Русская жизнь. Интеллигенция (февраль 2008)

Ахатова живет над квартирой Алиева. Выхожу от нее, спускаюсь, вижу - к старику заходит еще какая-то женщина в одеяле. Женщину зовут Гуля Кунбутаева. К Сайдуле Алиеву она ходит за свечами.

–  Как свет исчез, в магазинах свечи подорожали - были по пять рублей, стали по десять. В два раза. Мы с Сайдулой покупаем по очереди, сегодня его очередь. Сайдула, давай свечку.

Белые парафиновые свечи сегодня в магазине уже закончились. Сайдула купил красных, толстых. «Не волнуйся, Гуля, от них тепла больше». Гуля недоверчиво крутит свечку в руках:

–  Знаете, как пахнет горящая свечка? У нее очень сильный запах. Когда со свежего воздуха придешь, этого не замечаешь, а когда часами с этой свечкой сидишь, просто задыхаешься. У меня же еще и астма, иногда бывает совсем невозможно. Специально кашляю на свечку, она гаснет, и я сижу в темноте.

На последнем митинге жильцы собирали подписи за отставку мэра Махачкалы Саида Амирова. Гуля подписала, Сайдула отказался.

–  Что толку Амирова гнать? Собака уйдет, волк придет.

II.

«Фальшивые выборы - гнилая власть!» - плакат с таким лозунгом самокритично выставлен в окне первого этажа махачкалинской мэрии. На самом деле это окно занимают арендаторы из республиканского комитета компартии, а сама городская власть проблемой энергоснабжения обеспокоена всерьез - к концу третьей недели народных волнений мэр Амиров создал оперативный штаб во главе со своим заместителем Абдурахманом Гусейновым. В штабе работает «горячая линия», по которой каждый махачкалинец может позвонить и пожаловаться на перебои со светом и отоплением. Видимо, поэтому телефон в кабинете вице-мэра Гусейнова выключен, и ни поговорить с ним, ни попасть на прием к нему невозможно.

–  Людей не хватает, некого на телефон посадить - жалуется вице-мэр, в недавнем прошлом - университетский профессор, а теперь - лучший муниципальный служащий года по версии какого-то всероссийского муниципального союза. Мы встретились наутро после моих разговоров со стариками с улицы Гагарина, и я рассказываю Гусейнову о том, что видел и слышал накануне.

–  На Гагарина?
– Гусейнов удивлен.
– Этого не может быть, мы там уже три дня как все исправили.

Звонит кому-то: «Салам алейкум! А что, на Гагарина тот фидер запустили? Ага, спасибо», - и удивленно повторяет уже мне:

–  Говорят, запустили, все работает. Ладно, съезжу к ним вечером.

По версии главы оперативного штаба, события в Махачкале развивались так. В апреле местный филиал РАО «ЕЭС» начал веерные отключения потребителей из-за неуплаты. В городе 900 подстанций, все изношенные. Веерные отключения для такой системы - многократное воздействие, увеличивающее риски сбоев. Сбоев, впрочем, могло и не быть, но в октябре и декабре на Махачкалу обрушились ураганные (более 29 метров в секунду) ветры. Ветер рвал провода. Потом с 1 по 31 декабря непрерывно шли дожди, причем если в первые три недели просто моросило, то с 24 по 28 декабря выпала месячная норма осадков. 60 процентов кабелей оказалось в воде. Потом выпал снег («Все еще радовались - как здорово, будем Новый год со снегом встречать») и ударили морозы - до минус 23. Эти 60 процентов кабелей, проложенные в начале семидесятых, начали лопаться.

–  Я понимаю, что это звучит как анекдот, - вздыхает вице-мэр, - но правда всегда выглядит нелепо. Если бы между дождями и морозами была пауза хотя бы в десять дней, ничего бы не случилось, Аллахом клянусь. Это системное наложение, во всех учебниках написано.

Потом Абдурахман Гаджиевич начинает рассказывать о том, что для полного восстановления махачкалинской энергосистемы нужно более миллиарда рублей, что городские власти уже написали соответствующее письмо в Москву и теперь ждут ответа, а пока ждут, уже мобилизовали средства в размере 21,5 миллиона рублей, из которых 16 миллионов выделило республиканское правительство, и на эти деньги уже восстановлено несколько подстанций, а также запущен тот фидер, который вроде бы уже должен был вернуть к жизни улицу Гагарина, и почему не вернул - непонятно.

