Русская жизнь. Добродетели (ноябрь 2008)

Когда Загоскиных называют сектантами, Елена Ивановна не обижается: «Братец Иоанн так говорил: называй хоть горшком, только в печку не ставь. А если поставишь в печку, я только звонче буду».

V.

Николай (Елена Ивановна просила изменить его имя при публикации) Загоскин пробыл в Вырице неделю. Вернулся непьющим («Как вылечился? Написал записку братцу Иоанну и вылечился. Братец Иоанн - это Бог») и верующим. Из трактористов уволился, два года проработал в Сямже на грейдере, потом семья занялась частным бизнесом, и вот уже десять лет Загоскины (Елена Ивановна - частный предприниматель, бизнес записан на нее, хотя она только ведет бухгалтерию) торгуют лесом - Николай сам рубит, сам возит, сам продает. Я спросил: «Продает кругляк?» Елена Ивановна обиделась - нет, не кругляк, муж и срубы делает, и доски пилит. В общем, братец Иоанн помог Загоскиным не только бросить пить, но и разбогатеть.

VI.

Загоскины называют себя христианами, но в церковь не ходят - «от православия сейчас одно пьянство осталось». Молитвенный дом чуриковцев есть в Сямже, Елена Ивановна ездит туда каждую неделю, и у нее есть много разных историй о чудесно исцеленных - не только от пьянства, но и вообще от всех болезней, даже от рака и СПИДа. «Не верите? А вы спросите у Жени-наркомана. Он в тюрьме сидел, был ВИЧ-инфицированный. А теперь выздоровел, в Вологде теперь живет».

Женю- наркомана исцелил Алексей Иванович -духовный отец Загоскиных, братец из Выриц. «Алексей Иванович назначил Жене сухие пятницы. Он попостился два месяца, и все прошло, анализы нормальные». Этот случай, наверное, и стал причиной, по которой Загоскины отказались оперировать свою дочь Светлану, когда к ней в школу приходил гинеколог, обнаруживший у нее опухоль яичника.

VII.

В школу Света ходит до сих пор - пешком, в Сямжу, десять километров (обещали пустить школьный автобус, но он пока стоит сломанный в Двинице). Каждый день учителя говорят ей, что нужно лечь на операцию, каждый день Света затыкает уши, а потом приходит домой и молится. Живет она с родителями, хотя Сямженский районный суд и постановил ограничить Загоскиных в родительских правах, назначив ей опекуном младшую сестру Елены Ивановны Валентину. «Она не из трезвенников, - вздыхает Елена Ивановна.
– Ее заставляют уговаривать Свету оперироваться, но Света ее даже в дом не пускает».

Строго говоря, учение братца Иоанна не запрещает его последователям оперироваться. Ну да, братец писал когда-то, что Бог создал человека без операций и что каждый врач - это антихрист, но сами по себе чуриковцы гораздо менее радикальны, и даже Елена Ивановна несколько лет назад ложилась в больницу вырезать аппендицит. «Если не знаешь, что тебе делать, прочитай Евангелие, - объясняет Елена Загоскина.
– Прочитаешь и поймешь. Если оно тебя не судит, значит, можно делать. Если судит - делать нельзя. Бог - это же слово. Я читаю Бога, и все понимаю. Света исцелится сама. Все братцы за нее день и ночь молятся».

Братцы молятся, районное начальство давит. На прошлой неделе приходил человек из сельсовета, обещал, если не будет согласия на операцию, выключить Загоскиным свет - Елена Ивановна ему ответила, что свет ей дал братец Иоанн, и никакой сельсовет с этим светом ничего не сделает.

VIII.

Вот такая жуткая история из жизни тоталитарных сект. За судьбой Светы следит вся Вологодская область, дело взято на особый контроль областным минздравсоцразвития. Битва двух миров - сектантского и нашего - продолжается, и закончится, скорее всего, победой нашего мира. Того, в котором среди мертвых домов с выбитыми окнами стоит сломанный школьный автобус, а пьяных трактористов каждый вечер выбрасывают у ворот сердобольные друзья.

