Русская рулетка. Заметки на полях новейшей истории
Шрифт:
Один из самых важных ужинов в истории с ТВС состоялся в ресторане «Вельвет» по инициативе господина Чубайса. Со стороны журналистов были Евгений Киселев, Марианна Максимовская, Бергман с Жиндаревым, Михаил Осокин, Юля Латынина, Владимир Кара-Мурза и я. Напротвнас сидела мощная группировка младореформаторов, якобы противостоящая жадным мамутам с Дерипасками и испытывавшая к нам искреннюю симпатию. На встречу был также приглашен и Виктор Шендерович, который вместо себя прислал письмо. Как я узнал позже из беседы с Машей Визитей (тогда его, а позже и моим режиссером), в письме содержалась ведомость, кому и сколько из его группы канал был должен, и вполне ясное указание, что сначала долги надо бы отдать, а уже потом дружеские посиделки устраивать. Если отбросить интеллигентские завитушки, то суть послания была такова – а не пошли бы вы…
Так как я все равно пришел, то решил досмотреть драму до ее логического завершения, но на еду не налегать. Был какой-то вопиющий дисбаланс между бедственным положением людей, многие
Даже в глубоко коммерческих телевизионных структурах количество совсем не высокооплачиваемых сотрудников очень велико. Пропорция 300 к 1 недалека от истины, и когда не платят одному узнаваемому лицу, то ведь и тремстам работникам не в экране тоже ничего не дают. Так что не надо ненавидеть и завидовать всем подряд. И вот сидим мы как две армии – напротив друг друга, и между нами стол, который мы вольны накрыть по своей прихоти, ограниченной лишь меню. Последние несколько лет принципиально изменили манеру отдыхать нашего народа, особенно его псевдопродвинутой верхушки. Теперь застолье начинается с умничания на тему вина, граждане, воспитанные на особенностях вкусовых различий между ливерной колбасой за 56 или 64 копейки, неожиданно превратились в утонченных ценителей вина. Хотя вкусовые колбочки так и не заработали, но на их место пришло покручивание бокала, поцокивание языком и прищуривание глаза. Беседы о сомелье напоминают сцены из дурных шпионских фильмов с произнесением пароля и откровенным непониманием того, о чем, собственно, идет речь. Если бы нувориши вместо упоминания года сбора и местности произносили: "Продается ли у вас шкаф славянской работы?" – то ничего бы не изменилось, по крайней мере для окружающих.
После измывания над сомелье речь дошла до заказа еды. Я уже и не вспомню, кто что ел, да и не это важно, любопытнее вспомнить разговоры. Нас всех поразил Анатолий Борисович Чубайс. Он начал с того, что, конечно, мы сами во всем виноваты, и продолжал в том же духе, мои коллеги пытались возражать, но это было скорее эмоционально, чем логично, дискуссия принимала все более жаркий характер, что отражалось как на количестве выпитого, так и закусанного. Не подумайте – до смерти никого не закусали из участников, просто съели немало. По-видимому, желая нанести удар по кошельку олигарха хотя бы таким образом. Меня постепенно охватывала колоссальная злость, я никогда не был поклонником Чубайса, мало этого, считал и считаю, что долги надо платить. Олигархический колхоз же выступал с позицией, мягко говоря, сомнительной – мы никому ничего не должны. В своей жизни я уже не раз сталкивался с такого рода подходом и не привык воспринимать это как данность. Бергман и Жиндарев, как и госпожа Латынина, пытались апеллировать к чувствам Анатолия Борисовича, указывая на идеологическую близость и любовь к демократическим ценностям. Меня же в этой ситуации интересовали сугубо прагматичные вопросы. Моя группа отработала уже несколько месяцев без зарплаты, если это был субботник, то об этом надо говорить до его проведения, а не после. Месье Чубайс осаждал Кремль и все ждал некоего тайного знака от ВВП, а знака все не было. Вот уже и олигархический колхоз раскололся на два, и войны между ними бушуют, и один чудо-колхозник говорит другому, а ну продай или уйди, а второй отвечает ему: да сам ты уйди, правда, денег у меня нет. А Чубайс все ждет ответа от Путина, а тот все не собирается в этом проекте участвовать. Проект ТВС является ярким примером абсолютной беспомощности и редкой жадности олигархов. По прошествии времени фиаско пытаются придать политический оттенок, так нынче модно, я же вижу в нем в первую очередь обычный управленческий крах. Весь подход олигархов был порочным. Они решили, что сейчас всех научат делать телевидение как конкурентов, так и ту высокопрофессиональную команду, которая досталась им случайно. Было довольно много трагикомичного в истории ТВС, и попытки олигархов привнести собственное понимание в нашу работу, когда за безумные деньги нанимались люди, с хронически печальными выражениями лиц опрашивавшие всех нас о том, как мы видим канал, и пытавшиеся научить нас жить. В какой-то момент, бесспорно, во время очередного кофе-брейка с неприемлемыми для меня, но обязательными для того рода случаев печенюшками я не выдержал и сказал Олегу Киселеву: уважаемый, мы же не учим вас, как пилить бюджетные деньги, так вот и вы нас не учите тому, что мы умеем, а вы нет. Но они не могли остановиться и продолжали разрывать коллектив и обещать, обещать и еще раз обещать, что вот-вот зарплаты будут выплачены.
