Русская трагедия; Гибель утопии

СУДЬИ

– Да, я помню этого человека,- сказал Защитник.- Я тоже принимал участие в его судьбе. Конечно, в том, что комиссия отвергла его выводы о надвигавшемся кризисе, сыграла роль зависть коллег. Но не это было главным. Прежде всего его расчеты в Советском Союзе не понимал никто. Понимаете: буквально никто. А обращаться к западным специалистам мы не могли. Работа была сверхсекретной. И западные специалисты наверняка забраковали бы ее им просто приказали бы это. Да и без приказа они сделали бы то же самое: люди-то в таких ситуациях везде одинаковы.

– Но ведь он сам был крупнейшим специалистом в стране в этой области! К нему же обращались как к эксперту номер один! Ему же доверяли!

– Пока это не затрагивало интересы каких-то высших сил.

– Но если работу не поняли, то так бы и сказали! А то...

– Но выводы-то поняли! И в комиссии были крупнейшие авторитеты. Они искренне думали так. Они не хотели зла нашей стране.

– Ладно! Выводы отклонили. А зачем же было увольнять?! Ведь было же известно, что он крупный ученый. И другие задания он выполнял хорошо!

– Он стоял на своем. Назвал курс на реформы предательским. Его уволили законно. И предложили работу в другом центре. Он отказался.

– Где работу предложили? В Сибири? И какую работу? И за что его судили? Ведь комиссия признала его работу вздорной!

– Формально с него секретность не сняли. И он в самом деле использовал секретные материалы.

– Ну а потом, после краха советской системы?! Почему потом его замалчивали?!

– Так это после нас. У новых правителей на то были причины. Скорее всего, западные хозяева приказали. Ну и бывшие коллеги постарались. Зависть. Ненависть посредственности к гению. Лет через сто откопают. Мы, русские, мастера насчет гробокопательства. Кстати, как поживает ваш семинар?

– Вроде получается.

– Вряд ли он долго протянет.

– Почему?

– Очень просто. Людям сейчас нужно не научное беспристрастное и объективное понимание реальности, а что-нибудь мистическое, обещающее чудесное спасение и даже возвышение. Причем чем фантастичнее возвышение, тем лучше. Вроде обещания "евразийцев", что Россия возглавит и поведет за собой всю Азию, подавит США и вознесется над всем человечеством. Неясно, для чего и с какими последствиями. Главное - вознесется и поведет! А согласно беспристрастному и объективному пониманию Россия никуда и никогда не вознесется и никого за собой не поведет. Ее заталкивают все глубже в трясину истории. И люди не хотят это понимать.

ИДЕЯ СОПРОТИВЛЕНИЯ

От студентов узнал, что существует и распространяется журнальчик с названием "Сопротивление". Цель его - объяснять россиянам сущность тех событий и процессов, которые происходят в России и в мире, и пробуждать чувство протеста против них, поскольку они ведут к деградации России и к мировой катастрофе. Студент (один из участников семинара) попросил разрешение освещать в журнале работу семинара. Критик одобрил просьбу. Защитник, которому я рассказал об этой просьбе, категорически отсоветовал это делать.

– Из этой мухи могут раздуть слона,- сказал он.- Изобразят как призыв к терроризму, экстремизму, антиглобализму или к какому-то другому "изму". Помните, в позапрошлом году какой-то мальчишка устроил взрыв на Ваганьковском кладбище. Хотел взорвать мемориальную плиту семье царя Николая Второго в знак протеста против оргии монархистов и чтобы привлечь внимание к тяжелому положению в стране.

– Чем эта история кончилась?

– Она еще тянется. Дело раздули. Нашли сообщников. Пришивают групповой терроризм. А это - до двадцати лет заключения. Дело пустяково, но в нем есть совсем непустяковый аспект.

– Какой?

– Умонастроение преступника и мотивы преступления. Мотивы явно политические: привлечь внимание общественности к тяжелому положению в стране, в частности к невыполнению властями прав граждан на получение зарплаты. Причем на вопрос, почему он избрал для этой цели бомбу, он ответил, что теперь "ничего тише динамита не слышат".

