Русская смута

20 октября на реке Пресне недалеко от стен Земляного города начались переговоры русских и польских представителей. Обе стороны вели переговоры, не слезая с лошадей. Теперь поляки и не поминали о воцарении в Москве Владислава, речь шла в основном о городах, уступаемых Польше, и сроках перемирия. И русские, и ляхи не собирались уступать. Последующие съезды 23 и 25 октября также ничего не дали.

Между тем наступили холода. Владислав с войском оставил Тушино и двинулся по переславской дороге к Троице-Сергиеву монастырю. Гетман Сагайдачный двинулся на юг. Он сжег посады Серпухова и Калуги, но взять оба города не сумел. Из Калуги Сагайдачный отправился в Киев, где объявил себя гетманом Украины.

Подойдя к Троицкому монастырю, поляки попытались взять его штурмом, но были встречены интенсивным артиллерийским огнем. Владислав приказал отступить на 12 верст от монастыря и разбить лагерь у села Рогачева. Королевич отправил отряды поляков грабить галицкие, костромские, ярославские, пошехонские и белозерские места, но в Белозерском уезде поляки были настигнуты воеводой князем Григорием Тюфякиным и побиты.

В конце ноября в селе Деулине, принадлежавшем Троице-Сергиеву монастырю и находившемся в трех верстах от него, возобновились русско-польские переговоры. Объективно время работало на Москву — вторая зимовка могла стать роковой для польского войска. К тому же пришлось бы зимовать не в городе Вязьме, а почти в чистом поле, и расстояние до польской границы было в два раза большим. Но тут большое влияние на русских послов оказали субъективные факторы. В дела посольские вмешалось руководство Троицкого монастыря, которого мало интересовала судьба юго-западных русских городов, но зато рьяно требовалось снятие польской блокады с монастыря любой ценой. А главное, Михаилу Романову и его матери во что бы то ни стало хотелось видеть Филарета в Москве.

В итоге 1 декабря 1618 г. в Деулине было подписано перемирие сроком на 14 лет и 6 месяцев, то есть до 3 января 1632 г. По условиям перемирия полякам отдавались уже захваченными ими города Смоленск, Белый, Рославль, Дорогобуж, Серпейск, Трубчевск, Новгород Северский с округами по обе стороны Десны, а также Чернигов с областью. Мало того, им отдавался и ряд городов, контролируемых русскими войсками, среди которых были Стародуб, Перемышль, Почеп, Невель, Себеж, Красный, Торопец, Велиж с их округами и уездами. Причем, крепости отдавались вместе с пушками и «пушечными запасами». Эти территории отдавались врагу вместе с населением. Право уехать в Россию получали дворяне со служилыми людьми, духовенство и купцы. Крестьяне и горожане должны были принудительно оставаться на своих местах.

Царь Михаил отказывался от титула «князя Ливонского, Смоленского и Черниговского» и предоставлял эти титулы королю Польши.

В свою очередь поляки обещали вернуть захваченных русских послов во главе с Филаретом. Польский король Сигизмунд отказывался от титула «царя Руси» («великого князя Русского»). России возвращалась икона святого Николая Можайского, захваченная поляками и вывезенная ими в 1611 г. в Польшу.

Заключить такой позорный мир в то время, когда у поляков не было ни одного шанса взять Москву, и были все шансы потерять армию от голода и холода (вспомним 1812 год!) мог только сумасшедший или преступник. Но Мишенька Романов так давно не видел папочку!

Тут и либералы, и монархисты дружно возмутятся — автор ерничает и искажает историю! Так пусть им глотки заткнет сам… патриарх Филарет. В сентябре 1621 г. он откровенно заявил турецкому посланнику греку Фоме Кантакузину: «Бояре с панами радными заключили перемирье, и города некоторые Литве отданы: перемирье это сын мой велел заключить только для меня» [59] .

^{Царь Михаил Федорович встречает своего отца митрополита Филарета у реки Пресны вблизи Москвы. Гравюра Р. Молво}

59

Там же. С. 158.

