Русская национальная мысль. Том 4

Если на всё Воля Божия, то тогда не стоит пахать землю, сеять рожь, а просто отдаться деяниям Духа Святого, который необходимо постоянно стяжать – это тоже подвиг, причем самый тяжелый. Если лечь где-нибудь и успокоиться – но мы же так не делаем. То есть, такая постановка вопроса несёт в себе ересь и крен в понимании дела служения (ничего общего не имеет с Образом служения Самого Спасителя), которое, как великое, распознаётся издалека, с огромных далей. Надо иметь любовь, наверно, чтобы жалеть людей и делать победы в богословской полемике, а не на полях сражений. Трудно тут осознать позицию Ватикана в те времена, и слава Богу, что глава Римско-католической Церкви, спустя тысячелетие после раскола, всё же Сам принёс признание сего заблуждения.

9.Из всего нами озвученного совсем иначе воспринимаются вопросы соотношения язычества в его самых современных прообразах и Православия.

Исходя из предыдущего вопроса, следует сделать важное пояснение о языческой вере. Для этого необходимо встать на позиции этой точки зрения, сформулировать набор инструментов уникального понятийного языка их и, оглядевшись вокруг, стоя на их точке-позиции языческого мировосприятия, на этом понятийном языке описывать все то, что попало в поле зрения. Для нас важно смотреть «не куда попало», а именно в сторону Православия, то есть ответить на то, как смотрится Христианство с позиций Родноверия.

Во-первых, надо помянуть общеизвестное и уже озвученное в предыдущих томах.

Великое переселение народов с Севера до южных пределов, к берегам Индийского океана.

Бросаются в глаза некоторые законы Древнего Израиля, подтолкнувшие Деву Марию к определённым действиям обеспечению своей безопасности.

Наличие в Европе огромных древних каменных сооружений (дольмены, кромлехи, менгиры). Таких как Стоунхендж и других разбросанных по всей Европе дольменов, менгиров, курганов. Это свидетельствует о том, что в этих территориях существовала огромная империя. Ибо столь титанический труд мог быть проделанным только при хорошей организации, активированной работой центра, причем образующей не только организацию труда сельского, военного дела, знающего законы общественных отношений и экономики.

Эти люди были наделены общим языком, общим и единым мировосприятием, одним образом жизни, одним общим делом, общими межродовыми отношениями.

Основным единящим началом была только чистота духовная, выраженная в прощении ближнего, в незлобивости и так далее. Просто чистота или пустота во грехе, как основа для присутствия Духа Святого – это единственная категория, которая оказывается альтернативой всему и оная не нуждается в каком-то обосновании. Это есть радость подобия Богу. Относительно её мы можем что-то понимать или видеть. Всякое загрязнение ей инородно, но не инородно только наполнение этой греховной пустоты Божественным.

Отсюда ясно только одно, что вера древних славян могла быть только монотеистичной и строилась только на фундаменте чистоплотности, без скрепления присутствием Благодати.

Также попадает в поле зрения некоторые исследования современных ученых, которые утверждают, что психика северных коренных народов более устойчива к болевому шоку. Как бы более бесчувственные.

Дело все в том, что древние уже тогда понимали очевидное – все, что мы видим – не есть Бог, а только Его проводник. В противном случае, видимое ушло бы из нашего поля зрения. Тогда нужно избавиться от всякого представления, ибо всякое имя Божье наделено ограниченностью, а потому Им не является. Таким образом, если что-то мы видим – это только Его рука или иная часть Тела, но не Он Сам. Следовательно, нужно отказываться от всякого изображения Творца, о чем Он Сам говорит. Это становится фундаментом для такого состояния человека – состояние отрешенности, которое после Великого Переселения трансформировалось у народов современной Индии в нирвану. Но вот в чем его ущербность отрешенности – все отказываются от изображения Бога в своем уме, но не одинаково, что дает некоторый повод для размежующих общество противоречий. Ведь не понятно, что естественно для природы, а что нет. Тогда есть иной путь, который не противоречит, но гармонично дополняет первый – всем идти в Его сторону¹¹. Тогда все переворачивается с точностью до наоборот – нужны ориентиры, востребованы изображения Бога. Этим движением одного направления, отрешившись по принципу нирваны от всего чуждого, в те времена могла быть только общая цель – строить себе дом вечности после смерти. Христианство же, отрешившись по принципу нирваны от всего чуждого, утверждает вечную жизнь не после смерти, а уже сейчас, при жизни опосредовано Духа Святого, то есть обуславливает государственное образование в Божественной Благодати.

