Русская мода. Фейк! Фейк! Фейк!

Она держала свое слово больше двадцати лет. Когда в старших классах стоматолог заставил ее носить брекеты, когда она стояла студенткой в длинной очереди экзаменующихся в колледже Сейнт-Мартин, когда проходила бесчисленные собеседования в «Актуэль» – ни одной слезинки не упало из ее глаз, но, боже мой, как ей тогда хотелось удариться в слезы. И вот теперь плотина оказалась прорвана. Очертания Анны Винтур, Эммануэль Альт и других небожителей мира моды – совсем недавно такие близкие и осязаемые, растворялись перед ней и махали на прощание ручкой.

Мир, к которому она так долго шла и в котором мечтала ощутить себя своей, прямо из-под носа ускользал на недосягаемую высоту. У Полины уже не осталось сил, чтобы стесняться. И слезы текли и текли из ее глаз в три ручья – смывая тушь и оставляя черные разводы на щеках, шее и пальцах.

Она смутно помнит, как ее довезли до отеля. По всей видимости, это был тот же лимузин, который привез ее на показ. Она буквально ввалилась в его салон, едва не выдернув дверную ручку, и внутри разрыдалась уже в голос. Чернокожий шофер понял все без слов. Беспрестанно сигналя, чтобы никого не раздавить, он задним ходом стал осторожно выводить автомобиль из толпы фотографов, модников и зевак, а, едва оказавшись на открытом пространстве, немедленно дал по газам. «Успокойтесь, мадемуазель, возьмите себя в руки, вытрите слезы…», – уговаривал водитель, стремясь быстрее увести ее от пережитого позора. Где ему было знать, что позор только начинается.

Слыша шаги удаляющегося портье в коридоре, Полина вскакивает с кровати, бежит к двери и распахивает ее. Пачка свежих газет лежит на коврике – Полина садится прямо на пол и начинает судорожно перелистывать страницы.

Долго искать не приходится. «Ле Монд» поместил ее фотографию прямо на первую полосу – на снимке плачущая Полина закрывает лицо руками, в одной из которых болтается проклятый клатч, ставший причиной ее бед. Заголовок гласит: «Редактор русского «Актуэль» появился на показе «Ланвин» с фальшивой дизайнерской вещью». Ниже на той же странице помещена статья о том, что французы будут помогать военной силой американцам в Ираке – но по сравнению с тем, сколько места отдал «Ле Монд» Полине, эта заметка выглядит совсем крохотной. Информация о вчерашнем провале русской красотки кажется редакторам более важной, чем сообщение о том, что сыны Франции уезжают гибнуть в чужие края. На третьей и четвертой странице дается детальный обзор происшедшего перед показом. Действия Полины называют беспрецедентными, безответственными, неумными и бог знает еще какими – в ее словарном запасе даже не находится эквивалентов, чтобы перевести все эпитеты на русский язык. Фотохроника, обрамляющая репортаж, пестрит ехидными замечаниями. «Как мог человек, называющий себя главным редактором, не распознать подделку одного из известнейших брендов?», – вопрошает журналист под фотографией, на которой Полина, отвернувшись от камеры, забирается обратно в лимузин. «Нервы у бедной девочки сдали довольно быстро», – отмечает подпись под ее плачущим, в разных ракурсах, лицом. И наконец – снимок отъезжающего из сада Тьюильри лимузина с комментарием «Для редактора из России это может означать только одно. Мы знаем что».

Остальные издания также уделяют внимание происшедшему. «Либерасьон» пишет об этом на последней полосе, в светской хронике, у кого-то снимки мелькают на новостных страницах, но так или иначе инцидент обсуждают все. Газета с труднопроизносимым названием даже разражается аналитической колонкой по этому поводу, которую снабжает карикатурой – девушка, похожая на Полину, изображена на ней с пиратской повязкой на глазу, деревянной ногой и попугаем на плече. Аналитик рассуждает о краже интеллектуальной и другой собственности пиратами, сокрушается, негодует и в итоге приходит к неутешительному выводу, что мир катится в тартарары.

Полина откладывает газеты, встает с пола, уходит обратно в свой номер и закрывает за собой дверь. Если бы со вчерашнего вечера у нее осталось хоть немного слез, то сейчас для них было бы самое время. Но слез не осталось, как не осталось и ужаса, который обуял Полину вчера, когда все только произошло. Вместо них пришли оцепенение, усталость и ноющая в висках головная боль.