Ну а я упомяну и внешнеполитическом факторе, складывавшемся явно не в пользу поляков. Московский посольский приказ не мог не знать о кризисе отношений Речи Посполитой с Турцией и Швецией. В 1618 г. на турецкий престол вступил Осман II. Молодой султан немедленно начал подготовку к походу на Польшу. В 1621 г. большая армия перешла Днестр, но в битве у Хотина поляки, запорожские и малороссийские казаки под командованием королевича Владислава нанесли им поражение. Риторический вопрос, что произошло бы, если бы Владислав с коронным войском увяз в русских лесах? В том же 1621 г. шведский флот вошел в устье Западной Двины и высадил двадцатитысячный десант, предводительствуемый королем Густавом II Адольфом. Началась восьмилетняя изнурительная война.

Эпилог. «История — не тротуар Невского проспекта»

Увы, подобная формулировка не нравилась и не нравится нашим правителям. Им всегда нужна четкая, а главное, отвечающая сиюминутным политическим интересам история. Ну а если официальная история не соответствует истине, то тем хуже для истины.

Кстати, цитата о тротуаре принадлежит В. И. Ленину. Разумеется, он говорил сие, будучи в оппозиции. Ну а после 1917 г. он вместо со товарищи начал переделывать историю в духе исторического материализма и борьбы классов.

Вспомним, как в 1988–1991 гг. товарищ Ельцин и вся демократическая рать вопила о «гласности». И действительно, в 1991–1993 гг. чуть-чуть были приоткрыты для независимых исследователей архивы, а затем вновь жестко захлопнулись. А теперь дошло до того, что «лицо, приближенное к императору», и назначенное им «очищать нашу историю от фальсификации», изрекло: «Архивные дела, содержащие государственную и личную тайну, не будут открыты в течение веков».

Прав был Твардовский: «Кто прячет прошлое ревниво, тот и с грядущим не в ладу». Коммунисты исказили историю и скрывали от населения множество ее фрагментов. Но в 1988–1991 гг. именно в «черных дырах» советской истории проросли националистические пседвоистории прибалтов, «западенцев», грузин и т. д. Кончилось дело развалом Союза и серией малых войн на территории бывшего СССР, гибелью сотен тысяч людей, появлением миллионов беженцев, «неграждан» и т. п.

Итак, кому и зачем потребовалось создавать новые глупейшие мифы о событиях 1612 г. и Смутном времени в целом?

Смута возникла не вследствие появления дурных мыслей у жителей Московского государства, а вследствие заговора нескольких бояр и деятелей церкви. Благодаря заговорщикам в Россию за наживой хлынули толпы польских шляхтичей. Воспользовавшись ситуацией, десятки тысяч обнищавших мелких дворян, детей боярских, стрельцов и городовых казаков решили улучшить свое материальное положение и социальный статус, примкнув к тому или иному претенденту на престол.

В 1609 г. в войну вступил польский король Сигизмунд III. Мотив прост — не упустить своей доли добычи в Московском государстве и не дать особо усилиться своему беспокойному панству. Ну а королевская программа-максимум — присоединить Москву к Речи Посполитой и использовать русских в борьбе за шведскую корону.

Ну а 4 ноября 1612 г. произошло лишь поражение польских королевских войск и ничего (!) более. Повторяю, поляки действиями Минина и Пожарского были выведены из игры на пять лет.

Михаил Романов был самым неудачным претендентом на престол. Это и неопытность в государственных и военных делах, принадлежность к роду Романовых, запятнанного сотрудничеством с обоими Лжедмитриями и поляками, да и отец нового царя находился в плену, что позволяло полякам шантажировать Михаила. Уже отмечалось, что избрание в конце 1612 г. нового сильного патриарха, того же Ефрема, стало бы сильным средством для успокоения Смуты и сопротивления полякам. Но в угоду Мишеньке и его маме патриарший престол в 1612–1618 гг., то есть в самые страшные годы Смуты, оставался вакантным.