Русская недвижимость. Рассказы – 3
Шрифт:
Милиционер повертел мясо на вилке, понюхал и пожал плечами. Хм, дескать, мясо, как мясо…
– Вы коту под нос подпихните. Под нос…
Подпихнули. Котёнок потянул носом, мяукнул и… вдруг в шмат зубами и когтями вцепился. Жрать его начал.
– Мурзя! Мурзик, ты чегой-то?! – изумилась бабуля. – Это ж собачатина!
Тут продавец взвился.
– Сама ты собачачина!!! Граждане, поклёп! Вы кому верите, ему? А мне, честному предпринимателю, нет! – и стал рвать на себе фартук.
Очень уж тут неудобно всем стало. Если по-человечьи, даже паскудно. До чего, действительно, оскотиниться можно. Петя Лапкин
А милиционер говорит:
– Граждане, я вынужден этого кота арестовать.
– Правильно! – выдохнули граждане. – За клевету.
Бабуля в слёзы.
– Не отдам! Это мой котёнок!
Милиционер тут к ней:
– Тогда вместе с ним пройдёмте.
Толпа враз расступилась, дескать, уводите их отседова к чёртовой матери!
А продавец морду фартуком утирает и к милиционеру тянется.
– Эй, эй, господин, то ись товарищ милиционер, мне так не надо! Пусть эта бабка сначала всё мясо оптом скупает за такое надругательство. Его вон сколь поизволяли по полу. Кто его теперь покупать будет?
Тут толпа несогласие выражать стала.
– Как это так? – возмущаются покупатели.
– Почему это всё ей? Не жирно ли будет?
И опять гвалт. Бабку – ведьмой, кота – придурком обзывать начали.
А котёнок оголодал будто. Видно, после китекета и вискаса на мясо потянуло. Мясо в лапах держит, жрёт его и от себя не отпускает. Весь воротник бабульке извозил.
Продавец видит такое дело, что может бесплатно и кусок потерять, стал с бабульки плату требовать.
– Тогда пусть бабка мне за этот кусок деньги платит! В нём не меньше трёх килограмм, а может, и все пять было?
Бабуля огрызается:
– Не буду платить! Это собачатина!..
– Не верьте ей, граждане! – перекрикивает её продавец. – Вы только посмотрите! Вы только обратите внимание, как её животина эту собачачину мечет! Разве коты жрут собачье мясо? Они его на дух не переносят. Они на него фыркают. Поклёп! Какому-то бешеному коту поверили, а мне нет! Да я после такого раза на рынок к вам и носа не покажу…
Тут гром-баба запыхтела от негодования, видно, за прошлое бабкино оскорбление, по поводу её мутации, грудью, как асфальтовым катком, на бабулю поехала.
– Подите-ка вон отседа! Вместе со своим котом, извольте! Он у тебя ненормальный. То фыркает на мясо, то жрёт его без памяти. – И народ за ней подался.
– Люди-и! – пищит бабулька из-под тётеньки. – Он у меня ещё маленький. Он ещё неопытный, ошибиться может…
– Ага, он ошибиться может! А я из-за него, вон, всю харю этому лицу разукрасила. Из-за твоего кота сама себя и людей, в какой конфуз ввела. Ошибся он, ха!
– Катись, катись отседова!
– Ходют тут разные, наводят тень на плетень до умопомрачения. В заграничных окороках дебилизм обнаруживают, на рынке – собачачину.
– Умники! Видали мы таких…
– Пшла вон!
Выдавили бабульку из очереди совместными усилиями и прекратили собачиться. Опять в очередь встали. Успокоились. И глаза друг от друга прячут.
А очередь Пети Лапкина. Стоит, мнётся перед прилавком. Вилкой в шмат, какой получше, целиться. А решиться не может. Уж люди роптать стали, тётенька с боку стоит, усом дёргает, того гляди взбесится.
А Петю как заклинило. Не хуже бабки
стал к мясу придираться. Смотрит на него, а изнутри воротит. Глянул на продавца, а у того рожа бурая, глаза красные, зубы жёлтые… Так и хочется фыркнуть на эту собаку.И фыркнул. Бросил вилку, как пику, в мясо и ушёл из очереди.
А ноги как ватные, того гляди подломятся. И волосы как будто бы зашевелись, покидать тело начали что ли…
Вот они, как сказываются, инъекции Бушевой курятины, - кости размякли!
А чем ближе к дому подходит, тем всё больше одолевать сомнения стали: может, зря фыркнул? Может жена, дети поели бы? Та же тёща, дай Бог ей лет до ста дожить, а то и дольше. Не её пенсия, так бы и этой собачатинки взять не на что было. Да и себя перестраивать как-то надо, хватит куражиться. Сказывают сведущие люди, что полезная она, собачатина, для здоровья в особенности. И без инъекций всяких. Собачки-то на вольных хлебах свои окорочка наращивают. И, вообще, злости прибавляют, по себе чувствуем. Вон, давеча, как распалились. Готов был сам на продавца кинуться, в глотку вцепиться.
Тут Лапкин вспомнил про дебилизм и про бабульку и стукнул себя кулаком по бедру с досады: вот старая! Поднесла ж тебя нелёгкая со своим придурком котом! Теперь будешь на всякое мясо фыркать…
Он издал звук, напоминающий брёх, скрипнул зубами. Развернулся и решительно, едва с трамваем не столкнувшись, пошёл обратно на рынок, за собачатиной.
И опять опоздал. Не досталось. Продавец весы упаковывал.
– Вы, граждане, приходите через день-другой, – говорил, – я ещё мясца привезу. Свежего, пальчики оближете…
Подарки на дом.
Замечено, что чем беднее человек,
тем легче его обмануть.
Ефросинье Фигуновой в октябре привалила нежданная радость. Как будто упала с потолка манна небесная. Выигрыш аж на пятьсот тысяч рублей!
– О, Господи! Неужто снизошла-таки и до меня твоя благодать?..
Вначале Фрося не могла ничего понять: как? откуда? от кого?.. Стала осматривать конверт. И нашла ответ на вопросы.
Конверт был в половину листа писчей бумаги. На нём красивым печатным шрифтом были напечатаны её адрес под целлофановым окошечком и логотип с обратным адресом: ООО "Покупки на дом", 111974, Москва, а\я 4. А на почтовом штемпеле: "Почта России. Тверь 170000".
Но самым впечатляющим была надпись крупным шрифтом – "Суперприз – 500 000 рублей!" И под ней рамка телеэкрана, где располагалось другое сообщение: "Торжественное награждение ПОБЕДИТЕЛЯ состоится 24 ноября 2006 года на телеканале ТВЦ в 18 часов 30 минут".
Фрося перевернула пакет и на обороте обнаружила новую запись. Вернее, две. Первая, верхняя, требовала – "Ответьте уже сегодня!" И вторая, ниже, в красной рамочке – "ВНИМАНИЕ! НАШ ПОБЕДИТЕЛЬ АКЦИИ ДОЛЖЕН ОТВЕТИТЬ С ОСОБОЙ СРОЧНОСТЬЮ".
Ах ты, господи! Она победитель!..
Фрося, распечатав конверт, всё с возрастающим волнением начала разбирать красивые, разукрашенные в разные цвета и шрифты листочки и каталог товаров.
– Ах! – восхитилась женщина. – Какая красота. Умеют же, паразитики!