А мир, в котором происходят чудеса, в котором алкоголик может превратиться в зажиточного лесопромышленника, а у Жени-наркомана - нормальные анализы, - этот мир, конечно же, потерпит сокрушительное поражение. Потому что чудес не бывает.

Захар Прилепин Не хотелось всерьез, но придется…

Ответ Петру Авену

Журнал с очаровательным названием «Русский пионер» опубликовал критическую статью главы «Альфа-банка» Петра Авена о моем романе «Санькя».

Аргументация моего оппонента оказалась, к сожалению, предсказуема; я как-то даже не ожидал, что мне в который раз сообщат, что нехорошо устраивать революции вместо того, чтобы «посадить дерево, построить дом, постирать носки, прочитать на ночь сказку ребенку…», ну и так далее, бла-бла-бла.

Ситуация усугубляется тем, что я, автор романа «Санькя», на сегодняшний день и далеко не первый год состою в партии, которую нельзя называть (так как она запрещена в нашей замечательной стране, где право на политику заменено полноценным правом стирать носки и далее по списку).

Как следствие - мне приходится отвечать не только за героев моей книги, но и за себя.

По странному стечению обстоятельств, последние полгода я в муках занимаюсь строительством дома и обустройством близлежащих территорий, включая посадку деревьев. Сказку я читаю на ночь не просто ребенку, а сразу троим ребенкам. Лампочку я в своем подъезде вкрутил, налоги заплатил, и даже содержу небольшое предприятие, обеспечив рабочими местами 12 человек.

Да, забыл про носки; к сожалению, я не стираю их дома, так как у меня есть стиральная машина; зато я маниакально чистоплотен в поездках; так что могу в качестве доказательства выслать в отдел аналитики «Альфа-банка» несколько пар собственноручно выстиранных носков, которые я привез из недавней поездки по Сибири.

Несмотря на то, что свой гражданский долг я (равно как и многие мои товарищи и герои) выполнил и даже перевыполнил, я никак не могу понять, какое отношение имеет мое личное поведение к состоянию страны, в которой я живу. Ничего не знаю о том, как себя чувствует страна, где проживает г-н Авен, но касательно будущего моей земли предчувствия мои, пожалуй, апокалиптичны. Ни экономика этого государства, ни внешняя политика, ни отношение к гражданам и свободам, ни простые человеческие манеры представителей власти не дают мне надежды, что Российская Федерация сохранит свою географию и разберется со своей демографией.

Догадываюсь, что нечто подобное испытывают герои моей книги (даже нескольких моих книг). То, что не все они успели посадить свое дерево, ничего не отменяет. Зато многие из них успели посидеть (и поседеть) сами - во имя тех ценностей, с которыми многие их оппоненты с удивительной легкостью расстались, вполне благополучно устроившись в мире безо всякой там свободы и прочих парламентских благоглупостей.

Ничего, что я так примитивно рассуждаю? Все ведь гораздо сложнее, вы думаете? Ну, вот я так не думаю. В данном случае все достаточно просто.

Различие мое, равно как и моих героев, с г-ном Авеном примитивно и поверхностно: в случае кризисной ситуации он, совместно со своей семьей, если таковая имеется, сможет покинуть эту страну и наблюдать за ходом событий извне. Не так давно газета Times сообщала, что г-н Авен приобрел поместье Инглистон-Хаус площадью около 3,5 га еще в 2004 году за 8.55 миллионов фунтов (около $17 миллионов). Что бы там г-н Авен не писал про свою ответственность за эту страну, в нужный момент всегда можно будет сослаться на «взбесившееся быдло» - и в английский особняк с бомбоубежищем, заработанный праведными трудами, переехать. А я не могу вывезти отсюда ни себя - черт бы со мной, - ни своих детей, что меня, признаюсь, пугает. И сослаться мне не на кого.