не только о людях высокой духовности, но и создать ряд ярких картин из народного быта.
Лесков писал: «Я выдумываю тяжело и трудно, и потому я всегда нуждался в живых лицах, которые могли меня заинтересовать своим духовным содержанием. Они мною овладевали, и я старался воплощать их в рассказах, в основу которых тоже весьма часто клал действительные события». Подтверждением его слов стали произведения: «Однодум» (1879), «Несмертельный Голован» (1880), «Кадетский монастырь» (1880). Написанные позже «Левша» (1881), «Тупейный художник» (1883) и другие произведения тоже посвящены теме праведников.
Внимание писателя сосредоточено на создании таких народных характеров, которые вопреки тяжелейшим жизненным испытаниям сохранили себя в чистоте помыслов, не нарушив ни одного из своих принципов: независимости в суждениях, чувства собственного достоинства, потребности творить добро и быть милосердным. Каждый рассказ – своеобразный этюд в общей мозаике художественного «иконостаса», имеющий свою нравственную задачу. Небольшие по размеру, они наполнены глубоким содержанием, отличаются сжатостью текста. Авторская речь переплетается с повествованием рассказчика, подчёркивая ироническим комментарием то, что от него ускользнуло. Часто это «коварство» речи Лескова меняет акценты в произведении, дополняя рассуждения добродушного рассказчика или опровергая его оценку происходящего («Левша», «Тупейный художник»).
Хотя авторская цель – поиск праведников, и речь идёт именно о них, вся Россия возникает в рассказах в полном объёме. Представлены все социальные сферы, все сословия получают свою оценку: верхние эшелоны власти, учителя, врачи, тульские оружейники, горожане, крестьяне, церковнослужители. Не ускользают от внимания автора и «пустошные» люди – всякого рода мелкие проходимцы, карманники. Русская жизнь во всём многообразии её течения – главная тема, и боль, и тоска, и воздыхание писателя «о нашем добром и умном народе».
Действие в рассказах разворачивается в первой половине XIX в., когда ещё процветает крепостничество. Соответствуют времени и нравы – зуботычины, порка шпицрутенами, розгами, полное бесправие и рабский трепет казенных людей перед вышестоящими. Так создаётся фон, прорывается эпоха сквозь простые рассказы, иногда с анекдотическими нотами, чаще в трагическом звучании. Во время пожара, спасая людей, гибнет Несмертельный Голован. Бессмысленна жестокая смерть талантливого
Левши, загубленного российской действительностью. Горька гибель тупейного художника Аркадия Ильича, зарезанного безымянным дворником из-за денег, заработанных на царской службе и предназначенных для выкупа крепостной возлюбленной. Мученическая смерть, по народному представлению, – прямой путь в царство небесное – своего рода высокое воздаяние. И на этом фоне личность праведника неизмеримо возрастает: не каждому дано до конца выдержать все испытания и не соблазниться, не потерять веры и не возненавидеть ближнего.