Остается сделать последний шаг, самый тяжелый. Стоя посреди комнаты, Полина смотрит на свой «Макбук» – она колеблется и оттягивает момент, хотя в глубине души понимает, что сделать это все равно надо. Наконец, решившись, она включает компьютер, ждет, когда тот загрузится, а затем набирает в браузере нужный адрес – STYLE.COM.

«Невероятное и странное падение Полины Родченко, редактора «Актуэль-Россия», – всплывает заголовок на главной странице. Большего знать и не надо – ни того, сколько комментариев собрала статья, ни даже того, каков ее тон. Сам факт появления этого материала на главном модном ресурсе сети говорит о том, что дело Полины обжалованию не подлежит.

Лежащий тут же на столике, тренькает телефон. Это встревоженное смс-сообщение от отца: «До нас доходят новости. Мы волнуемся. Обязательно позвони, когда будешь свободна».

Полина откладывает телефон в сторону, поднимается из кресла и идет в сторону окна. Некоторое время она рассматривает панораму Парижа – нагромождения милых домиков, мансарды и острые пики собора Нотр-Дам де Пари. Полина вспоминает, как она радовалась, когда узнала, что ей отдают номер именно с этим, ее самым любимым, ракурсом города в окнах.

Вздохнув, она сдвигает шпингалеты оконной рамы и забирается на подоконник. В лицо бьет струя утреннего, еще свежего воздуха. Под ней – пять этажей пустоты, улица, кофейня на углу и спешащие по своим делам, не поднимающие голов люди.

Как жаль, что все заканчивается в этот чудесный день…

Москва, клуб «Архангел»

– Ну и кто такая ваша Пандемония? – Федор Глухов в негодовании вглядывается в экран. – Это же просто кусок латекса, да и только!

Два бородача в майках «Cheap Monday», каждый с бутылкой «Хайнекен» в руке, ухмыляются, глядя на Федора добродушными красными глазами. На заднем плане модный электро-хип-хоп дуэт из Москвы наяривает дико популярный в этом сезоне ритм.

Место действия: бывший газовый завод, нынешнее арт-пространство, вотчина девочек в дизайнерских платьях – будьте уверены, девочки отсканируют своими взглядами-лазерами каждого, кто случайно забредет на огонек. Случайные визитеры оказываются здесь с завидным постоянством, и все потому, что один из клубов на территории завода – а их здесь великое множество – периодически устраивает концерты западных звезд-металлистов. Все это дико бесит девочек в дизайнерских платьях, которым хочется, чтобы весь мир состоял из шоу-румов, Эйфелевых башен и багетов в пакетах из коричневой бумаги. Все остальное, мечтают девочки, пусть горит в аду.

Что случается со случайными людьми дальше? Они пропадают. Как будто пространство завода проглатывает и перемалывает их, словно большой зеленый слизень из мультфильма «Футурама». Поглядев на девчонок в дизайнерских платьях, взглянув на них хотя бы одним глазком, большинство случайных людей начинает мутировать. Отныне и навсегда в них проникает вирус, которому пока нет названия. На выходе косухи меняются на пиджаки от Пола Смита (если есть деньги) или от Зара (если денег нет), волосы состригаются, металл оставляет свое место в «Айподе» для инди. Тонконогие, в ботильонах на длинных белых ножках девочки в дизайнерских платьях неуловимо покоряют металлистов, и те забрасывают свой металл навсегда. Те же, которые не покоряются, становятся объектом натурального вампиризма. Говорят, что под покровом ночи девочки вылавливают металлистов на улицах и впиваются вампирскими клыками им в шеи. Это – месть девочек за то, что не все в этом мире следует законам моды с той же строгостью как они, и что им приходится делить землю с вахлаками, деревенщиной, агрономами, быдлом и просто не врубающимися людьми.

Посреди этого вампирского ада, в кофейных кулуарах популярного клуба обретается фотограф Федор Глухов. И сейчас он с удивлением пялится в экран на очередной фэшн-блог, где автор фотографировал Пандемонию в разных ракурсах на Парижских показах. Пандемония хохочет и показывает пальцем в сторону, простирающуюся вне зоны кадра.

– Черт ее дери, – ругается Федор Глухов. – Кусок латекса развел всех на пятнадцать минут славы! Нет. Пожалуй, это даже тридцать минут. Тридцать минут кипеша ни из-за чего…