Русская угроза (сборник)

А гниды, нагло улыбаясь, быстро приближаются к машине. Амбал пытается затолкать женщину на заднее сиденье, та сопротивляется и с мольбой смотрит на меня. Я не отвожу глаз, хотя мне крайне неловко…

И вдруг!.. И вдруг из-за угла дома прямо на кустистый газон влетает небольшой бежевый автобус с голубыми номерами и резко тормозит. Из предусмотрительно раскрытых дверей выпрыгивают солидные люди в камуфляже, черных шлемах-сферах и с бульдогами-автоматами в руках. Эффектно кувыркаясь по газону, они наперегонки спешат к машине, бряцая всевозможными бирками.

Черт, неужели их никто не предупредил?! Неужели они сами не понимают, что заложникам теперь хана?! До машины минимум тридцать метров, бандиты успеют положить полдома! Или спецназовцы собираются остановиться на обозначенном рубеже?! Но противник об этом не знает!

Женщина, увидев появившихся спасителей, отталкивает верзилу и с криком бросается к сыну. Оба падают на асфальт. Верзила хватает ее за шиворот и пытается поднять, беспощадно матерясь. И поворачивается ко мне широкой спиной!

Я успею! Я успею подбежать поближе и выстрелить! С трех метров я не промажу, несмотря на дрожь в руках. Это единственный шанс! Да, единственный!

Я резко бросаюсь вперед, словно кошка к зазевавшейся мыши, на ходу поднимая ствол и целясь врагу в сердце! Второй враг что-то истерично орет. Но я не слышу! Мне остается всего полтора шага!

Враг оборачивается и, кривя от ненависти рот, пялится на меня. Вскидывает пистолет.

Огонь! Я стреляю первым! Еще, еще! Весело кувыркаются в воздухе гильзы! Я не должен промахнуться!..

…Но промахиваюсь… Жму на крючок снова, но пули летят в «молоко». Вернее, в окна дома. Звенят разбитые стекла. Я за сотую долю секунды понимаю свою ошибку. У пистолета слишком короткий ствол. Малейшее отклонение руки, и пуля улетает на метр в сторону. Давить на спуск рекомендуется очень плавно, нежно, а я жму словно неврастеник… Не профессионал.

Пытаюсь успокоиться, но это уже невозможно… Я вижу прыщавое лицо соперника, мушку пистолета на фоне прищурившегося глаза, замираю на месте и закрываюсь руками…

Гремит выстрел…

Я вздрогнул и очнулся. Кабинет, дверь, голоса за ней.

— Конечно-конечно… Ой, простите… А кто теперь моим делом будет заниматься?

— Гражданочка, ну как же вам не совестно? У нас люди гибнут, а вы с каким-то кошельком! Разве так можно?

Кто это гибнет? Может, Леня и собирается, лично мне еще рано…

У меня есть несколько секунд, чтобы пресечь покушение на корню. Решительно открываю дверь, делаю смелый шаг вперед…

— Здравствуйте, в чем дело?

Нет, глаза у Чижовой не похожи на шарики от гольфа. Они похожи на мячики от большого тенниса. Белые, с черной точкой в серединке.

— Ой…

Представьте — вы едете в метро, и вдруг в вагон заходит всем известный беглый олигарх. Крестится и заводит примерно следующую мелодию: «Сам я не местный, но у меня столько денег, что просто некуда девать. Возьмите, пожалуйста, кто сколько сможет, Христа ради. Спасибо… Дай вам Бог здоровья…» Народ же отмахивается от него, как от чумного: «У нас самих денег полные кредитки, не знаем, на что потратить, поди прочь, убогий!» А теперь представьте выражение своего лица. Вот примерно такое сейчас у Зинаиды Аркадьевны Чижовой и моего дорогого, жизнелюбивого напарника Леонида.

Пока дама возвращается в исходное положение и подбирает нужные слова, он растворяется в воздухе, словно кофе в стакане горячей воды. Мастерство.

— Вышло небольшое недоразумение… В сводке вместо фамилии преступника указали мою. У нас такое случается. А мой коллега просто не понял. Так что я жив-здоров.

— И будете искать мой кошелек?

— Вне всякого сомнения. У меня как раз появилась новая версия. Проходите, дорогая Зинаида Аркадьевна, обсудим…

До обеда я разбирался с материалами. Довольно успешно. Сделал все, что запланировал. В кафе с аппетитом проглотил бифштекс и побалагурил со знакомой официанткой. Насвистывая песенку «Я люблю тебя, жизнь», вернулся в отдел.

Взмыленный, словно конь, дежурный…

— Где вы все, черти, шляетесь?!

— Я на обеде, остальные без понятия. А что стряслось?

Страшная история про квартирных воров, захвативших заложников. Та-а-а-к…

Леониду, однако, не в милиции надо служить, а в нострадамусы податься, серьезные деньги зарабатывать. Лихо у него предсказывать получается. Колдуны и маги от зависти удавятся.

— Давай в машину и туда. Я пока ОМОН вызову, спецназ, «Альфу», «Вымпел» и «Тайфун». Пускай штурмуют…

…В машине молодой водитель:

— Вы чего такой радостный, Валерий Андреевич? Случилось что?

— Пил вчера.

— Понимаю. У меня пивко есть. Не хотите?

— Не хочу.

Прибыв на Корабельную, без промедления иду в знакомый подъезд на четвертый этаж. Я абсолютно спокоен. Со мной сегодня ничего не случится. Я не дал Лене довести черное дело до конца, а значит, бояться мне абсолютно нечего.

Когда прыщавый мордоворот навел на меня мушку, я не закрывал лицо руками. Он промажет, или пистолет даст осечку. Безо всякого сомнения… Иначе и быть не может… Я улыбнулся и смело, с высоко поднятой челюстью, шагнул ему навстречу…

Черная метка

— Лицо умнее сделай… Еще. Нет, это уже перебор. Будь естественен. Возьми что-нибудь. Авторучку или лупу. И не пялься на меня.

— Слушай, папарацци, ты утомил. Я не фотомодель.

— Успокойся, я тоже не фотограф. Давай.

Дукалис взял со стола огромную лупу, поднес ее к правому глазу, наклонился к пустому столу.

— Стоп. Не годится. Цитата в кадр попадает. Я-то Конфуция уважаю, но народ может не так понять.

Кивинов опустил цифровик-мыльницу и кивнул на плакатик, разбавлявший пустую стену. «Трудно собирать выбитые зубы сломанными руками, особенно когда в глазах темно. Конфуций».

— Мы создаем исключительно положительный образ российского милиционера, а Конфуций в данную концепцию совершенно не укладывается. Хорошо б туда что-нибудь из «Дяди Степы» повесить.

— У себя вешай.

Репортер криминальной хроники сместился в сторону, сменив ракурс, навел на Анатолия Валентиновича объектив и запечатлел мизансцену «Начальник уголовного розыска ищет улики, не сходя с рабочего места». На пустом столе.

— Ничего вышло, натурально. Словно живой. — Кивинов развернул экранчик фотоаппарата и продемонстрировал Анатолию Валентиновичу снимок. — Еще парочку сделаем, и полоса готова.