– Он же прав!

– Конечно. Но этот парень пошел дальше. Он утверждает, что во всем мире люди ведут борьбу против капитализма. Борются с оружием в руках. И только русский народ молчит или, в лучшем случае, "ведет борьбу, стоя на коленях". Ведь были же у нас настоящие герои - народовольцы, большевики, партизаны. А теперь доведенные до отчаяния люди говорят, что все бесполезно.

– Так этот парень герой! Побольше бы таких!

– Вот власти и боятся этого. Они из кожи лезут, чтобы создать искусственно видимость угрозы группового терроризма. Уверен, они сами пойдут на такого рода провокации.

– А это для чего?!

– Скомпрометировать оппозицию, прежде всего коммунистов. Вспомните историю с убийством Старовойтовой. Его очень хотели связать с коммунистами, хотя убийство имело очевидным образом криминальную основу - огромные деньги.

Допустим, сказал я себе, возникла террористическая организация мстителей. У тебя есть возможность вступить в нее и пожертвовать жизнью ради мести тем, кто довел страну до нынешнего состояния. Пошел бы ты на это или нет? Сомнительно, чтобы ты пошел на это без колебаний. И главное в этой проблеме - путь протеста в принципе исключает Великую идею, за которую можно отдать жизнь. И даже расчет на то, чтобы поднять людей на восстание, не меняет положение: восстание - а ради чего? Ради какой Великой идеи? А что, если никакой такой идеи нет? Если с разгромом коммунизма вообще наступила эпоха идейной опустошенности человечества?

Подрастает молодежь, которая образует уже постсоветское поколение. Большинство молодых людей оказалось в ужасающем положении. Разрушение семей. Беспризорность. Пьянство. Наркомания. Преступность. Проституция. Деградация образования. Не может быть, чтобы не возникли различные формы протеста, включая организованный и массовый. Все чаще в СМИ мелькает слово "экстремизм". Но как бы ни называли этот протест, он неизбежен. Важно определить свою позицию по отношению к нему. От этого зависит ход истории.

ЗРИМЫЕ ЧЕРТЫ ЗАПАДНИЗМА

Иногда мой ученик откровенничает со мной. Вот что я услышал от него во время одного из уроков.

– Учился я в привилегированной частной школе. Очень дорого и комфортабельной. Несколько лет нам вообще не ставили отметки за выполнение заданий. Да и заданий-то в строгом смысле слова не было. Учились мы хаотично, кому как заблагорассудится. Кто из нас обладал лучшими и кто худшими способностями, во внимание не принималось. Никаких наград за успехи, никаких порицаний за неуспехи. Это считалось признаком демократизма и гуманизма. Никакой конкуренции у нас не было. Никакой конкурентоспособности нам не прививали. Конкуренция проходила в каком-то ином разрезе жизни. И заключалась она в том, что большего успеха добивались не те, кто способнее, умнее, прилежнее и нравственнее, а те, кто богаче, ловчее, изворотливее, нахальнее, хладнокровнее, беспощаднее. Мы нигде и никогда не видели примеров честного соревнования взаимно независимых конкурентов. Мы видели бесчисленные примеры тому, что каждый стремился помешать своим конкурентам всеми доступными средствами в достижении цели.

Уже в десять лет я был предоставлен самому себе, а другие дети в моем окружении и того раньше. Родители и воспитатели очень скоро переставали быть для нас авторитетами. Нашими главными воспитателями становились комиксы, мультфильмы, обычные фильмы наравне со взрослыми. Я начал смотреть взрослые фильмы в четыре года. Родители не мешали. Потом вступали в силу все прочие средства развлечения молодежи, включая видео, кино, дискотеки, порнографию, уличные компании. Большинство моих сверстников с десяти двенадцати лет начинали курить, употреблять алкоголь и наркотики, пробовать сексуальные развлечения. Короче говоря, у нас появлялись пороки, о которых время от времени начинали вопить средства массовой информации, только не в таких ярких красках, как их изображали в фильмах и книгах, а в сером, унылом, грязном, омерзительном и... скучном виде.