Итак, перед нами восстают очертания величественной империи, способной многое. Ясно также и другое перед взором исповедника древней славянской традиции, что если бы Христос пришел к северным славянам, то Его подвиг восхождения на Голгофу, скорее всего, был бы не замечен. Ибо для этих народов это норма. Также как проповедь святого апостола Фомы утонула в том обилии учений древней Индии. Для них Христианство – это ещё одна интересная точка зрения о Боге. И то и другое – суть противоположности, нуждающиеся в единении, которое также возможно только опосредовано радости Царствия Небесного. Иными словами, везде нужна очевидная, явная контрастность. Остается добавить тот факт, что Православие гармонично прижилось в районах Севера, оно естественно для этих народов. А для многих людей Средиземноморья и до ныне инородно есть.

11.Если мы все это синтезируем, то перед язычником предстает картина, которая весьма гармонично вписывается в Православие. Хотя бы Православие, в этом случае, уже не является конкурентом. То, что открылось нашему взору с позиции Родноверия и оказалось в области досягаемости свойственного ему инструментов познания – это все бесконечно ограничено в возможности свидетельствовать о реальном положении дел, но не выходит за пределы Православия и остается частью его общего вида. Так же как след от сапога, оставленный на глинистой почве, свидетельствует о человеке. Но кто именно это был, куда он шел, как выглядел так и останется за гранью возможности выражать Истину посредством данного набора инструментов. В данном случае речь идет о глине, в коей отпечатался след. Христос и все то чудесное и не от мира сего, сопутствующее Божественному в пределах земного, раскрывается в ином – в действии Благодати Духа Святого. О чем здесь речь?

12.Единственное и при этом самое значимое обстоятельство необходимо выделить особо. До Рождества Христова единящим моментом мог быть только тот набор инструментов, который озвучен¹¹, а после Рождества все это утратило значимость и люди стали едиными в Теле Христовом опосредовано Духа Святого, сошедшего в день Пятидесятницы. Чистый сосуд отрешенности по принципу нирваны от всего чуждого¹¹ теперь стал наполненным связующим живым. Чудом является теперь то, что люди, не имея вообще никакого общения между собой и без образования, из разных исторических эпох, с их разными понятийными и речевыми языковыми системами, пребывая на огромных расстояниях и в разные эпохи, с разным складом образа жизни, видимым образом не приобщенные к одному общему делу независимо друг от друга, говорят одно и то же. А ведь в те времена переводы трудов с одного языка на другой было делом очень редким и так и оставалось достоянием единиц. Общение было очень затруднительное и даже вовсе невозможное. Также как два человека одновременно изобрели радио, работающего на одном и том же явлении физики. Более того, распознав действие Благодати Духа святого, уверенно принимали мученичество. Представьте себе монах-отшельник прячется в болотах и в дремучих лесах пребывает в единении с Патриархом. Посредством этого факта мы видим одно общее живое тело, став частью которого обретаем силу и радость Царствия Небесного. Язычество Древней Руси неизбежно вписывается в эту реалию, в противном случае оное теряет смысл, ибо живое тело имеет для всех нас только одну природу, одно естество.