Во время исторической беседы с Чубайсом и К. передо мной стояла простая задача – выбить долги, и вся лирика меня не интересовала. В конечном итоге я предложил АБЧ простой и ясный механизм, по которому он мог оплатить хотя бы половину, приходящуюся на его часть колхоза. Идея была не сложной: демократы покупали у нас свою часть долговых обязательств
и дальше уже сами имели дело с Дерипаско и К. Юля Латынина пришла в восторг, АБ сказал, что это возможно, но уже в самом конце беседы, когда по вредной привычке я подвел итог нашего разговора, Чубайс изменил свою позицию, сказав, что подумает об этом предложении, не указав сроков ответа. Такой подход для меня был абсолютно неприемлем, о чем я и сказал, подивившись необычайной гибкости взглядов железного АБ. Чтобы подтвердить всю серьезность своих намерений, я попросил отдельно счет за себя и после некоторой борьбы с официантом его получил и оплатил. Не то чтобы эти деньги спасли голодающих сотрудников канала, но хотя бы я себя не чувствовал обязанным. Мой жест был очень горячо поддержан Юлией и Марианной и с негодованием был воспринят Бергманом и Жиндаревым. Борис возмущался, что я хочу остаться чистеньким и этим своим поступком ставлю всех в неловкое положение. На самом деле в неловком положении оказался бы я, если бы у меня не нашлось достаточно денег расплатиться по счету, но, к счастью, на "Серебряном дожде" всегда платили исправно. До сих пор не понимаю, что помешало этим господам расплатиться за себя? Хотя они не работали на радиостанции, и я не исключаю возможности полного отсутствия у них денег.Таким образом, накануне предвыборной борьбы олигархи лишили себя возможности участвовать в медийной составляющей избирательного процесса.
Одна из причин в жесткой направленности Чубайса только на одну точку зрения – эспээсовскую. Кроме того, он не смог выполнить не только все финансовые обязательства, но хотя бы свою часть. Скорее всего, и не желал, привык, что все в конечном итоге происходит по его усмотрению, поэтому полностью проиграл ситуацию. Он не может быть в колхозе никем иным, кроме председателя. Незнание сельского хозяйства не помеха.
Такой вот человек – убежденный большевик. Когда Борис Немцов сказал мне, что третьим пойдет Чубайс, я огорчился. Да и сам Борис, хотя и пытался себя убедить, что все будет хорошо, выглядел расстроенным.
Нато было несколько причин. Во-первых, ни о какой оппозиционности Чубайса не может быть и речи. Как в отношениях Немцова и Ельцина превалировал психологический аспект отец-сын, так в отношениях Путин – Чубайс царил и продолжает царить глубочайший комплекс вины.
Напомню, что после поражения Собчака на выборах мэра Питера Путин не остался в команде победившего Яковлева и уехал в Москву, где в то время уже обитали многие из его давних знакомых. В частности, Алексей Кудрин, у которого он поселился, как утверждает легенда, на кухне. Алексей обратился с просьбой тоже к питерцу – Чубайсу, возглавлявшему тогда Администрацию президента Ельцина, о трудоустройстве Владимира Владимировича, однако Чубайс отказал.
Неизвестно, как бы сложилась судьба Путина, если бы не протекция Павла Бородина, который и взял будущего президента России к себе, в управление делами президента, заведовать международными контактами.
Должно быть, поэтому так многое прощается и Бородину, и Кудрину. Путин помнит добро. Во время интервью я спросил Алексея, обращается ли он к Путину на «ты», покраснев и очень застенчиво улыбнувшись, министр финансов ответил: "Только когда мы с глазу на глаз".
Если бы на этой истории злоключения Чубайса закончились, то это было бы еще полбеды, но и в момент обсуждения кандидатуры преемника Анатолий Борисович был категорически против Путина.
Все вместе привело к тому, что теперь без благословения президента Чубайс, по-моему, не сделает ни одног шага.
Очень точно и зло это сформулировал Немцов: Чубайс любит Путина вплоть до потери сексуальной ориентации.
Именно поэтому никогда и не прозвучала внятно позиция Чубайса по конфликту с НТВ, дай по делу Ходорковского дальше намеков и многозначительного задирания подбородка не пошло.
Такая позиция Анатолия Борисовича, да еще его нахождение в первой тройке моментально превращало СПС в пропрезидентскую партию, на реальную критику сил и смелости не хватило, да и не за что было критиковать. Ведь в экономической части и так царили воззрения Гайдара – Чубайса, а в деле Ходорковского все заняли насупленную, но не активную позицию, что не могло не сказаться на размытости избирательной кампании.
Конечно, СПС пытался использовать в кампании опыт 1996 года, только вот не было ни своего Ельцина, ни прежних финансовых и административных ресурсов, какие-то были, но недостаточные в силу изменившегося времени.
То, что Немцов совсем не Ельцин, стало ясно осенью перед выборами, когда на одной из встреч в Кремле Путин сказал лидеру парламентской фракции: "Борь, ну ты со своими бабами разберись". Именно тогда все газеты смаковали подробности личной жизни Немцова.
Не могу сказать, чтобы Немцов и тем более Хакамада не старались победить на выборах – они отработали себя, на износ, особенно Ирина, выложившись полностью.
Партия ей особо и не помогала, и она мне жаловалась, что ей реально трудно и помощи немного. Просто они уже не многое могли. Рычаги управления подобрали под себя функционеры Чубайса – Кох с Гозманом и Трапезниковым, и внутри команды были колоссальные разногласия.
Какие только идеи не рождались – и пригласить известных персонажей, и проводить концерты, ну и конечно, чшая – тот самый злополучный ролик. Вот уж апофеоз трыва от реалий. Такое могло родиться только в мозгу людей не имеющих о России ни малейшего представления.