–  Мы работаем, честное слово. Поменяли уже 21 трансформатор, причем все новые трансформаторы двойной мощности, то есть если раньше стоял на 600 вольт, теперь ставим на тысячу. Если стоял на 190 - ставим на 400. Работаем, честное слово, - в голосе вице-мэра начинают звучать жалобные нотки. Он показывает бумагу, которую со дня на день должен подписать («Может быть, даже уже сегодня подпишет!») премьер республики - о выделении строительной техники и рабочей силы на восстановление поврежденных кабелей. Уже сейчас на объектах города работает двадцать бригад, ремонтирующих подстанции, и двадцать пять - размораживающих дома.

–  Вот у меня список предприятий, которые мы обязали дать людей и технику. Завод «Дагдизель» даст четырех электриков и автомобиль «Газель». «Строймеханизация» даст два экскаватора и бульдозер. И так по всем предприятиям. И самое главное, обязательно напишите: чрезвычайная ситуация преодолевается в тесном контакте между городскими и республиканскими властями. Проблема решается на самом высоком уровне.

Все- таки растерянный чиновник -чертовски интересное зрелище.

III.

По коридору махачкалинской мэрии идет пожилая женщина в ярко-голубом платье и зеленом платке. «Какая нарядная бабушка!» - думаю я, а бабушка тем временем скрывается за дверью с табличкой «Фазу Гамзатовна Алиева». Боже, неужели это она?
– захожу в ту же дверь и оказываюсь в кабинете, уставленном бронзовыми бюстами Фазу Гамзатовны, фарфоровыми вазами с ее изображением, на стенах - ковры с ее же портретом и просто портреты в золоченых рамах.

Фазу Алиева - народная поэтесса Дагестана, вторая после Расула Гамзатова персона в дагестанской литературе, лауреат всех советских премий и кавалер всех орденов, включая российский орден Андрея Первозванного, который за всю постсоветскую историю получили всего 12 человек (из них двое - дагестанские поэты; второй - разумеется, Гамзатов). Она возглавляет несколько дагестанских общественных организаций, в том числе Союз женщин Дагестана, заседает в Общественной палате в Москве, ее стихи в граните и бронзе высечены на памятниках и мемориальных досках. Может быть, это самый знаменитый человек в современном Дагестане. И, оказывается, у нее есть кабинет в мэрии Махачкалы.

–  Вы чего-то хотели?
– спрашивает она, и когда я объясняю, зачем приехал, встает и произносит вот такой монолог:

–  Во время войны тоже было темно, и я, девчонка, бегала на базар за керосином, а керосина не было. И я никогда не думала, что это может повториться в моей Махачкале. Но ничего удивительного нет. Когда город рассчитан на 250 тысяч жителей, а в нем только по официальным данным живет 750 тысяч, а на самом деле - миллион, - нельзя избежать чрезвычайных ситуаций. Нет, я никого не оправдываю, если подготовка к зиме провалена, кто-то должен отвечать, но я считаю, что крики, шумы никакой пользы республике не принесут. Я и сама, бывает, выхожу из себя. У меня тоже нет света, а я тоже хочу смотреть интересные передачи по телевизору, у меня тоже портятся продукты из-за того, что не работает холодильник. Кто-то думает, что у Фазу Алиевой какой-то отдельный свет, но у меня нет отдельного света, я живу со своим народом. Но вы же знаете, какая человеческая черта для Аллаха самая любимая? Это «сабро» - терпение. И я, как бы у меня не разрывалось сердце, хотела бы призвать свой народ к терпению, ведь это временное явление, и любые протесты осложняют работу и положение руководителей. Хотя, конечно, к руководителям тоже есть много вопросов. Ведь если бы каждый на своем месте выполнял то, что должен, беды можно было бы избежать. У нас же каждый год докладывают: город к зиме готов, а потом выясняется, что не готов. Вот если я буду невовремя выпускать журнал «Женщина Дагестана», меня же выгонят сразу же. Но я уже 41 год контролирую ситуацию, журнал выходит, мне доверяют. Почему же наши энергетики не могут так же работать? Я не понимаю.