Да и вообще, если присмотреться к полемике отцов Церкви с исповедниками языческой веры, то увидим, что языческие боги суть прихоти высших должностных лиц в государстве. Что хочет начальник, того хотят и боги. Это, так сказать, очень удобная религия. В то время как, Бог христиан от всех требует жертву и всех осуждает во грехе.

13.Иудаизм древнего Израиля замечателен тем, что в нем внимание привязано к чистому промыслу Творца без всякого надуманного. Народ-богоносец жил именно этим. А это, надо сказать, очень тяжело жить в постоянном ожидании Мессии и тем самым быть единым народом, идущим в будущее к Мессии, то есть тяжело быть единым в том, что будет будущее и оное есть Мессия, как конечная точка полноты явления Божьего. Везде нужен единящий Божественный Наполнитель, исключающий многочисленное разобщение в трактовании законов, приводящий все сообщества к единому мировосприятию. Если нет присутствия Божьего, то люди даже одного мировосприятия начинают выяснять Истину в борении. Вроде бы все для них едино, но нет единства. Дело все в том, что в пределах вроде бы абсолютно понятной всем доктрины имеется множество недосказанного, столь нужного в данной сложившейся жизненной ситуации и в этом просторе недосказанного возможны маневры, кои, в пределах доктрины, могут даже извратить её основную мысль. Это множество антагонизмов, кои неизбежно дадут о себе знать в будущем. Ибо это есть чисто внешнее, а нужно то, что единит реально, а везде нужен единящий Божественный Наполнитель, исключающий многочисленное разобщение в трактовании законов.

Итак, мы привели примеры различных систем, которые несут утверждение соборности, но в пределах коих нет гарантии иносказания, благодаря чему даже можно извратить суть системы. А ведь должно быть чудо, которое может соединить между собой, казалось бы инородные друг другу реалии опыта выживания народов. Это чудо произошло. Ведь теперь в Боге едиными становятся люди на многие сотни и тысячи километров друг от друга, с разным воспитанием, с разными традиционными взглядами на жизнь становятся едиными и понимают друг друга и оказываются в согласии. Бог специально ждал именно такого момента, когда народы, пребывая в полном наборе философско-богословского, мировоззренческого и бытового разобщения, вдруг оказываются в единении. Бог распознаваем везде только в контрастах.

1.1. Государство и еврейский вопрос

1.Из предыдущих текстов гармонично вытекает вопрос отношения христиан к еврейскому народу. Хотя, конечно же, вопрос стоит в иной проекции: Мессия либо уже пришел и даровал Царствие Небесное уже в данной реальности, либо только ещё придет и восторжествует порядок Божий на Земле. И то и другое понимание востребованы жизнью и то и другое понимание о Боге взаимно дополняются и несут в себе претензии на возрастание до образа Божьего, как разные грани одного и того же – Предания. Одно мировосприятие видит порядок даже в хаосе и дарует радость, а другое для хранения радости Царствия Небесного требовало соблюдение норм и правил взаимоотношений совершенного общества. Можно и нужно сказать иначе. Бог сотворил человека совершенным и более совершенным, чем сотворенное Самим Богом, уже не сделать. Чтобы пребывать в этом состоянии предлагается два пути. Для ясного понимания сути приведу аналогию. Представьте себе шарик, которому был передан импульс. Он может катиться вечно, если минует все препятствия. Либо его нужно постоянно подталкивать, то есть необходимо пополнение энергией для восполнения утрат, обусловленных ошибками. Понятно, что в земных условиях надо сочетать оба пути одновременно. Обоим образам спасения дан приоритет. Иудейский требует соблюдения правил для поддержания себя в чистоте для естественно сложившейся полноты богообщения. Христианский – это стяжание Духа Святого через аскетические подвиги при постоянном богообщении. Как мы видим, и то, и другое – есть разные неотделимые стороны одного живого богообщения и востребованы для государственности. В этих пределах реалий бытия человечества, но в разных проявлениях разыгрывается весь сюжет исторического становления мира.